Зубачева Татьяна - АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2

Эркин кивнул.

— Я тоже… Только и чухнулся, когда всё закрутилось.

— Ну, пока гром не грянет, мужик не перекрестится, — рассмеялся Фёдор. — Это уж натура наша такая русская, — и подмигнул Эркину.

Эркин осторожно кивнул. Он чувствовал, что в рассказе о прошлом Фёдор не врёт, а не договаривает, но, разумеется, лезть с расспросами не стал. Сам-то он тоже… У каждого есть, о чём промолчать надо.

Идти оказалось и впрямь недалеко. Или это они просто темп такой хороший взяли.

— Вон и Стаунфорд, — Фёдор показал на появившиеся на горизонте дома, покосился на Эркина. — Всё нормально, парень.

Эркин заставил себя улыбнуться. За дни в лагере он как-то забыл, что он цветной, индеец, раб, что ему не положено вот так свободно идти рядом с белым, шутить и спорить на равных. А сейчас…

— Если меня не пустят… — начал он по-английски.

— Без если, парень, — перебил его тоже по-английски Фёдор и продолжил по-русски: — Спокойно и вперёд. Деньги у тебя есть? — Эркин кивнул. — Ну и наклал на них с их закидонами. За свои деньги ты все права имеешь.

…Без Фёдора Эркин, конечно, не рискнул бы идти за покупками на Мейн-стрит. Поискал бы в Цветном, ну, или в каком "белом" магазине попроще. Но Фёдор, приговаривая неизменное: "Деньги есть? Так плюнь и разотри", — потащил его именно туда.

Город был пустынен и тих. Никаких следов Хэллоуина Эркин не заметил.

— Здесь, похоже, совсем тихо было.

— Не знаю, — пожал плечами Фёдор. — Меня тогда здесь не было. Ага, вот он и есть.

Эркин посмотрел на пёструю яркую витрину, замедлил шаг, но Фёдор подтолкнул его, и они вошли.

Сладкие густые запахи обдали их так, что у Эркина дыхание перехватило. Звякнул колокольчик закрывшейся двери. И на этот звук выбежала молоденькая девушка в белом фартуке с оборочкой и белой кружевной наколке на светлых до белизны волосах.

— Добрый день, джентльмены, — начала она и осеклась.

Смуглый черноволосый мужчина в синей куртке трудовой повинности и индеец со шрамом на щеке в тускло-чёрной рабской куртке никак на джентльменов не походили. Девушка, испуганно глядя на них, попятилась и исчезла в незаметной среди полок угловой двери. Фёдор спокойно рассматривал пёстрые банки, лотки с орехами и сушёными фруктами.

— Брат твой как, сладкое любил?

Его голос и русские слова сразу и успокоили, и подбодрили Эркина.

— Да, очень, — Эркин заставил себя улыбнуться. — Нас даже называли, как это по-русски, сладко…

— Сладкоежки?

— Да, сладкоежками.

— Ну и ладушки. Это вот соки…

— Соки и возьму, — кивнул Эркин уже уверенно. — А печенье, какое получше, посмотрим.

Из угловой двери появился и прошёл за прилавок похожий на девушку молодой парень. Белая куртка продавца не скрывала, а подчёркивала военную выправку. У Эркина всё тело напряглось, как перед броском. Сворник?! Ну… Парень окинул их недружелюбным взглядом. Фёдор, безмятежно разглядывавший прилавок, вдруг взял с прилавка большую десятифунтовую гирю и небрежно повертел в руках, продел в дужку палец.

— Что… вам угодно? — сухо спросил парень, глядя на Фёдора.

Фёдор, продолжая вертеть на пальце гирю, кивком показал на Эркина. Дескать, все вопросы к нему, а я так… при нём. Парень так стиснул зубы, что вздулись желваки, перевёл взгляд. Эркин ответил столь же твёрдо и недружелюбно и, чувствуя, как неукротимо поднимается, захлёстывает его холодная волна ненависти, улыбнулся и сказал:

— Мне нужны соки, сэр. И печенье.

— Деньги.

— Это кто ж наперёд платит? — очень удивлённо поинтересовался Фёдор, раскачивая на пальце гирю.

Парень переводил взгляд с Эркина на Фёдора и обратно. Эркину даже на мгновение показалось, что он узнал Фёдора, но показалось, конечно, откуда… Наконец парень выдавил:

— Какой тебе?

Рядом с каждой банкой и коробкой стояла табличка с цифрами. Цена — догадался Эркин. Ещё пока они ждали, он прикинул, что купит. И теперь уверенно показал на банку с нарисованным апельсином.

— Этот, сэр.

Говорить с беляком по-английски и без "сэра" было ему слишком трудно.

Быстрый удивлённый взгляд.

— Ты знаешь, сколько это стоит?

— Да, — кивнул Эркин. И добавил: — Я вижу ценники, сэр.

Парень поставил банку на прилавок.

— Что ещё будешь брать? — спросил он с еле заметной насмешкой.

Эркин её проигнорировал и показал на банку с нарисованной клубникой.

— Вот эту. Через две от неё, следующую. Теперь эти две, сэр.

Фёдор перестал вертеть гирю, положил её на прилавок и теперь разглядывал выстраивающуюся на прилавке батарею. Однако… с размахом парень действует. Апельсиновый, клубничный, вишнёвый, персиковый, черносмородиновый и… и ананасный?! Ну, ни хрена себе!

— Всё?

— Теперь печенье, сэр, — спокойно сказал Эркин.

— И какое? — тон парня менялся на глазах.

— Вот эти пакеты, сэр. По одному каждого.

С изюмом, с орехами, с глазурью, в шоколаде, сладкие крекеры, хрустящие хлебцы… Маленькие, полуфунтовые пакетики шлёпались рядом с банками.

— Ещё?

— Да, сэр. Теперь вот этого.

— И тоже по одному каждого?

— Да, сэр.

Банан в шоколаде, кокос в шоколаде, дыня в шоколаде. В каждом пакетике по шесть ломтиков. Три маленьких коробочки с пьяной вишней, орехами и изюмом, облитыми шоколадом.

— Много сладкого, — парень наконец улыбнулся. — Надо чего-то кислого.

— Да, сэр. Вон тех конфет, сэр.

— Это же ковбойские! — вырвалось у парня.

— Я знаю, сэр, — кивнул Эркин.

На прилавке уже громоздилась целая гора. Бесшумно появилась девушка в наколке. Её глаза и рот удивлённо округлились.

— Что ещё?

Эркин обвёл глазами витрину за его спиной и показал рукой.

— Вот это, сэр.

Парень проследил за его рукой и даже тихонько присвистнул от изумления. Набор для детского пикник-коктейля! Однако… Неужели удастся спихнуть эту заваль?! Зачем это индейцу? Ну, дурак-покупатель — удача торговца. Он положил набор на прилавок рядом с банками и пакетиками. Хотя… логично. Для такого угощения самое то: маленькие — на четверть пинты — стаканчики, тарелочки… всего по двенадцать, и шесть тарелок побольше. Всё разноцветное, яркое, из прессованного картона с пропиткой.

— И ещё?

Эркин снова оглядел полки.

— И вот это, сэр.

Пакет с шестью витыми белыми свечами лёг рядом с набором.

— Всё? Или ещё что?

— Сумку, чтобы всё это сложить, сэр, — Эркин позволил себе улыбнуться.

Девушка, пройдя за спиной парня, достала и положила на прилавок большую матерчатую сумку с яркой эмблемой какой-то фирмы.

— Вот, эта подойдёт, — и она улыбнулась такому странному и очень красивому — разглядела в щёлочку, прячась за дверью — индейцу.

Но Эркин скользнул по ней невидяще-равнодушным взглядом, внимательно осмотрел сумку, проверив швы и крепость ручек, и кивнул.