Филип Фармер - Дейр

— У Лорда Хоу есть заклинание против оборотней. Если бы я мог только подбросить ему эту мыслишку и дать возможность хорошо ее обдумать, пока ему не начнет казаться, что она его собственная, он мог бы организовать большую охоту. Если мне не придется платить за пищу для охотников и их собак, то…

Он облизал губы, улыбнулся и потер руки.

— Ну что ж, посмотрим. Давай дальше.

— Смотритель фруктового сада говорит, что сбор должен быть больше, чем обычно. В прошлом году мы собрали шестьдесят тысяч плодов. Урожай этого года он оценивает в семьдесят тысяч. При условии, что не увеличится число слашкаров.

— Что? Каждый раз, когда ты докладываешь о чем-то, то после первой затяжки я богач, а после второй — нищий! Ну что, так и будешь сидеть и курить? Скажи, а что говорит ловчий ларков?

Билл пожал плечами.

— Он сказал, что число ларков увеличится не менее чем на треть.

— Дополнительные убытки?

— Необязательно. Слепой Король заметил, что было вчера вечером, что он может получить помощь от одной кочевой группы его соплеменников, это будет стоить только еду и вино. И он согласен часть вашего счета оплатить сам.

Билл замолчал, не решаясь говорить Уолту дурные новости, которые он приберегал. На конец. Хозяин, однако, его упредил:

— Ты проверял выкладки Смотрителя сада?

— Нет, я не считал, что это необходимо. Вийры не лгут. — Лицо приказчика покраснело.

— Разумеется, нет! — взревел Уолт. — Пока знают, что мы проверяем их!

Кемел хотел было ответить резкостью, но передумал и только пожал плечами.

— Ты чересчур легкомыслен, Билл, — проговорил Уолт более мягко. — Доверие к гривастым может доставить тебе крупные неприятности.

Билл сосредоточенно рассматривал какую-то точку чуть выше лысеющей головы Кейджа и задумчиво пускал клубы дыма.

— Ради бога, Билл, перестань пожимать плечами всякий раз, когда я что-то говорю. Ты пытаешься свести меня с ума?

— Нет, сэр. Мне это совершенно не нужно.

— Ладно. Я временами бываю вспыльчив, и не один я такой. Все вокруг натянуто, как струна. Но хватит об этом. Что ты делаешь, для того чтобы установить ночную засаду на дракона?

— Гривастые говорят, что дракон возьмет несколько единорогов и затем его не будет до следующего года.

Кейдж с силой трахнул кулаком по столу.

— Значит, я должен сидеть, не поднимая своей толстой задницы, и смотреть, как это чудовище забирает у меня скот! Поставь Джоба и Эда, пусть соорудят западню!

— А Джек? Может быть, он убьет его?

— Джек — дурень! — взревел Уолт. — Я велел ему ждать, пока не соберется отряд охотников! После стрижки единорога и весенней пахоты, разумеется. Я сейчас не могу разбрасываться ни людьми, ни гривастыми.

Но этот безмозглый идиот-романтик, мой сын, должен обязательно шляться за чем-нибудь, что может зашибить его легким ударом хлыста! Этот бездельник настолько неразумен, что может в одиночку напасть на это чудовище. И у него откусят голову! Он опечалит свою мать и сделает стариком своего отца!

Слезы побежали по его щекам и увлажнили бороду. Рыдания душили его, он поднялся и метнулся из конторы. Кемел остался сидеть, глядя смущенно на свою трубку и размышляя над тем, когда же он сможет сообщить хозяину по-настоящему плохие новости.

В ванной Уолт Кейдж набрал холодной воды в миску и плеснул себе в лицо. Зеркало отражало опухшие и налитые кровью глаза, но он думал, что это раздражение от мелких волосков, которых полно было в воздухе, в сарае, где стригли единорогов. Билл неплохой парень, и он никому не расскажет о том, как его хозяин сорвался. Об этом никто не должен знать, и особенно члены его семьи, которые могут потерять к нему уважение. С ними и так совсем нелегко управляться. Мужчина не должен плакать. Слезы — только для женщин.

Он расчесал бороду и возблагодарил бога за то, что не поддался новой моде и не сбрил бакенбарды. Что хорошего — походить на женщину или голомордого сатира. Эта мода была признаком коварного влияния гривастых.

Он успел надеть чистую фланелевую жилетку, из которой выпирали его загорелые грудь и живот, покрытые седыми волосами, когда услышал сигнал к обеду. Сняв грязные сапоги и надев шлепанцы, он вошел в столовую и остановился, обводя взглядом собравшихся членов семьи.

Его дети стояли за спинками стульев, выжидая, когда он посадит их мать — хозяйку дома. Быстрым взглядом зеленых глаз он засек присутствие своих сыновей — Уолта, Алека, Нела, Бориса и Джима, и дочерей — Дженни, Бетти, Мери и Мадлен. Два стула пустовали.

Кейт, предупреждая его вопрос, пояснила:

— Я послала Тони на дорогу — встречать Джека.

Уолт крякнул и усадил жену. Он обратил внимание, что сыпь, которая появилась несколько дней тому назад, увеличивалась с каждым днем. Если она будет образовывать корочки и окрашивать в красный цвет ее обычно белую как сметана кожу, он возьмет ее с собой в Слашларк и покажет доктору Чандеру. Как только закончится стрижка.

Когда он сел во главе стола, из кухни, шатаясь, вышел слуга, Данк Крайтон. Он едва не опрокинул поднос с дымящимся “шашлыком” из единорога на колени хозяина.

Уолт принюхался и сказал:

— Опять пробовал вино из тотума, Данк? Околачивался возле сатиров?

— А почему бы и нет? — грубовато ответил Крайтон. — У них готовится большой праздник. Слепой Король только что узнал, что с гор сегодня вечером возвращаются его сын и дочь. Вы знаете, что это означает? Много музыки, песен, жареного мяса и тушеной собачины, вина, пива, всяких рассказов и танцев.

— И никакой стрижки, — добавил он со злостью, — целых три дня!

Уолт перестал жевать и поднял голову.

— Они не имеют права бросать работу. Они договорились помогать нам. Три дня задержки будут означать, что мы потеряем половину нашей шерсти. К концу недели у этих тварей начнется линька. Что тогда?

Качаясь на ногах, Данк произнес:

— Не надо беспокоиться, хозяин! Они позовут на помощь лесных жителей, и все будет закончено в срок. К чему такая истерика? Мы все неплохо проведем время, а затем хорошо поработаем, чтобы нагнать упущенное.

— Заткнись! — вскипел Кейдж.

— Я имею право говорить, что хочу! — произнес Данк с достоинством выпившего человека. — Я больше не слуга по договору, как вы знаете. Я добровольно отрабатывал долг и могу уйти в любое время, когда захочу. — И он медленно вышел из комнаты, стараясь держаться прямо.

Уолт подскочил так резко, что стул опрокинулся и грохнулся на пол.

— Куда идет наш мир? Никакого почтения к уважаемым людям. Слуги… молодежь…

Он с трудом подбирал слова.

— Молодые парни бреются наголо и отращивают длинные патлы… женщины носят платья с низким вырезом, выставляя груди напоказ, будто сирены. Даже некоторые жены чиновников в Слашларке подражают этой моде. Слава богу, ни одна из моих дочерей еще не носит таких платьев!