Роберт Хайнлайн - Достаточно времени для любви, или жизни Лазаруса Лонга

Если вы считаете подобное невозможным, вспомните — первые звездные корабли были намного больше тех, которыми мы пользуемся ныне. Это были своеобразные искусственные мирки, способные провести в космосе много лет: они передвигались со скоростью меньше световой и не могли не быть огромными. Старейший был не единственным героем исхода. Но все, зачастую противоречивые и разноликие источники, сходятся в одном: движущей силой был именно он. Он был нашим Моисеем, который увел свой народ из рабства.

Он привел его обратно — три четверти столетия спустя, в 2210 году — но уже не в рабство. Дата эта, первый год стандартного галактического календаря, отмечает начало великой Диаспоры, вызванной огромным популяционным давлением в Старом отечестве, а также сделавшейся возможной в результате двух открытий: парадвигателя Либби-Шеффилда (это не двигатель в истинном смысле слова, а средство, позволяющее манипулировать с пространствами n-размерности), а также и простейшего из эффективных методов продления жизни с помощью искусственной крови.

Первопричиной этих открытий послужило бегство Семей Говарда. Маложивущие жители Земли, полагая, что долгожители-беглецы унесли с собой некий секрет, попытались самостоятельно решить проблему путем широкомасштабных и систематических исследований; и усердие, как это всегда бывает, оказалось вознагражденным по-царски. Не вымышленным «секретом», но ценностью не меньшей. Была создана методика, постепенно превратившаяся в систему методик продления жизни и сохранения энергии, активности и способности к продолжению рода.

Так великая Диаспора сразу сделалась и возможной, и необходимой.

Помимо способности лгать убедительно и без зазрения совести старейший обладает редким умением предвидеть перспективу любой ситуации, а потом использовать ее в собственных интересах. (Сам он говорит так: «Надо же понимать, почему решила прыгнуть эта лягушка».) Изучавшие его психометристы утверждают, что старейший наделен огромными пси-способностями, которые выражаются в умении предвидеть, однако он сам отзывается об исследователях значительно менее лестно. (Как архивариус я воздержусь от личного мнения.)

Старейшина сразу подметил, что «вечная молодость», обещанная всем и каждому, неминуемо достанется лишь власть имущим и их прихвостням. А миллиарды илотов будут обречены на короткую жизнь; на Земле для них не было места, пока человечество не устремилось к звездам, где каждый мог найти себе уголок и жить столько, сколько заблагорассудится. Не всегда ясно, как старейший пользовался этой возможностью: похоже, что он время от времени менял имена и лица. Принадлежащие ему корпорации находились под контролем Фонда, а потом были ликвидированы, чтобы обеспечить перемещение фонда и Семейств Говарда на Секундус, но, по собственному его утверждению, он сумел обеспечить состояние себе и потомкам. Шестьдесят восемь процентов говардианцев, живших в те времена, уехали.

«Генетически» мы обязаны старейшему и косвенно, и непосредственно. Косвенный долг наш заключается в том, что миграция сортирует, проводит отбор, как по Дарвину. Это верно даже тогда, когда перемещение производится насильственно (как было в двадцать четвертом и двадцать пятом столетиях), только в этом случае отбор производился уже на новой планете. Там, на неосвоенных просторах, слабаки и неудачники вымерли, выжили лишь крепкие. Даже те, кто уезжает по собственной воле, все равно подвергаются подобному отбору. Семейства Говарда прошли его три раза.

Прямой генетический долг доказать еще проще, воспользовавшись одной только арифметикой. Если вы обитаете где угодно, кроме Старого отечества, Древней Земли — а в этом трудно сомневаться, учитывая жалкое состояние ее «прекрасных зеленых холмов», — и можете назвать среди своих предков кого-нибудь из членов Семей Говарда — это может сделать почти любой — значит, скорее всего, род наш восходит к старейшине.

По официальным данным эта вероятность достигает 87,3 процента. Конечно же, среди ваших предков числятся и другие члены Семейств Говарда, родившиеся в двадцатом столетии. Однако я веду речь лишь о Вудро Уилсоне Смите, о старейшине. Ко времени кризиса 2136 года почти десятая часть молодого поколения Семей Говарда «законным» образом вела свой род от старейшины, то есть родственные связи были отражены в анналах Семей и биологически подтверждены известными в те времена методами.

Сейчас, как я уже сказал, сия вероятность близка к 87,3 процента; однако, если этот родич принадлежит к одному из недавних поколений, вероятность возрастает до 100%.

Будучи статистиком, я имею причины предполагать (опираясь на результаты компьютерного анализа групп крови, волос, цвета глаз, формы зубов, типов энзимов и прочих характеристик, доступных для генетического обобщения, а это весьма веские аргументы): старейшина породил множество потомков, не занесенных в официальные списки, как внутри Семей, так и за их пределами.

Иначе говоря, бесстыжий старый козел засеял своим семенем весь этот уголок Галактики.

Возьмем хотя бы годы Исхода, после того как он украл «Нью Фронтирс», долгие годы старейшина не был женат, и в корабельных журналах и мемуарах того времени встречаются намеки, что он, как говорили древние, был «мизогинистом» — иначе говоря, женоненавистником.

Возможно. Но биостатистические записи, в отличие от генеалогических, свидетельствуют о том, что он вовсе не был неприступным. Анализировавший этот вопрос компьютер даже предложил мне пари, утверждая, что за это время наш герой породил более сотни потомков. (Я отказался: этот компьютер постоянно обыгрывает меня в шахматы, даже уступая ладью.)

Учитывая почти патологическое стремление к долголетию в те времена, распространившееся среди Семей, я не нахожу в этом ничего удивительного. И старейший мужчина, сохранивший свои способности — а так оно и было — подвергался многочисленным искушениям, женщины стремились родить отпрыска от производителя, доказавшего свое «превосходство». В Семействах Говарда уважали только этот критерий. Можно предположить, что брачные узы при этом во внимание не принимали; члены Семейств женились ради удобства — по воле покойного Айры, — и браки редко были неожиданными. Удивляет другое: как мало производительниц сумели воспользоваться его услугами, ведь хотели-то многие тысячи. Однако он всегда был человеком отзывчивым.

Когда сегодня я встречаю человека со светло-рыжей шевелюрой, крупным носом, обезоруживающей открытой улыбкой и жестким взглядом серо-зеленоватых глаз, я всегда начинаю прикидывать, когда старейшина бывал в здешних краях. Если незнакомец приближается ко мне, я всегда инстинктивно хватаюсь за кошелек. А если пытается заговорить — сразу напоминаю себе, что заключать с ним пари и что-либо обещать ему нельзя.