Зубачева Татьяна - АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2

Женя читала весь день, не отрываясь. Нет, она, конечно, ещё готовила, кормила Алису и укладывала её спать, ела сама, стирала, зашивала поехавший чулок, убирала, мыла посуду… и читала, читала, читала. Замирала от ужаса и гнева, отбрасывала книгу и снова бралась за неё. Не желая, не смея вдумываться, не могла не думать. Эркин, его номер, год рождения, "уникальный экземпляр", "результат продуманной селекции"…

Зачем Рассел это сделал? Значит, он знает? Что? Видел Эркина в городе и узнал по фотографии? Наверное так. Узнал и догадался. О чём? Нет, этого быть не может, но… но тогда зачем дал ей… эту гадость, мерзость… Да… да какое он имеет право вмешиваться в её жизнь?! Господи, что же делать? Скорей бы Эркин пришёл…

Эркин пришёл уже в сумерках. Усталый, сразу и злой, и довольный. Выложил на комод семь кредиток с мелочью.

— Мелочь оставь себе, — устало сказала Женя.

Она действительно устала за этот день. От этой книги, от собственных мыслей и страхов. Эркин встревоженно посмотрел на неё.

— Что-то случилось? Женя?

— Нет, ничего, — она попробовала улыбнуться. — Ничего особого, — а так как Эркин продолжал смотреть на неё, добавила: — Потом, Эркин, всё потом. Сейчас вымоешься, поужинаем.

— Хорошо, — кивнул он. — Я за водой пошёл.

— Да, конечно.

Их обычный субботний вечер. Женя вымыла Алису, вытерла её и посадила в кроватку. Эркин, возившийся в это время в сарае, закрыл его, принёс ещё вязанку дров и лучины, вынес лохань с грязной водой и пошёл в комнату к Алисе, давая Жене спокойно вымыться. Когда Женя вошла в комнату, они увлечённо играли в щелбаны. Увидев Женю, Эркин улыбнулся, прервал игру и встал.

— Шесть-два.

— Ну-у, — начала было Алиса, но, поглядев на Женю вздохнула. — Ладно. После ужина доиграем, да?

— Большой счёт будет, — тихо засмеялся Эркин, осторожно отщёлкивая проигранные очки в лоб Алисы.

Алиса потёрла ладошкой лоб и хитро улыбнулась.

— Значит, после ужина новый кон, да?

— Там посмотрим, — решила Женя. — Иди, Эркин. Я её расчешу пока.

— Ага.

На ходу расстёгивая и стаскивая с плеч рубашку, Эркин пошёл в кухню. Что же такое случилось? Женя сама не своя, а говорить не хочет. Обидел её кто? Ну, так он эту сволочь по стенке размажет, не задумается.

Эркин засунул рубашку, трусы и портянки в ведро, залил чуть тёплой водой — пусть отмокают — и осторожно, чтобы не наплескать на пол, сел в корыто. Ух, хорошо-то как! А ничего сегодня день прошёл. Пришлось им с Андреем побегать, покрутиться и, как Андрей говорит, рогом упираться, чтоб деньгами платили. Чего они только сегодня ни делали. И вместе, и порознь. И таскали, и мешки с ящиками ворочали, и забор, поваленный грузовиком, ставили, шофёр же им и заплатил, чтоб они всё быстренько сделали, пока старая хрычовка не разоралась и под штраф не подвела, и… да много чего было. Ладно, семь кредиток — это, конечно, деньги небольшие, но хоть что-то.

— Эркин, ты скоро?

— Сейчас, Женя. Обольюсь только.

— Давай солью.

— Женя!

— Сиди. У тебя на макушке мыло.

— А-а, ну ладно, — согласился Эркин, подставляя голову под ковшик.

Никакого мыла у него на волосах не было, Женя просто уже не могла больше ждать. Ей было надо увидеть его, потрогать. Она поливала из ковшика его склонённую голову, потом взяла мочалку, намылила и стала теперь ему спину, смыла пену. Ритуал мытья сложился у них давно, она знала, что ей надо уйти, оставить его, дать домыться, и не могла оторваться от него.

Эркин поднял голову, отбросил со лба мокрые волосы, снизу вверх глядя на Женю. И она не выдержала, присела рядом на корточки и обняла, прижавшись лицом к его твёрдому скользкому от воды плечу.

— Родной мой, сколько же ты вынес…

— Чего и откуда? — решил пошутить Эркин.

И добился своего: Женя рассмеялась и встала.

— Давай, домывайся. Ужинать сейчас будем.

— Ага.

Он дождался, пока она вытрет лицо и выйдет, встал и обмылся. Ловко, не выходя из корыта, дотянулся до полотенца и стал вытираться. Потом перешагнул в шлёпанцы, успевая обтереть ступни, пока балансировал на одной ноге. Повесил на верёвку и расправил мокрое полотенце, натянул рабские штаны, вылил воду из корыта в лохань, всё подтёр, ополоснул и вытер руки, надел тенниску. Привычные движения, обычные действия по раз и навсегда заведённому порядку… там, куда они уедут, всё будет, конечно, по-другому, понятное дело, лучше ли, хуже ли, но по-другому. И всё-таки что-то с Женей не то. Не из-за вчерашнего же…

…Он пришёл усталый и злой. Две кредитки за весь день — это… даже не издевательство. Ещё хуже. От злости и обиды он решил отказаться от ужина, и пришлось спорить с Женей. Как ни крутился, а пришлось признаться, что мало заработал, меньше, чем съест, и Женя… словом, непонятно что получилось…

…Эркин вздохнул, ещё раз оглядел убранную кухню, взял чайник и пошёл в комнату.

— Я уже думала, ты утонул, — встретила его Женя. — Ой, и чайник захватил, ну, молодец, садись скорей.

— Сейчас. Женя, там кастрюль много, какую нести?

— Я сама.

Женя тряхнула ещё влажными волосами и побежала на кухню. Он дёрнулся было за ней, но его остановила Алиса. От щелбанов он отказался, но зато немного покачал её на ноге. Эту игру она как-то увидела во дворе, и теперь не часто, а вот как сейчас, они играли. Эркин плотно садился на стул и вытягивал ноги. Алиса сбрасывала тапочки и вставала на его ступни и цеплялась за вытянутые к ней руки Эркина. И Эркин поднимал и опускал ноги, качая её. Алиса тихонько — чтобы мама не сердилась — повизгивала на быстрых подъёмах и спусках.

Женя поставила на стол кастрюлю с картошкой.

— Алиса, хватит.

Эркин опустил руки и придержал её, пока она вслепую нашаривала ногами тапочки.

— Уморила она тебя? — Женя с улыбкой смотрела, как он и Алиса садятся к столу.

Эркин только рассмеялся в ответ. Разве ж это тяжесть?

Женя разложила по тарелкам картошку, налила чай.

— Алиса, не вози по тарелке. Ешь сразу.

— Она горячая.

— Тогда подуй аккуратно. Ну, как у тебя сегодня, удачно?

— Ага, — Эркин разломил вилкой надвое дымящуюся картофелину. — Покрутиться, конечно, пришлось, чтобы деньгами платили, но, — он победно улыбнулся, — выбили. Семь кредиток полных.

Женя улыбнулась его хвастливой интонации. Вчера он так переживал, что принёс слишком мало. Еле успокоила его. Вздумал считать, сколько он ест и что съедает больше, чем зарабатывает. Нахмурился, набычился, все колючки выставил… ёжик. А сегодня такой… гладенький.

— Женя, — она вздрогнула, не сразу поняв, что он к ней обращается. — Что с тобой?

— Ничего, задумалась, — быстро ответила Женя. — Ты о чём говорил?

— Я вот думал, — с неожиданным для себя удовольствием начал Эркин. — В дороге не один день будем, пить-есть надо. А чашки, тарелки… неудобно. И тяжёлые они. Может, я куплю миски ещё две и кружки? Жестяные. Ну, как на выпас брал.