Зубачева Татьяна - АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2

— Мам, — Алиса потянула её за руку, — это лес, да? Мы пойдём в лес, правда?

— Да, — кивнула Женя, — тебе хочется в лес?

— Ага! — обрадовалась Алиса.

Мама ей столько раз рассказывала про лес. И в сказках всякие чудеса случались именно в лесу. Нет, лес — это здорово!

Они шли вдоль ограды долго, Женя уже начала беспокоиться, пока не увидели действительно пролом, будто изнутри по ограде ударили чем-то в рост и ширину человека, выломав каменную кладку, выпятив и раздвинув прутья.

И Женя с Алисой вошли в этот пролом.

— Лес! — радостно выдохнула Алиса, выдёргивая руку.

Женя рассмеялась, отпуская её.

— Алиса, далеко не отходи.

— Ага, — рассеянно ответила Алиса, перебегая от дерева к дереву.

"От пролома прямо и прямо", — говорил Эркин. Ну, что ж, будем надеяться, что проломов немного, и они найдут друг друга в этом парке.

Женя шла между деревьями, без дороги, наугад. Оглядываясь, она уже не видела ограды. Значит, и её оттуда не видно. Как бы не заблудиться. Хотя она нигде не сворачивала, но… Но как же хорошо в лесу, тихо, спокойно… Идти и ни о чём не думать, дышать запахами вянущей листвы и слушать счастливый смех Алисы. Господи… И птицы поют.

Тихий переливчатый свист повторился ближе. Женя остановилась и стала разглядывать листву над головой. Интересно, что это за птица? И где она? Жалко, совсем птичьих голосов не знает. Свист повторился у неё над ухом. Женя обернулась и натолкнулась на смеющегося Эркина.

— Господи, — вздохнула Женя, — Ты?

— Ага, — согласился Эркин, обнимая её.

— И меня, — потребовала Алиса, утыкаясь им в ноги.

Эркин взял её на руки, и она обхватила его и Женю за шеи так, что они столкнулись лбами.

— Алиса, не хулигань. Опусти её, Эркин.

— Ну-у, — запротестовала Алиса, но Эркин уже поставил её на землю.

— Ты легко нас нашёл?

— Побегал вдоль забора, ничего.

— Мам, это что?

— Не знаю. Эркин?

— И я не знаю. Ты есть хочешь? Я купил…

— А чего?

— Ой, Алиса, подожди. Сейчас. Надо присесть где-нибудь.

— Я знаю где. Вон за деревьями.

Поваленное дерево стало и столом и стульями. Эркин выложил из карманов купленные им два яблока, плитку шоколада и пакет с сэндвичами, а курткой накрыл ствол.

— Вот, Женя. И не сыро, и не запачкаешься.

— А ты?

— А я с другой стороны.

— Нет, садись рядом.

Наконец устроились, и Женя разорвала пакет, превратив его в салфетку.

— Какой ты молодец, Эркин, я вот не сообразила купить. Алиса, не хватай. Вот, держи.

Сэндвичи из тёмного хлеба с дешёвым мясом оказались необыкновенно вкусными. Алиса, держа его двумя руками, вгрызалась с таким энтузиазмом, что Женя рассмеялась.

— Смотри, не подавись.

Эркин купил четыре сэндвича. Им с Женей по одному и Алисе два. Но она и этот доела только под строгим взглядом Жени. Эркин разломал яблоки и плитку, Женя дала Алисе четвертушку яблока и кусочек шоколада.

— Сыта?

— Ага. Я погуляю рядом, да?

— Только чтобы я тебя видела, — строго ответила Женя.

Алиса засунула за щеку шоколад и с яблоком в руке слезла со ствола. Эркин достал нож и разрезал оставшийся сэндвич, протянул Жене на ладони половинки:

— Бери любую.

Женя хотела сказать, чтобы ел сам, но, увидев его лицо, взяла свою долю.

— Женя, шоколад возьми. И яблока.

— Ага. Спасибо. Ты сам ешь.

Эркин мотнул головой.

— Ешь, Женя, я больше не хочу.

Они сидели рядом, но между ними оставался просвет — место Алисы. Было очень тихо и спокойно. Рассеянно жуя шоколад, Женя следила за красным пальто и белым беретиком Алисы.

— А что здесь раньше было? — спросила вдруг Женя.

— Не знаю, — Эркин пожал плечами. — Мне просто сказали, что никто не ходит сюда. Цветные — он перешёл на английский, — мертвяков боятся, а белые… не знаю, почему.

— Мертвяков? — удивлённо переспросила Женя. — Что это?

— Ну-у, — Эркин смущённо улыбнулся. — Это мёртвые, но они выходят, к живым пристают.

— Ой, ужасы какие! — преувеличенно испугалась Женя.

И Эркин рассмеялся этому показному страху.

— А они злые? — вдруг спросила, подходя к ним, Алиса. — Мам, а ещё шоколаду можно?

— Держи. Ты это про кого?

— Ну эти, мертвяки. Я слышала: они пристают.

— Когда как, — улыбнулся Эркин и сокрушённо добавил: — Громко говорим. Мало ли что.

Женя вздохнула. Эркин завернул остатки плитки в фольгу и протянул ей. Она кивнула, пряча шоколад в сумочку. Да, не стоит здесь задерживаться. Эркин прав: мало ли что.

— И как теперь?

— Как и утром. Вы на поезде, я на попутке.

— Хорошо.

Женя встала. Эркин взял свою куртку, встряхнул и набросил на плечи.

— Идём, я другой пролом покажу. Там ярмарка недалеко, через неё и уйдёте.

Женя кивнула. Помедлив, Эркин полез в карман и вынул что-то непонятное.

— Вот. Это я там купил.

— Что это?

— Дрыгалка, — сказал он по-английски, а Женя, смеясь, перевела на русский.

Мохнатый шар на резинке с пришитыми блестящими пуговицами глаз и носа, высунутым языком из красных ниток, руками и ногами из пружинок с мохнатыми шариками на конце привёл Алису в полный восторг. Эркин показал, как заставить его улетать и возвращаться в руку, и Алиса забыла обо всём.

Но на третьем броске Дрыгалка зацепилась за куст, едва не оборвав резинку. Женя отобрала игрушку и спрятала в карман плаща.

— В лесу ей не играют.

— Ну, мам!

— Выйдем в город, отдам.

Эркин кивнул и совсем тихо сказал:

— После ярмарки.

Женя, сообразив, кивнула.

— Ну, куда идти, Эркин?

— Сюда.

Эркин повёл их через лес, сразу став настороженно внимательным. Но вокруг было по-прежнему тихо и спокойно.

От всего комплекса уцелел только этот домик.

Рассел сам не понимал, зачем его занесло сюда. Хотя… вряд ли здесь оставили засаду. Да и вряд ли русские, даже обследовав немногие развалины, догадались, что здесь было на самом деле. Лабораторные корпуса и основные блоки взорваны и засыпаны обрушившимися сводами, а наземные сооружения так же взорваны и сожжены. Так что русские вполне обоснованно бросили парк без присмотра. Ограда ещё стоит, и старая слава отпугивает любопытных, но… Нет, ночью бродить здесь, разумеется, рискованно, но ясным днём… Посидеть, глядя на осенние деревья, подумать, да нет, думать уже не о чём, просто посидеть. Как на кладбище.

Одна стена полуобгорела и рухнула, но три других и часть крыши держались. Скорее всего, это был склад садового инвентаря, да, точно, поэтому и так понебрежничали при ликвидации. Рассел осторожно вошёл в пролом. Под ногами хрустнуло стекло. Присесть-то здесь есть где? Да, вот обломок поваленного шкафа. Он покрыл его купленной уже здесь на вокзале газетой и сел. Снаружи его не заметно, а вид отсюда… Всё ещё зелёный газон, полого сбегающий к маленькому пруду, тихие красно-жёлтые деревья на том берегу. Тишина и покой. Но здесь всегда было очень тихо и очень спокойно. Среди деревьев прятались одноэтажные домики-коттеджи. Все службы, коммуникации, рабочие помещения убраны под землю. И ни одна авиаразведка не обнаружит ничего предосудительного. Да и кому придёт в голову исследовать с воздуха тихий провинциальный город с полным отсутствием серьёзных военных предприятий? Тихий парк, частная собственность. И один из лучших научно-исследовательских центров Империи. Какие блестящие умы, смелые разработки, головокружительные гипотезы… И вот результат. Запах гари и мёртвая тишина.