Андрей Бондаренко - Аномальщики: Мутный Лес

Расщелина, приближаясь к вершине холма, начала постепенно «истончаться» – и по ширине, и по глубине.

– Идеальный наблюдательный пункт, – одобрил Назаров. – Практически пехотная траншея глубиной в полтора метра, окружённая со всех сторон, включая конечный торец, густыми и высокими кустами голубики, покрытыми эстетичными цветами-корзиночками. Наблюдай – не хочу, короче говоря.

– Говори тише, – попросила Валентина.

– Как скажешь, – перешёл на шёпот Пашка. – А чего мы, собственно, опасаемся? Овальная полянка, склон холма, украшенный гранитной – красно-белой и пупырчатой – плитой-скалой. Подумаешь.

– Ничего и не подумаешь. Именно за означенной плитой он и располагается.

– По крайней мере, так нам с сестрой кажется, – дополнил Женька. – Ощущения такие.

– Кто такой – он?

– Ни «кто», а «что». Портал.

– Портал, ведущий – куда?

– Э-э-э…. М-м-м….

– Без разницы – куда, – прошептала Натка. – Вернее, это нам и предстоит выяснить.

– Полностью согласен с Птичкой, – поддержал Иван Палыч. – Предстоит выяснить. Поэтому, юноши и девушки, попрошу соблюдать тишину. Полную и абсолютную…

Время шло. Солнышко припекало. Над горной лощиной нервно и слегка испуганно клубились комарики, но ничего – ровным счётом – не происходило.

– Ни-че-го, – принялась ворчать Наталья. – Абсолютно ничего в квадрате, и даже ничего в кубе…. Сколько ещё мы будем сидеть в этой дурацкой засаде? Предлагаю – выбраться из лощины и тщательно изучить означенную подозрительную гранитную плиту. Изучить, а потом, ёжики колючие, разнести её на составные части. Чем, спрашиваете, разнести? А тяжеленными валунами. Рыжий у нас здоровый. Вот, пусть и долбает, до тех пор, пока не взопреет…

– Помолчи, Птичка – попросил Женька.

– Размечтался, белобрысый. У нас свободная страна. Царство народной демократии и всеобщей справедливости, образно выражаясь. И не надо мне рот затыкать. Павлик, скажи ему…

– Ну, помолчи, пожалуйста. Они приближаются.

– Они?

– Они, – подтвердила Валентина. – Жители Мирры. Мы с Жекой их чувствуем. Понимаешь?

– Чай, не дурнее дурных. Поэтому понимаю и замолкаю.

– Спасибо…

Прозвучал глухой щелчок и часть каменной стены – с едва слышимым шорохом – плавно «утонула» в теле скалы, повернувшись вокруг невидимого шарнира.

Из образовавшегося проёма вышли двое – старая шаманка в бордовом балахоне до пят и высокий бородатый мужик, облачённый в новёхонький ватник и брезентовые штаны цвета хаки. На руках у бородача сидел…

– Кот? – засомневался Назаров. – Только какой-то необычный?

– Никакой это и не кот, – прошептала Натка. – А манул. То бишь, дикий палласов кот, названный так в честь знаменитого немецкого натуралиста Петера Палласа. Как манулы называются по латыни – я не помню. Извините. Но переводится на русский язык это словечко как – «уродливое ухо». От обычной кошки манулы отличаются более плотным, очень массивным телом на коротких толстых лапах и густой шерстью…. Голова у палассовых котов и кошек небольшая, широкая и уплощённая, с маленькими округлыми ушками, которые широко расставлены. Глаза янтарно-жёлтые, их зрачки при ярком свете – в отличие от зрачков глаз домашней кошки – не приобретают щелевидную форму, а остаются круглыми. На щеках – пучки удлинённых волос, так называемые баки. Хвост длинный и толстый, с закруглённым кончиком…

– Птичка, помолчи немного, – взмолился Иван Палыч. – Ну, хотя бы чуть-чуть. Стрекочешь, прямо как лесная сойка, которая сейчас бестолково кружит над поляной. Ага, приземляется…. Так как, помолчишь?

– Хорошо, я постараюсь, – пообещала Наташка, но уже через полминуты зашептала вновь: – Вы слышали? Слышали? Манул умеет разговаривать. Он только что назвал мужика в ватнике – «бородатым смердом»…. Как такое может быть?

– Обыкновенно, – чуть слышно хмыкнул Женька. – На Мирре именно кошки находятся на вершине…э-э-э, биологических видов…

Сойка, тем временем, опустилась на землю метрах в пятнадцати от гранитной скалы и принялась беззаботно перебирать длинным клювом прошлогодние сосновые шишки.

Мужик, присев на корточки, бережно водрузил манула на округлый гранитный валун, густо поросший нежно-лиловыми и ядовито-жёлтыми лишайниками. Серо-палевый котяра ловко соскочил с камня и быстро-быстро пополз вперёд.

– Охотник, – одобрил Назаров. – Причём, говорящий. И, скорее всего, инопланетный. Ну-ну…. Ай-яй-яй, казус приключился. Не задалась сегодня охота. Не задалась…

Когда до сойки оставалось около полутора метров, манул прыгнул. Но шустрая птица сумела-таки среагировать – взлетела, шумно захлопав крыльями, и, насмешливо стрекоча, бестолково закружила над незадачливым охотником.

Кот, издав гневный вопль, выгнул спину дугой и задрал ушастую голову вверх. Неожиданно из его круглых глаз «выскочили» два золотисто-жёлтых луча. Прошла сотая доля секунды, и несчастная сойка, беспомощно взмахнув дымящимися крыльями, упала на землю. Манул – без промедлений – бросился вперёд и, победно урча, впился острыми зубами в добычу…

Идти было куда как непросто: мшистые кочки, трухлявые стволы поваленных деревьев, тяжёлый рюкзак за спиной, свинцовая рука Подопригоры на правом плече.

Тем не менее, они добрели до высоченной берёзы.

– Стой здесь, Серёжа, – велела Лизавета. – Сейчас я достану из-под ёлки рюкзак с надувной лодкой, подожди немного…. Вот, присаживайся. Как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше, – смахнув рукавом штормовки пот со лба, тяжело вздохнул Подопригора. – По крайней мере, в голове уже почти не звенит…. Достань, пожалуйста, биолокационную рамку. Посмотрим, что здесь происходит с геопатогенным полем…

Через несколько минут, проделав соответствующие манипуляции, девушка радостно сообщила:

– Правый «ус» совершенно неподвижен, а левый только слегка подрагивает. Значит, очень скоро ты поправишься.

– Будем надеяться на это.

– Левая проволочка, всё же, подрагивает…. Может, отнесём лодку к Малой Мутной, накачаем её и переправимся на противоположный берег? Чисто на всякий случай?

– Нет, так не пойдёт, – не согласился Сергей. – Будем ждать ребят здесь, как и договаривались.

– Согласна, – улыбнулась Лизавета. – Будем ждать здесь. А теперь, больной, надо принять лекарство.

– Опять придётся глотать горькие пилюли?

– Надоело? Ладно, пойду тебе на встречу. Заменю горькие таблетки – на сладкие поцелуи.

– Лиза, ты что задумала?

– Молчи, майор запаса. Молчи и не сопротивляйся. Пациент должен во всём и беспрекословно слушаться лечащего врача…

Наступило утро, Лизавета вновь засобиралась в дорогу:

– Пойду за твоим, Серёжа, рюкзаком. Не люблю откладывать важные дела в долгий ящик.