Дэниел Галуи - Слепой мир. Сборник

Остаток дня я провел, дрожа — в переносном смысле — от страха перед симулятором. Он стал для меня страшным и угрожающим существом — электронным людоедом, способным преследовать свои собственные цели и ворвавшимся в мой мир, чтобы убить Фуллера и захватить Линча.

Кроме того, мне пришла в голову мысль, что Мортон Линч, которого я заметил в холле гостиницы, был, возможно, единицей реакции, лишь внешне похожей на него. Но на следующее утро я пришел к выводу, что по крайней мере один пункт можно легко проверить. Я немедленно бросился в центральную картотеку единиц реакции.

Мне пришло в голову, что симулэлектронное призвание Линча может быть аналогично его действительной деятельности, и начал искать сначала в разделе «Безопасность», потом в разделе «Полиция». Безрезультатно!

Потом я решил действовать по-другому и просмотрел алфавитную картотеку.

Последняя запись на букву «Л» значила: ЛИНЧ, Мортон, единица № 7683.

Моя рука, держащая карточку, дрожала. Единица № 7683 была запрограммирована в симуляторе три месяца назад лично доктором Фуллером!

Потом мои мысли прояснились, и я вспомнил случай, которому в свое время не придал особого значения. Однажды, когда Фуллер был в шутливом настроении, он смоделировал единицу по образу настоящего Линча, а потом пригласил директора службы безопасности на удивительную встречу с его вторым «я» в симуляторе.

Я страшно обрадовался: это доказывало — по крайней мере для меня, — что Мортон Линч действительно существовал!

Действительно ли?

Я был в полном отчаянии. Я опять столкнулся с вполне разумной альтернативой, я опять стоял перед знаменитым компенсаторным обстоятельством… Не могло ли случиться так, что подсознательное знание о существовании этой личности в симуляторе служило основой моей веры в реальное существование Линча? Неужели это воспоминание, отодвинутое на задворки памяти, тихо тлело до тех пор, пока не создало воображаемого Линча в реальной жизни?

Я совершенно не мог работать, поэтому бросил все дела, вышел из здания и зашагал по неподвижной части тротуара, чтобы почувствовать надежную прочность бетона под ногами. Я шел без цели и вышел бы за пределы города, чтобы затеряться в безлюдье полей, но вспомнил о последней поездке за город и вернулся.

На углу улицы меня перехватил человек, который заявил:

— Я провожу анкетирование о мужской осенней моде.

Я сделал вид, что не замечаю его.

— Вы за широкие лацканы? — начал он, вытаскивая блокнот.

Я ускорил шаг.

— Эй, вернитесь, или я оштрафую вас!

На пешеходном мостике автомат-газетчик орал: «Закон собирается упразднить опросы общественного мнения!»

Итак, Сичкин начал использовать свое влияние в борьбе против Ассоциации дипломированных социологов. Но меня это оставило совершенно равнодушным.

Еще один спрашивающий возник радом со мной и шепнул, не глядя в мою сторону:

— Ради бога — и ради вас самого, Хол, бросьте вы это дело!

Потрясенный грубостью этого предупреждения, я хотел было ухватить его за руку, но он вырвался, оставив свою нарукавную повязку.

Это неправда, я всего лишь вообразил себе то, что только что случилось, сказал я себе, засовывая повязку в карман; но моя недостаточная убежденность была тем не менее вполне простительна.

Какой-то аэрокар отделился от общего потока машин и остановился совсем рядом со мной.

— Дуг! — радостно воскликнула Джинкс. — Я как раз собиралась пригласить вас пообедать со мной.

Тут она заметила мой пустой взгляд и полное безразличие к ее появлению и сказала тихо:

— Садитесь, Дуг.

Я машинально повиновался, и она пристроилась в восходящий поток. Через секунду машина начала подниматься все выше и выше. Мы взлетели до самого высокого уровня, и Джинкс поставила машину на автопилот. Мы полетели над городом на большой высоте.

— Дуг… — начала она, — что случилось? Вы поссорились с Сичкином?

Она приоткрыла купол. Свежий воздух, со свистом ворвавшийся в кабину, немного прояснил мои мысли. Но оценивать тонкости и нюансы происходящего я все еще был не в состоянии.

— Дуг? — Воздушный поток прижал прядь ее волос к пластику кабины.

Прежде всего, мне необходимо узнать: обманула она меня или меня опять подвело воображение?

— Джинкс, что вы от меня скрываете? — спросил я без обиняков.

Она отвела глаза, и это еще больше подкрепило мои подозрения.

— Мне нужно знать! — вскричал я. — Я не знаю, что со мной происходит! Я не желаю, чтобы со мной что-нибудь случилось!

Я увидел, как ее глаза наполнились слезами, а губы задрожали.

— Хорошо, — неумолимо продолжал я. — Ваш отец был убит, потому что обладал секретной информацией. Единственный человек, которому он доверился, исчез. На мою жизнь дважды покушались. Я видел, как передо мной исчезла дорога до самого горизонта! «Ищейка», которого я никогда не видел, подошел ко мне и прямо приказал бросить это дело.

Она расплакалась, но в этот момент я не испытывал к ней никакой симпатии. Она явно понимала, о чем я говорю. Ей оставалось только признать свою роль во всех этих событиях.

— О Дуг! — умоляюще произнесла она. — Неужели вы не можете просто забыть все это?

Почти то же самое мне сказал и человек с повязкой Ассоциации…

— Поймите же, что вы не можете продолжать дальше! Вы что, не видите, что делаете?

А что я делал?

И вдруг я понял. Она от меня никогда ничего и не скрывала! То, что я принял за лицемерие, на самом деле было сочувствием. Все усилия она направляла на то, чтобы покончить с моими иррациональными предположениями и с моими маниями!

Она ощутила ненормальность моего поведения. Может быть, Коллинзворт рассказал ей о случае в курильне. И ее сочувствие выросло на обломках мечты; в момент своего расцвета ее детская любовь натолкнулась на то, что показалось ей умственным расстройством.

— Мне очень жаль, Дуг, — добавила она, явно не зная, что еще можно сказать. — Я отвезу вас.

Я не в силах был произнести ни слова.

Остаток дня я провел в Лимпи, докурившись до того, что глотка стала сухой, как копченая селедка, и я вынужден был обильнее, чем обычно, увлажнять ее скотч-астероидом.

Когда на город опустился вечер, я побрел в опустевший центр. Сначала я встал на медленную полосу, потом на дорожку-экспресс, даже не взглянув на ее направление. Понемногу свежий ночной воздух помог мне понять, куда я направляюсь. Ступив на конечную платформу, я увидел, что нахожусь недалеко от дома Эвери Коллинзворта. Что может быть более естественным при сложившихся обстоятельствах, чем консультация у психолога?

Эвери мой визит явно удивил.

— Где вы пропадали? Я хотел показать новую серию единиц и проискал вас весь день.