Фрэнк Герберт - НИТОЧКА ПАМЯТИ Сборник фантастических произведений

— Я не…

— Мы не производим чего-то прекрасного, доброго, чего-то, составляющего сущность нас самих! Мы же даем побегов.

— У меня есть потомство!

Фраффин не смог сдержать смех. Отсмеявшись, он повернулся к заметно рассерженному Келекселу.

— Нерасцветший росток, незрелость, воспроизводящая сама себя, — и этим вы хвастаетесь. Какой же вы посредственный, пустой и напуганный, Келексел.

— Чего я должен бояться? — воскликнул Келексел. — Смерть не может коснуться меня! ВЫ не можете коснуться меня!

— Но только не изнутри, — значительно произнес Фраффин. — Смерть не может коснуться Чема, если она не садит в нем самом. Мы — независимые личности, надежно защищенные от любой угрозы, но только не от самих себя. Росток далекого прошлого, скрытый в каждом из нас, зерно, которое шепчет: "Помнишь? Помнишь, когда мы можем умереть?"

Келексел вскочил, будто подброшенный пружиной, глядя на Фраффина широко открытыми глазами.

— Вы сумасшедший!

— Сядьте, ПОСЕТИТЕЛЬ, — негромко и отчетливо сказал Фраффин. "Зачем я вывел его из равновесия? — мысленно спросил он себя. — Чтобы оправдать собственное действие против него? Если так, то я должен дать ему какое-то оружие, чтобы хоть как-то уравнять наши шансы".

Келексел опустился на свой стул. Он напомнил себе, что Чемы, как правило, защищены от самых причудливых форм безумия. Правда, никто не мог знать, насколько сильны и необычны стрессы в такой обстановке, на аванпосте, при постоянном контакте с чужой цивилизацией. Им всем потенциально угрожает психическое расстройство — следствие скуки. Возможно Фраффин поражен каким-то родственным синдромом.

— Давайте поглядим, есть ли у вас совесть, — сказал Фраффин.

Это предложение было настолько неожиданным, что Келексел не нашелся, как на него ответить и только вытаращил глаза. Однако, возникшее внутри неприятное ощущение пустоты сигнализировало о скрытой в словах Фраффина угрозе.

— Какое зло может скрываться вот в этом? — спросил Фраффин. Он повернулся. Позади его стола на шкафу стояла ваза с живыми розами, которые принес кто-то из членов экипажа. Фраффин посмотрел на розы. Они уже полностью распустились, опавшие кроваво-красные лепестки напоминали гирлянды на алтаре Дианы. "В Сумерии давно уже не шутят, — подумал он. — Кончилось время для шуток, больше мы не разбавляем глупостью мудрость Минервы".

— О чем вы говорите? — удивленно спросил Келексел.

Вместо ответа Фраффин надавил контрольную кнопку пульта управления. Пространственный репродьюсер, тихо загудел, заскользил по комнате, как гигантский зверь, и остановился справа от Фраффина, так, чтобы им было хорошо видно все пространство.

Келексел не отрывал глаз от устройства, во рту у него пересохло. Машина из легкомысленного развлечения неожиданно превратилась в агрессивное чудовище, готовое в любой момент поразить его.

— Это была глубокая мысль, дать одну из этих машин вашей домашней любимице, — с издевкой сказал Фраффин. — Давайте полюбопытствуем, какой сюжет смотрит она сейчас.

— Какое это имеет отношение к нам? — резко спросил Келексел. Злость и неуверенность отчетливо слышались в его голосе, и он знал, что Фраффин отлично понял его состояние.

— Увидим, — сказал Фраффин. Он осторожно, почти нежно повернул контрольные рычажки, находящиеся в пределах его досягаемости. На сцене возникла комната — длинная, узкая, с бежевыми оштукатуренными стенами, с размытым коричневым потолком. На переднем плане находился дощатый стол, покрытый следами от потушенных об него сигарет. Стол был вплотную придвинут к тихо шипящему, полускрытому красно-белыми шторами радиатору парового отопления.

За столом лицом друг к другу сидели двое.

— Ага, — сказал Фраффин, — смотрите. Слева сидит отец вашей зверюшки, а справа находится человек, за которого она вышла бы замуж, если бы не вмешались мы и не переправили ее вам.

— Тупые, никуда не годные создания, — презрительно усмехнулся Келексел.

— Как раз сейчас она смотрит на них, — сказал Фраффин. — Этот сюжет воспроизводит ее репродьюсер… которым вы так предупредительно ее снабдили.

— Я не сомневаюсь в том, что она вполне счастлива здесь, — заявил Келексел.

— Тогда почему бы вам не отказаться от применения манипулятора? — спросил Фраффин.

— Я сделаю это, когда она будет полностью под контролем, — ответил Келексел. — Когда она окончательно поймет, что мы можем дать ей, она будет служить нам, испытывая не только удовлетворение, но и глубокую благодарность.

— Конечно, — согласился Фраффин. Он внимательно разглядывал профиль Энди Фурлоу. Тот говорил что-то, его губы шевелились, но Фраффин не включил звук, и понять, о чем идет речь, было невозможно. — Поэтому она и смотрит сейчас эту сцену из моего текущего произведения.

— Что может теперь привлекать ее в этой сцене? — спросил Келексел. — Очевидно, ее захватывает мастерство постановки.

— Разумеется, — сказал Фраффин.

Келексел присмотрелся к сидящему справа участнику действия. Неужели это отец его любимой игрушки? Он обратил внимание на обвисшие веки туземца. Это было существо с тяжелыми чертами лица, окутанное атмосферой скрытности. Абориген походил на очень крупного Чема. Как это создание могло быть родителем его изящной, грациозной любимицы?

— Тот, с которым она собиралась сочетаться браком — туземный знахарь, — сообщил Фраффин.

— Знахарь?

— Им больше нравится называть себя психологами. Хотите послушать, о чем они говорят?

— Как вы недавно сказали: "Какой вред может в этом заключаться"?

Фраффин повернул регулятор звука.

— Да, разумеется.

— Возможно, это доставит нам удовольствие, — мрачно произнес Келексел. Почему его любимица смотрит эти картинки из ее прошлой жизни? Сейчас это для нее источник мучений и ничего больше.

— Тсс! — сказал Фраффин.

— Что?

— Слушайте!

Наклонившись к столу, заваленному грудой каких-то бумаг, Фурлоу пытался разложить их по порядку. Можно было расслышать тихое шуршание. Донесся запах пыльного, застоявшегося: воздуха и еще какие-то непонятные ароматы, в то время как нити чувствительной силовой паутины окружали Келексела и Фраффина. Гортанный голос Джо Мерфи громко и отчетливо донесся со сцены:

— Удивлен, что вижу вас, Энди. Я слышал, у вас было что-то вроде сердечного приступа.

— Наверное, это был однодневный, быстро протекающий грипп, — сказал Фурлоу. — Многим приходится переболеть им.

(Фраффин усмехнулся.)

— Есть что-нибудь от Рути? — спросил Мерфи.

— Нет.

— Вы опять потеряли ее. Кажется, я просил вас позаботиться о ней. Но, наверное, все женщины одинаковы.

Фурлоу поправил очки, поднял голову и посмотрел прямо в глаза наблюдающих за ним Чемов.