Вадим Пешков - Демиургия Георгия

-Интересно, а куда вы меня поведете? Здесь нет ни полицейского участка, ни тюрьмы. Здесь я - хозяин. Фу ты, я чуть было трон не замочил. Эй! Цезарь, Сталин! Ко мне!

На зов прибежали слуги Георгия. Как верные псы щедрого хозяина, уставились они на него, не обращая внимания на полицейских кукол.

-Вон, в углу валяется самурайский меч, разрубите-ка цепочку.

Слуга по имени Цезарь ловко схватил брошенный когда-то меч и разрубил, как велел хозяин, стальную цепочку наручников натянутую Георгием на подлокотник трона.

-Теперь ударь его! - ткнул пальцем в одного из полицейских Георгий, с наслаждением думая о том, как хорошо быть демиургом, а не арестантом. Цезарь нелепо, неумело ударил мечом полицейского в грудь, сбив ударом с ног, и застыл

в нерешительности над телом. Ранение оказалось легким. Полицейский застонал, но попытался встать. И вдруг произошло неожиданное. Лицо второго полицейского исказила звериная гримаса гнева, и он резко вынул из кобуры короткоствольный револьвер и шесть раз огненно выстрелил в двухметрового Цезаря, твердо стоявшего на ногах до последнего удара шестой пули. Наконец слуга молча рухнул у ног демиурга, а полицейский быстро вынув из своего револьвера отстрелянный барабан, достал новый, уже заряженный и лихорадочно принялся вталкивать его в свое оружие. При этом он грозно и злобно метал взгляды то на Сталина, шокированного смертью себе подобного, то на испуганного Георгия. Прежде чем Георгий отстрелял также красиво-огненно свой мощный револьвер в сторону блюстителя порядка, успев одновременно облачиться и в бронежилет, и в защитный шлем, полицейский уже успел прицелиться в демиурга. Но после третьей пули в грудь он упал замертво и выронил оружие из рук. Георгий тотчас поспешил добить и раненного Цезарем первого копа.

-Эй, Наполеон, Гитлер, уберите это мое сновидение прочь, - приказал Георгий . - Как хорошо, что мне приснились всего лишь полицейские , а не электрический стул. А то бы мог поджарить самого себя во сне. Что же мне делать теперь со снами? Как отделить сны от реальности, чтобы случайно не убить себя....

Проблему снов Георгий решил с помощью цветов. Он насадил вокруг дворца сотни тюльпанов, маков и роз вперемешку. Красивые живые краски внушали добрые мысли. Перед сном Георгий выходил из дворца и подолгу любовался соцветиями. И действительно, после этого он спал спокойно и долго. Напивался по вечерам шампанского, ложился под шелковое одеяло, и ничего ужасного ему больше не являлось . Однажды он проснулся от шума - вышел из дворца и увидел на своей пестрой клумбе нескольких полуобнаженных девушек, приснившихся ему. Он прогнал их в лес, уже не интересуясь результатом своего колдовства, но наслаждаясь свободой творчества.

АБСОЛЮТНО СВОБОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО - ВЫСШЕЕ НАСЛАЖДЕНИЕ.

Однако, периодически Георгий чувствовал сильную скуку и придумывал все новые и новые виды игр. Однажды он решил устроить возле дворца баталию - сражение двух армий, вооруженных однозарядными ружьями, штыками и пушками, стреляющими ядрами. Предаваясь фантазиям, он ориентировался на фильмы о походе Наполеона в 1812 году Россию, вспоминал музейные экспонаты, статьи в журналах, посвященные этой войне и оружию той эпохи. Первоначально он собирался изготовить по 5 тысяч солдат для двух армий. Но сделав тысячу воинов в синих мундирах, устал от однообразного творчества, и скорее, пока вообще не надоело делать солдат принялся воображать солдат в белых мундирах.

Сил и фантазии хватило на девятьсот двадцать противников синих. Полки получились разные по численности. Все солдаты - как синие, так и белые были вооружены однозарядными кремниевыми ружьями калибра 14 миллиметров с треугольными штыками под стволом и маленькими пистолетами такого же калибра. Полки возглавили по 10 офицеров с золотыми эполетами на плечах. Георгий вооружил их длинными саблями.

Всем солдатам демиург в момент их материализации внушал покорность офицерам, бесстрашие и желание перебить всех солдат, одетых в мундиры иного цвета. Кроме того он старался внушить им еще и мысль о том, что успех боя зависит не только от личного успеха, но и от успеха товарищей. С запрограммированными мозгами, они напоминали солдат земных армий времен религиозных войн.

Враждебные отряды Георгий построил на песке напротив дворца. Перед ними он поставил по одной заряженной чугунным ядром пушке. Обменявшись плевками ядер, солдаты должны были броситься друг на друга с криком "ура". Для того, чтобы наблюдать за боем с близкого расстояния, Георгий соорудил огромную металлическую дугообразную трубуну с мягким желтым креслом и защитными прозрачными стеклами. Трибуна нависала над берегом, и если бы какой-нибудь солдат поднял голову вверх, то он мог бы легко взять на прицел демиурга, надменно взиравшего на потешное войско. От места массовой бойни до него пуля пролетела бы метров тридцать - удар был бы мощный. На трибуну Георгий пригласил телохранителей, сам на всякий случай вооружился автоматом Калашникова с длинным магазином. Ведь настоящего огнестрельного оружия он даже телохранителям не доверял, а тут вооружил тысячу "плохопродуманных" живых кукол.

Наконец, выдохнули густой пороховой дым пушки. Ядра упали в песок, не причинив легионам вреда. Солдаты дружно, как фанатики-убийцы двинулись навстречу друг другу. Первые ряды обменялись ружейными залпами, по берегу разлетелись первые жуткие вопли солдатской плоти. Пораженные воины падали с удивленными детскими глазами. Еще через полминуты синий полк смешался с белым под крики злобные "ура". Ружья застучали так часто, будто в бой вступил скорострельный пулемет, над пестрой толпой летели клубы порохового дыма. Крики умирающих слились в единый массовый стон. Георгий, наблюдая за боем свысока, радовался, получая истинное наслаждение от этого боя супергладиаторов.

Бой, как и предполагал демиург, получился скоротечным. Всего лишь две с половиной минуты потребовалось для того, чтобы две тысячи бойцов перестреляли и перекололи друг друга. Последние шесть "синих" солдат стреляли в единственного оставшегося в живых "белого" из пистолетов и не смогли его убить. Раненный, он бросился в сторону леса мимо трибуны демиурга. Синие побежали за ним. Один из победителей легко догнал последнего врага, но солдат в белом мундире неожиданно ловко бросил в него обломок штыка и проколол быстроногому врагу горло. Также ловко он перехватил ружье у падающего солдата и встретил остальных пятерых "синих" штыковыми ударами. Гладиатор старался изо всех сил и даже пронзил штыком сердце еще одного врага, но, окруженный со всех сторон, не мог избежать участи своих товарищей и сам получил штык между лопаток. Последний солдат в белом мундире заорал, широко раскрыв рот, и выронил оружие. Сцена этого убийства происходила прямо под трибуной. Падая на песок, солдат обиженно и грустно посмотрел вверх и сфотографировал зрачками радостное лицо демиурга. Четверо солдат в синих мундирах, добив последнего врага, растерянно зашагали обратно к месту побоища. Некоторые бойцы еще издавали предсмертные крики и бились в конвульсиях. Но битва завершилась смертью всех. Как только оставшиеся в живых приблизились к черте берега, на них упала многотонная гранитная плита, глухо хлопнувшая о песок. Треска костей Георгий не услышал - плиту в воздухе он придумал внезапно, когда задумался над тем, какой соорудить памятник погибшим.