Роберт Хайнлайн - Красная планета. Астронавт Джонс

Пленники шли быстро, как хорошо обученные животные. Одно или два из них взглянули, проходя мимо, на Элли и Макса, но взгляды их были тупыми и потухшими. Маленькие дети без привязи шли рядом со своими мамами, а один раз Макс с крайним удивлением заметил крохотную сморщенную головку, выглядывавшую из сумки, — эти человекообразные существа тоже были сумчатыми.

Макс с трудом сдержал тошноту и, когда процессия исчезла из виду, повернулся к Элли.

— Господи!

— Макс, — хрипло сказала Элли, — как ты думаешь, мы уже умерли и претерпеваем воздаяние за свои грехи?

— Чего? Не говори глупостей, и без того все достаточно паршиво.

— Да я серьезно. Это же прямо какая-то сцена из Дантова «Ада».

Макс все время сглатывал комки, стоявшие в горле, и был далек от хорошего расположения духа.

— Знаешь, если уж тебе так хочется, можешь считать себя мертвой. Но я лично — живой и намерен им остаться. Эти твари — не люди, пусть все это так тебя не расстраивает.

— Но это же и вправду были люди. Мужчины, женщины и дети.

— Нет, не были. Иметь форму вроде нашей — еще не значит быть человеком. Быть человеком — это нечто совершенно другое. — Он нахмурился. — Вполне возможно, что «людьми» являются как раз кентавры.

— Да не может…

— А ты не будь так уж уверена. Они, похоже, всем здесь заправляют.

Спор был прерван приходом еще одного кентавра. Уже почти совсем стемнело, и Макс с Элли не заметили его, пока он не вышел на поляну. За ним следовали трое — Макс решил называть их людьми, хотя делать это было неприятно, — следовали трое людей. Они были без привязи. У всех троих была поклажа. Кентавр что-то сказал им, они разложили принесенное.

Один из троих поставил между Максом и Элли большую глиняную миску, наполненную водой. Это был первый артефакт, увиденный на этой планете кем-либо из людей. Миска не говорила о высоком уровне технической культуры. Грубая по форме, она очевиднейшим образом не была знакома с гончарным кругом; налить воду в нее было можно, но ничего интересного она из себя не представляла. Второй носильщик сбросил рядом с миской две охапки мелких фруктов. Пара плодов шлепнулась в миску, выуживать их оттуда он не стал.

Максу пришлось долго приглядываться, пока он разобрал, что принес третий раб. Выглядело это так, словно к каждой из его рук было привязано по три больших яйцеобразных мяча. Присмотревшись, Макс понял, что это — животные размером с опоссумов, которых он нес за хвосты. «Человек» обошел поляну, иногда останавливаясь и поднимая одного из животных к низко висящей ветке. Когда он закончил, поляна была окружена шестью мелкими существами, висящими на хвостах. Кентавр прошел по кругу вслед за рабом; Макс видел, как он погладил каждое из животных и нажал на какую-то точку вблизи его шеи. И каждый раз все тело мелкой твари начинало светиться серебристым светом, подобным свечению светляка.

Теперь поляна была освещена ровным, мягким светом. «Достаточно ярко, — подумал Макс, — чтобы читать крупный шрифт». Один из пузырей беззвучно проплыл между деревьями и прицепился прямо над ними к ветке на высоте футов в тридцать; похоже, он устроился здесь на всю ночь.

Кентавр подошел к Максу и, вопросительно пофыркав, толкнул его копытом. Макс старательно вслушался, а потом попытался повторить звуки. Кентавр ответил, и Макс снова повторил. Этот бессмысленный разговор продолжался еще некоторое время, после чего кентавр удалился, сопровождаемый членами своей свиты.

Элли поежилась.

— Ох! — воскликнула она. — Хорошо, что они убрались. Кентавров я еще могу как-то выдержать, но эти самые люди… жуть!

Он разделял ее отвращение. С близкого расстояния эти существа меньше походили на людей, их волосяной покров начинался там, где полагалось бы находиться бровям. Черепа у них были такими низкими и плоскими, что кончики ушей торчали выше макушек. Но не это произвело на Макса самое сильное впечатление. Когда кентавр заговорил с Максом, тот впервые сумел хорошенько рассмотреть внутренность его рта. Эти зубы ни в коем случае не предназначались для пережевывания зерна или травы, они больше походили на клыки тигра — или акулы.

Он решил не говорить об этом Элли.

— Слушай, а это был не тот кентавр, который командовал стадом, когда нас поймали?

— Откуда я знаю? Они все одинаковые.

— Да совсем они не одинаковые, не больше чем одинаковы две лошади.

— Лошади все выглядят одинаково.

— Но… — Он смолк, ошарашенный городской точкой зрения, спорить с которой было бесполезно. — Я лично думаю — это тот самый.

— Не вижу, какое это имеет значение.

— Может и иметь. Я же пробую научиться их языку.

— Слышала я, как ты издавал эти жуткие звуки. И как это у тебя получается?

— Очень просто, просто запоминаешь, на что похож звук, а потом его воспроизводишь. — Макс закинул голову и издал жалкий визг.

— А это что такое?

— Собака застряла в заборе. Маленькая собачка по имени Абнер, которая у меня когда-то жила.

— Звучит трагично.

— Так оно и было, пока я его оттуда не вытащил. Элли, я так понимаю, что они дали нам корм и оставили на ночлег. — Он указан на миску и фрукты рядом с ней. — Так свиней кормят.

— Ну зачем уж так. Гостиничный номер. Номер, и горничная, и освещение. Пища и напитки. — Элли подобрала один из фруктов. Размером и формой он напоминал огурец. — Как ты думаешь, это можно есть?

— Не думаю, что тебе стоит это пробовать, Элли. Пожалуй, было бы разумно не есть и не пить ничего, пока нас не найдут и не спасут.

— Ну, может быть, мы и сможем продержаться без пищи, но без воды-то не обойтись точно. Мы умрем через день-другой.

— Но, может, нас найдут еще до наступления утра.

— Может, и так. — Она сняла кожуру с фрукта. — Пахнет хорошо. Похоже на банан.

Он тоже очистил плод и понюхал его.

— Скорее на папайю.

— Ну и что?

— М-м… слушай, я съем одну штуку. Если со мной все будет в порядке, через полчаса ты тоже попробуй.

— Да, капитан. — Она впилась зубами в свой фрукт.

— Осторожнее, семечки.

— Элли, ты малолетняя правонарушительница.

Она наморщила носик и разулыбалась.

— Ты заговорил комплиментами! Я стараюсь быть такой.

Макс тоже откусил кусочек. Неплохо — аромата поменьше, чем у папайи, но совсем неплохо. Через несколько минут он сказал:

— Может, оставить немного на завтрак?

— Ладно. И вообще я уже объелась. — Элли наклонилась и попила из миски. Не говоря друг другу ни слова, они пришли к общему выводу, что после такой перенасыщенной еды придется рискнуть и с водой. — Ну вот, теперь как-то получше. По крайней мере, теперь можно умереть с удобствами. Макс? Как ты думаешь, можем мы рискнуть поспать? Я больше не могу.

— Думаю, ночью они больше сюда не заявятся. Ты спи, а я посижу.