Ирина Скидневская - Звездные мальчики

— Что, проснулись? Попробуете заманить меня в воду? — крикнул Тики, обращаясь к невидимым существам, и сделал еще несколько шагов вперед.

Что-то словно толкнуло его в грудь, препятствуя продвижению. Тики упрямо пошел сквозь влажные заросли, раздвигая их руками, и едва не наступил на маленькое странное существо, запутавшееся в густой траве. Существо, похожее на чудного, необычного тюленя и рыбу одновременно, было покрыто блестящей зеленой чешуей. Оно вертело своей гладкой, аккуратной головкой и отводило от человека полные страха и немой тоски удивительные, огромные, как у оленя, глаза…

Это детеныш, понял Тики. Он склонился, чтобы получше рассмотреть существо, и оно в панике забилось в траве. Нос, как у тюленя, отметил Тики, передние ласты тоже… А хвост какой красивый, рыбий, большой… пожалуй, в половину всего тела… И что-то в облике необычное. Да, конечно, у него не морда, а лик, почти человеческое лицо… Что ж, его вполне можно назвать русалкой…

— Буря вышвырнула тебя на берег, да? — задумчиво проговорил Тики и взглянул на озеро.

Совсем рядом, на расстоянии в несколько шагов, на поверхность воды вдруг бесшумно всплыли около десяти особей, таких же, как найденное существо, только все они были крупнее, размером с дельфина.

Сквозь искрящуюся прозрачную воду Тики видел, как плавно покачиваются их удивительно красивые изумрудные тела и шевелятся большие хвосты. Русалки, опираясь на них, стояли в воде вертикально и, вытянув маленькие изящные головы, глядели на человека.

Тики пристально рассматривал их и ждал от этих странных существ каких-нибудь действий, но русалки оставались неподвижными, и он вдруг понял выражение их лиц: это было страдание, горе, какое бывает у людей от невосполнимой потери… Тики понял, почему они страдают, и его передернуло.

— Ну? — гневно сказал он. — Что смотрите? Ждете, что я обижу вашего детеныша? — Русалки тоскующими глазами, не мигая, смотрели на мальчика. Пакостные вы твари… — Тики наклонился и осторожно взял на руки трепещущее нежное тельце. Огромные, совсем человеческие, глаза были полны ужаса. — Не бойся… — тихо сказал он, подошел к воде и осторожно опустил в нее малыша. Тот стремительно, как яркая зеленая стрела, метнулся в глубину.

Русалки еще больше вытянулись из воды, и Тики показалось, что выражение их глаз изменилось. Несколько долгих секунд они смотрели на человека, потом все, как одна, плеснув дивными блестящими хвостами, ушли в озеро. Круги на воде быстро разошлись.

— Пакостные твари… — сердито бормотал Тики, шагая обратно к лагерю. — Ждали, что я обижу их детеныша…

— Они разумны, они обладают необычными способностями, и они ненавидят человека. Это совершенно не известный мне вид живых существ, — завершил Тики свой рассказ о русалках.

Мальчики, с рюкзаками за спиной, в последний раз взглянули с обрыва на Русалочье озеро, доставившее им столько неприятных минут, и по неровной каменистой местности двинулись строго на запад, где впереди виднелись предгорья.

— Судя по твоему описанию, Тики, они похожи на сирен из древних мифов. Возможно, это озеро когда-то было частью моря.

— Сирены? Те, что заманивали мореплавателей, чтобы погубить их? — Тики хлопнул себя ладонью по лбу. — Потомки древних сирен, реликты… вымирающие, боящиеся человека и защищающиеся от него…

— Так же, как овинник, — добавил Дизи, беря на руки уставшего семенить за всеми петушка.

— Ты бы видел, в каком горе они пребывали, когда чувствовали, что теряют детеныша.

— Почему же они не вступили с тобой в контакт?

— Видимо, не хотели. Или не могли. Наверное, я был готов к их вторжению в мое подсознание и противился к этому. И злость моя им мешала. В общем, обе стороны не были готовы к добросердечному контакту. Они так растерялись, когда я вернул им малыша…

— Надеюсь, они извлекли из этого урок.

— Кто знает, Дизи? Может быть, и нет. — Тики подергал за веревку отставшего Рики. — Люди по-прежнему опасны для них. И рано или поздно они доберутся до этого озера. "Чертей" человек уже давно выживает, дойдет очередь и до русалок.

— А ты еще йети упрекаешь, — заметил Дизи, продолжая давний спор.

— Русалки, или сирены, если хочешь, на своей территории, и они защищаются. Простить их мне трудно, ведь они пытались убить Рики, но хотя бы понять мотивы этого поведения я могу. А йети… — Тики поморщился. — Это совсем другой случай.

— Ты что-нибудь предпримешь против русалок? — осторожно спросил Дизи.

— Я еще подумаю над этим, — задумчиво проговорил Тики, озираясь на весело скачущего позади них Рики. — И, скорее, не против них, а за… — Он восхищенно вздохнул. — Какие они красивые, Дизи… Как из сказки…

9.

С самого утра все валилось у Арины из рук. Определенная, назойливая тревога терзала ее сердце, и Арина понимала, что она означает. Сегодня что-то случится.

Солнце палило так, словно обезумело, но ровно в полдень, не в силах больше ждать и приготовившись к худшему, Арина побрела за околицу. Ноги не шли, она еле волоклась по пыльной дороге и еще издали почувствовала какую-то странную возню в облетевшем березовом леске сразу за рекой, справа от моста.

Держась за перила, Арина прошла по мосту и остановилась на самой его границе. Морщась на слепящем солнечном свету, она с тоской принялась ждать событий, и то, что она вскоре увидела, как громом, поразило ее. Плача от ужасной боли в покалеченных ногах, из леса выползла красивая молодая женщина. Она держала в руках белого петушка. Птица все время норовила вырваться и испуганно сипела сорванным голосом.

Увидев Арину, женщина перевела дух, кое-как подтянулась еще на шаг, оставляя на потрескавшейся земле страшный ярко-красный след, и, страдая от мучительных ран, застонала.

— Мама… — обратилась она к Арине, — помоги же мне… Чего ты ждешь?

Арина, онемев, смотрела, как дергается в ее руках полузадушенный петух, как судорожно трясется его красный гребень, и ноги у нее подкашивались.

— Дуй, — наугад, сдавленным голосом, произнесла она, — ты дурак. У тебя же голубая кровь.

Женщина прекратила стенания, взглянула на свои раны и хмыкнула, потом поднялась со спекшейся земли, и неуловимое для глаз движение обратило ее в безобразного старика с жестокими глазами. Он держал белого петуха за горло, и тот уже почти не подавал признаков жизни — только слабо подрагивали его испачканные землей крылья.

— Ты ли это, мокошь? — кривляясь, засмеялся Дуй. — Никак состарилась от трудов своих? — Он оборвал смех и оттопырил нижнюю губу. — Про кровь я как-то не подумал. А она ведь у меня особенная. Кровь королей…

— Зачем пришел? — перебила его Арина. Она еле держалась на ногах.

— А ты не видишь? — Дуй вплотную подошел к Арине. — Твой петух теперь у меня. Иди и возьми его.