Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 6

Не сосчитать, сколько андроидов и роботов я расколошматил, сколько макетов одного и того же здания стер с лица земли, сколько проломил заграждений и какое количество ракет выпустил в течение двух месяцев, проведенных на этой выжженной планете в глухом углу Галактики, куда был отправлен, чтобы поближе познакомиться с нынешними средствами истребления себе подобных. Моими инструкторами были обычные инженеры, никакие не убийцы; впоследствии им предстояло подвергнуться процедуре частичного стирания памяти, дабы не повредить делу, да и себе лично. Я был несколько взволнован, узнав, что это теперь возможно, ведь мне тоже о многом хотелось бы не помнить. Процедура эта, — чрезвычайно, как мне объяснили, сложная — применялась в психотерапии уже давно.

Что касается моих инструкторов, то головы их были забиты такой мешаниной из прописных истин и социальных запретов, а перепады в их настроениях бывали столь непредсказуемы, что общение с ними меня изрядно утомляло. Объясняя принцип действия того или иного смертоносного оружия, они упорно притворялись, будто знать не знают и ведать не ведают о том, что скоро я применю его по назначению. Затем, когда лицемеры дотумкали, что все их слова, мысли и чувства, связанные с целью моего обучения, подлежат уничтожению, они напропалую принялись зубоскалить на тему смерти, причем смерти именно насильственной, и их отношение ко мне изменилось. Если поначалу они меня почти откровенно презирали, то через две недели я сделался предметом их благоговейного обожания, как будто я был жрецом, а они — участниками некоего священного жертвоприношения.

Это меня раздражало, и в свободное время я старался общаться с ними пореже. Для меня убрать Стайлера означало просто выполнить очередной заказ, а в качестве вознаграждения я сулил себе жизнь в обществе, мнившемся мне устроенным лучше, чем то, которое я оставил в прошлом.

Именно тогда я впервые засомневался, поспевает ли человечество в духовном своем развитии за техническим прогрессом и не грозит ли ему самоистребление, если вот эти парни так легко и даже охотно готовы поменять гуманистические установки на прямо противоположные.

Относительно себя я не обманывался и был настроен дожить оставшийся век таким, каким был, но инструкторов считал людьми более высокоразвитыми, они же — представители того общества, в котором мне так хотелось стать своим. Только в самом конце наших занятий мне довелось узнать, что было истинной причиной их морального перерождения.

Ханмер, самый, пожалуй, добродушный из них, как-то под вечер явился ко мне в комнату с бутылкой.

Она-то и сделала его общительным. Он уже расправился с ее предшественницей, и в лице его, обычно бесстрастном, как у манекена (в мое время были такие, с долгоиграющей пластинкой внутри), на сей раз появилось что-то человеческое, а вместо бодрой скороговорки я услышал озадаченное бормотание.

Довольно быстро выяснилось, что его мучило. Контроль над вооружением и экономические санкции в этом обществе действовали не слишком успешно. Становилось все очевиднее, что намечается некий вооруженный конфликт (на возможность возникновения какового даже в столь просвещенные времена я и намекал в одной из бесед с Полем).

Политические причины меня не интересовали, ведь я все еще чувствовал себя здесь чужаком, но сама возможность конфликта с его опасным свойством перерастать в нечто глобальное и ужасающее меня странным образом как забавляла, так и тревожила. Попасть в будущее, и вдобавок таким, прямо скажем, неординарным способом, лишь для того чтобы сгореть в мировом пожаре? Нет, абсурд! Полный абсурд. (А я-то воображал, что это общение со мной, профессиональным убийцей, пробудило в инструкторах тягу к насилию!) Но Ханмер, в отличие or коллег, вполне безболезненно высвобождавших в себе темные инстинкты, был удручен. Он сидел передо мной как пришибленный и только твердил монотонно:

— Нет, нет, это не должно случиться.

— Может, и не случится, — утешал я беднягу, поскольку пил его виски.

Он взглянул на меня, в глазах блеснула надежда, но тотчас они снова стали тусклыми.

— Тебе-то все равно.

— Нет, мне не все равно. Ведь теперь это и мой мир.

Ханмер отвернулся.

— Не понимаю я тебя, — сказал он глухо. — Тебя… да и других тоже… относительно этого дела…

Я подумал, что мне относительно этого дела понятно все, но объяснять кому бы то ни было, в чем тут суть, бесполезно. Все мои чувства и воззрения, конечно, устарели.

Я ждал, что он еще скажет. Я не был знаком с ним достаточно близко, чтобы понять, почему Ханмер относится к моему заданию иначе, чем остальные инструкторы. Впрочем, я так никогда этого и не узнал. Но вот что он сказал напоследок:

— Думаю, всех нас следовало бы держать за решеткой, пока мы не научимся вести себя прилично…

Банально, смешно и, разумеется, абсолютно невыполнимо.

Я разлил по стаканам остатки виски и таким бесхитростным способом помог Ханмеру в его стремлении забыться, отчасти сожалея, что выпивка кончилась и мне не удастся последовать его примеру.

(Звезды)

(Из туннеля в небеса

и вниз)

(Вхожу в атмосферу)

(Мигающие

сигналы стробоскопов,

грохот)

(Облака

(Вой воздуха,

незримые щупальца

материи)

Облака

об ла ка)

(Lasciate ogni

(Взрыв № 1,

per- anza

№ 2

voi ch'

№ 3)

en- trate) [1] «Входящие, оставьте упованья…» Данте Алигьери «Божественная комедия». Перевод М. Лозинского. ?

…молниеносные вспышки пламени, как ножницы, кромсали небо. Несмотря на бронированное покрытие и дальность разрывов, корабль подкидывало в воздухе, как волан при игре в бадминтон. Я сидел, сгорбленный, в боевом скафандре, предоставив компьютеру справляться с трудностями полета, но и готовый в любую секунду перейти на ручное управление, если бы в этом возникла надобность. Планета Альво мелькала внизу зелено-буро-серо-синими узорами ландшафтов, но рассматривать их я не успевал — для этого пришлось бы не отрывать взгляд от дисплея. Чтобы успешно и в срок выполнить задание, я не должен был отвлекаться. Я знай себе накручивал мили, пронизывая грохочущее пространство.

Системы безопасности комплекса «Доксфорд индустри» функционировали столь надежно, что нечего было и пытаться проникнуть внутрь без предварительной и многолетней практики внедрения своих людей в штат обслуживающего персонала. Поэтому и было решено, что внезапный удар — единственная возможность добиться успеха. Стайлер был защищен превосходно, но мы иного и не ждали.

Он засек меня почти сразу, лишь только я появился над планетой Альво. Совершенство его средств обнаружения меня не очень удивило. Приближаясь по нисходящей к главному зданию, то есть к штаб-квартире Стайлера, я многое бы отдал, чтобы узнать, давно ли он ждет нападения и насколько это его беспокоит.