Зубачева Татьяна - АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2

— Что он мой сын? Конечно, я понимаю. Восемь лет лагеря… это больше пожизненного срока. Разумеется, такое совпадение невозможно. Но возможно другое. Они могли… он может что-то знать… — Бурлаков оборвал себя, заставил замолчать.

Старцев посмотрел на окаменевшее лицо Фредди, таким тот не был даже в "Приме". У Джонатана застывшая вежливая улыбка. Да, у них положение… непростое. Сказать "нет", отказать человеку, ищущему сыну, и после того, что он для них сделал, подписав акт… Но и "да"… нет, они не скажут.

— Но почему вы думаете, что… этот парень знал вашего сына? — спросил Фредди.

— Он русский, — просто ответил Бурлаков. — И я не думаю, а предполагаю.

— А что он русский с какого ветра надуло? — Фредди вдруг перешёл на ковбойский говор.

— Знает русский язык и любит чай, — быстро сказал Бурлаков.

— Ну, это фуфло. И я чай хлебаю и по-лагерному могу завернуть и послать. Я что, тоже русский и лагерник?

Джонатан удивлённо посмотрел на разгорячившегося Фредди, но остановить его не успел. Это сделал Бурлаков.

— Вы видели его номер?

Фредди застыл и с видимым напряжением заставил себя разжать лежащие на столе кулаки. Бурлаков молча в упор смотрел на него. "Нашла коса на камень", — подумал Старцев.

— Генни, а вы? — Джонатан явно хотел снизить накал. — Вы тоже так считаете?

Ну, вот и его черёд. Играем в открытую.

— Я согласен с тем, что косвенные данные подтверждают эту версию.

— Вы говорите как следователь, Генни, — усмехнулся Джонатан.

Усмешка была злой, но Старцев не отступил.

— Исследователь, Джонатан. Если хотите, заменим версию на гипотезу. Но сути это не изменит.

— Да, — сказал Фредди, — сути это не меняет, — он уже взял себя в руки и заговорил на правильном английском. — Вам нужен лагерник. Хорошо. Допустим, это он. Допустим, вы найдёте его. Что дальше?

— Закономерный вопрос, — кивнул Бурлаков. — Ему ничего не грозит.

— Это слова, профессор. Угроза угрозе рознь. Я говорю об аресте и допросах.

— Я о том же. Его не за что арестовывать.

— А допросы?

— Для вас любая беседа — допрос? — улыбнулся Бурлаков.

— Для меня — нет, — ответно улыбнулся Фредди. — А для него… не знаю. Если принять ваше допущение, что он лагерник, а вы утверждаете, что сохранение адекватного поведения для лагерника редкость, почти чудо, то любое напоминание о лагере, о пережитом, а допрос есть допрос, в любой форме, нарушит его психику.

Джонатан перевёл дыхание. Да-а, умеет Фредди загнуть, когда надо, похлеще любого адвоката. И аргумент очень крепкий. Трудно опровергнуть.

Но Бурлаков не стал опровергать.

— Что ж, это вполне возможно. Похоже, вы правы. Вы не доверяете мне, и это закономерно. Нет оснований предполагать, что парень будет мне доверять. А это сделает любой разговор бессмысленным. Согласен. Но я надеюсь, что сумею убедить его.

— Убедить? — переспросил Фредди. — За вами стоят… другие. То, что вы нам сказали… один человек не может собрать столько и такой информации. За парнем следили. Я верю, что вы будете тактичны и деликатны, но те, за вами… выйдя на парня, вы выведете на него и их. А у них один метод. Летом один из них тоже… побеседовал с одним из наших пастухов. Мы парней коньяком потом отпаивали, чтобы в чувство привести. Один раз крыша удержалась, во второй раз может и поехать.

— Как я понимаю, вы отказываете не мне, а тем, кто может прийти следом за мной, — улыбнулся Бурлаков.

— За вами государство, — мягко сказал Джонатан. — Человек против государства заведомо в проигрыше. Если он один.

— Если он один, — повторил Бурлаков. — Да, вы правы, Джонатан, но…

— Слишком многие охотятся за парнем, — вмешался Фредди.

— Поэтому вы оборвали связь, чтобы не навести на него, — не спросил, а сделал вывод Бурлаков.

— Да, — Фредди и Джонатан одновременно кивнули, и Фредди продолжал: — Когда мы заметили охоту, то решили, что иначе прикрыть не сможем.

Бурлаков кивнул, повертел в руках чашку с кофе.

— Кофе остыл, — встал Джонатан. — Давайте крепкого, — и пошёл к бару.

— Я за рулём, — сказал ему в спину Старцев.

— Я учту, Генни, — ответил, не оборачиваясь, Джонатан, перебирая бутылки.

Фредди достал сигареты, жестом предложил Бурлакову и Старцеву. Те молча кивнули и взяли по сигарете. Джонатан поставил на стол стаканы с пузырящимся разноцветным напитком, сел и тоже закурил.

— Что ж, я согласен с вами, — сказал наконец Бурлаков. — Мой опыт подполья говорит о том же. Мы тоже спасали, обрывая связи. Правда, моей семье это не помогло. Но кого-то и выручило. И всё-таки… разговор с этим парнем — мой последний шанс узнать хоть что-то о сыне. Может, вы всё-таки найдёте возможность встретиться с ним и передадите ему.

— Трудно сказать, — пожал плечами Джонатан. — Мы действительно не знаем, где он сейчас.

— Да-да, конечно, — Бурлаков встал и взял свой портфель, стоявший возле дивана, порылся в нём и вернулся к столу с пачкой машинописных листов. — Вот. Это информация о Комитете и его деятельности. В конце координаты комитета и мои лично. Пожалуйста. Когда встретитесь, передайте эту информацию парню. А дальше… пусть он решает сам.

— Что ж, — Фредди внимательно смотрел на профессора. — Это можно попробовать. Но мы должны быть уверены, что никого не потащим на хвосте.

— Если сами не проколетесь, то и хвоста не будет, — резко ответил Бурлаков.

— Резонно, — усмехнулся Джонатан, беря листы и подравнивая ладонью пачку.

— Я понимаю, что оговаривать сроки бессмысленно, но мне бы хотелось решить эту проблему до Рождества, — твёрдо сказал Бурлаков.

Фредди и Джонатан переглянулись.

— Что ж, — улыбнулся Фредди. — Ничего не гарантирую, но может и успеем.

— Хорошо, — кивнул Бурлаков. — Я буду ждать.

— А в Комитете вы предупредите?

— Кого? Женщин, чьи мужья и дети остались там же? И о чём? Что к парню надо отнестись чутко и внимательно?

— Да, конечно, — согласился Джонатан. — Можно ещё вопрос?

— Пожалуйста.

— Насколько ваш Комитет курируется… администрацией?

Бурлаков улыбнулся.

— Мы работаем самостоятельно. Но сотрудничаем в интересах дела.

— Какого дела?

— Хотя бы наказания военных преступников.

— Что ж, хорошее дело, — хмыкнул Джонатан.

— Скажите, профессор, вы говорили, что есть ещё уцелевшие, — начал Фредди.

— Да, — сразу ответил Бурлаков. — Двое. Но они оба в тяжелейшем состоянии. Сейчас они в Центральном военном городе в Спрингфилде. Врачи делают, что могут.

"И никто ничего не знает?! — удивился про себя Старцев, — вот это конспирация, с ума сойти!". А вслух спросил:

— Вы видели их?

— Да. Видел, пытался разговаривать. Но… они оба уверены, что находятся в лагерном лазарете.

Фредди присвистнул.