Владимир Петров-Одинец - Нечаянный колдун

Новое городское кладбище расчищалось от снега только по главным аллеям, зато найти могилу Сашиного сына, руководствуясь картой-схемой, удалось быстро. Пройдя по узенькой тропке почти до вертикальной плиты, где читалась верхняя строчка «Горлов Иван Александрович», она смело шагнула в глубокий снег. Утоптала, сколько смогла, варежкой смахнула нахохленный сверху сугробик, рассмотрела фотографию большеглазого ребенка. Похож на отца, улыбчивый.

Металлическая обечайка фотографии отошла от плиты, в самом верху. Лена вставила в эту щелку маленький конвертик, где лежал свернутый пластиковый мешочек с запиской: — «Саша, я тебя жду. Лена». Выбралась на тропку, обернулась. Конвертик был почти незаметен, белый на белом. Чужие не заинтересуются, а свой — не сможет не увидеть. Теперь осталось найти Сашиных родственников. Хоть с кем-нибудь он должен общаться?

Матвеич добросовестно «отпахал» две недели, пока с него снимали показатели во время манипуляций. Полина повторяла его действия, тоже под запись. Затем сравнивали параметры, вносили коррективы настройки организма, записывали, сравнивали… В результате колдунья догнала Горлова по созданию невидимости. Наградой стала бессонная ночь в его квартире. Полинка темные круги под глазами скрыла тональным кремом, а Матвеич на себя и смотреть не стал — и так понятно, не красавец. В теле гуляла приятная истома, леность, и внутренний диалог остановился мгновенно — так захотелось быстро сделать, чтоб отвязались! Телекинез получился огромной силы. В воздух поднялся письменный стол!

Матвеич держал его, как руками, испытывая физическое напряжение, но, резко бросив, ощутил возврат сил. Тотчас же повторил. Да, процесс требовал траты энергии, но вся она возвращалась назад. А для такого усилия надо-то было полностью отключить мозг. Или полностью занять его только одной мыслью. Любой. Хоть причитанием Годунова — «мальчики кровавые в глазах». Матвеич запомнил состояние. Даже обозначение придумал — «да пошли вы все!» Стоило произнести мысленно — и телекинез получался.

Завлаб цвёл, нахваливал. Попробовал сам перенять навык, убедился в повышении результатов и поручил натаскивать остальных сотрудников. На показательных выступлениях маршал разглядывал Матвеича, словно снежного человека. Затребовал от Ивлева детальный доклад. Сразу вслед за окончанием рабочего дня Горлова забрал Ханов, и повёз в центр Москвы. Шмыгая по кривым и узким улочкам, они вкатились в подземный гараж. Несколько минут поднимались, поворачивали, предъявляли пропуски, пока не дошли к двери с надписью «Столовая №3». В обеденном зале ждал маршал. Стол был накрыт на двоих:

— Садитесь, будем неформальны. Поужинаем? Виктор, свободен.

— С удовольствием, — согласился Матвеич, понимавший, что его станут сватать на некое дело, не самое приятное, а то и опасное.

Об этом сигналил «комок». Давно забытое подташнивание возникло с первой минуты нахождения в этих стенах. Охрана не сказала, что это за здание, но вывеска на фасаде, сбоку от ворот, гласила — «Канцелярия второго отдела ФФИТУ МВД». Как бы не так! Аура особняка канцелярской не выглядела.

Вкусно поев, особенно порезвившись блинами с икрой — а что, на халяву-то, нельзя, что ли? — Александр Матвеевич распрямился:

— Вкусно!

— Вот и ешьте, а то казенная еда надоела, поди? Вы, вроде, вечерами по ресторанам не шастаете, в отличие от некоторых.

Маршал намекал на «Артема-Обжору», но Матвеич сделал тупое лицо:

— Ну, кто голоден, тот и ходит, наверное? А мне хватает, я и сейчас уже сыт.

— Ну, если сыты — пора к делу перейти. Ивлев вас отменно аттестовал, Александр Матвеевич. Одни восклицательные знаки, да и я увидел кое-что для себя новое. Но это могут многие. А вот чувствовать поле и сходу создавать невидимость — только вы. Жаль, мы подобных самородков пока искать не умеем.

— Я не знал, что самородок, — пробормотал Горлов.

— Так вот, — маршал прекратил комплименты, — Так вот, есть несколько опций дальнейшей работы.

Матвеич кивнул, соглашаясь.

— Первая. Вы продолжаете работать сотрудником лаборатории, но уже в качестве штатного инструктора. Вторая. Переходите в штат оперативных работников и готовитесь по спецпрограмме для выполнения деликатных мероприятий здесь и, — маршал кивнул за спину, — и там. Естественно, вне операций тренируетесь и работаете инструктором. Третья. Принимаете участие в поиске реликтовых зон поля, аналогичных тому, Шергешскому. И участвуете в программе их вскрытия, перевода в активный режим. Какое направление берете для себя?

Матвеич молчал, немного ошарашенный сказанным. Ничего из перечисленного он не знал и даже не представлял, о чем идет речь. Спецоперации — это что, с чем это едят? А реликтовые зоны? Непонятно. Так он и сказал.

Маршал уточнил:

— Ивлев не ввел в курс дела?

— Нет, — твердо ответил Горлов, понимая, что топит своего шефа в неприятном содержимом.

Сочувствия или жалости — не было. То, давнее ощущение лживости завлаба так и не выветрилось. Поделом тебе, господин Ивлев. За все хорошее.

— Понятно. Тогда коротко. Спецоперации. Выезд, вылет на место, где требуется колдовская поддержка для усиления действий спецгруппы или для блокирования действий враждебного колдуна. Боевое взаимодействие. Не только блокирование, но и уничтожение противника. Вы к этому привычны и готовы. Надо лишь желание. Ну, немного спецподготовки…

— Нет.

— По стране раскиданы хрозоны — места, где некогда наши или не наши предки активно манипулировали с выходами хрономагической энергии. Там выбросов стихийных почти нет, но остались следы. Слабее, чем в здании лаборатории. По расчетам наших ученых, если начать активно манипулировать, привлекая энергию, то земля, как живой организм, отреагирует, отзовется, выдаст выброс. Выброс? Как в Шергешской хрозоне. Сначала маленький, затем больше, затем еще. До возможного максимума. Там, где поле сильное — наверняка сидят манипуляторы, которые активно качают эту энергию, поддерживают активность хрозоны. Да, в лаборатории поле намолили верующие, сейчас — вы все поддерживаете его… Помните легенды о магах, типа Мерлина? О Святогоре, о богатырях, — у нас? Это отголоски тех времен, когда источники поля бережно хранились и поддерживались, словно животворящие родники.

— Вы красиво описываете, но это легенды…

— Описывает серьезный ученый, я его доклад цитирую. Насчет легенд — они на пустом месте не возникают. С развитием огнестрельного оружия, с приходом технологического века люди утратили интерес к колдовским манипуляциям, а зря. Это тихое и мощное оружие, которым легко решать специфические задачи в условиях информационной и технической перенасыщенности мира. Судите сами, хакер с легкостью взломает почти любую защиту, взрывчатка или алмазная дисковая пила — любой сейф, но кто сможет вскрыть заговоренный замок? Так что, если вплести в защиту колдовской компонент — конец всем хакерам и медвежатникам. Они погибнут, сойдут с ума, заблудятся в собственных действиях или уснут, если быть гуманными.