Айзек Азимов - Новые Миры Айзека Азимова. Том 5

У него был небольшой микрофон, и Модайн постарался говорить так, чтобы не дрожал голос.

— Мы здесь летаем без поддержки силы тяготения, — начал он. — Пример птиц, да и летучих мышей в данном случае нам совершенно бесполезен. Они-то обитают в местах, где гравитация есть. В море все по-другому. В море сила тяготения практически отсутствует, и там нас поднимает на поверхность плавучесть. Когда мы летаем в воде, где нет гравитации, мы называем это плаванием. На Пятой космической станции, в районах, где не действует сила тяготения, воздух отлично годится для плавания. Нам следует подражать дельфинам, а не орлам.

Произнеся эти слова, он поднялся в воздух. На нем был изящный комбинезон, который, с одной стороны, не обтягивал фигуру плотно, но и не висел на ней, точно балахон. Модайн начал мгновенно падать, но стоило ему вытянуть одну руку вперед, как тут же заработал небольшой газовый приборчик, и у него на спине появился изогнутый плавник, а на животе возникло что-то вроде маленького киля.

Он перестал падать.

— Без силы тяготения, — продолжал объяснять кутюрье, — этого достаточно для того, чтобы стабилизировать полет. Вы сможете делать повороты и наклоняться в ту сторону, в какую захотите, причем будете постоянно контролировать свое движение. Я это делаю первый раз, и у меня не очень хорошо получается, но научиться совсем не трудно.

Он вытянул вперед другую руку, на ногах и на локтях раскрылись плавательные перепонки.

— Они нужны, — сказал Модайн, — для возникновения движущей силы. Нет никакой необходимости размахивать конечностями, достаточно тихонько пошевелить руками или ногами, но, если вы захотите сделать разворот, нужно наклониться и выгнуть шею. А потом повернуться и изменить угол, под которым вы держите ноги и руки. В данном физическом упражнении задействовано все тело, но мягко и ненавязчиво. Это очень хорошо, потому что работают все мышцы, однако вы можете часами, не уставая, парить в воздухе.

Теперь он почувствовал, что двигается гораздо увереннее и грациознее — и быстрее. Он взмыл вверх. Мимо проносились потоки воздуха, и Модайн вдруг запаниковал, опасаясь, что не сможет замедлить своего полета. Потом — почти интуитивно — пошевелил пятками и локтями, начал разворачиваться, а вскоре и замедлил ход.

Смутно — сердце так гулко билось в груди — Чарльз Модайн услышал взрыв аплодисментов.

— Как вы догадались о такой возможности, ведь нашим специалистам подобная идея даже и в голову не приходила? — с восхищением в голосе спросила Баранова.

— Потому что они начали с вполне очевидного предположения, что для решения проблемы нужно воспользоваться крыльями, их сбили с толку птицы, самолеты и все такое. Они действительно построили самые лучшие искусственные крылья, какие только могли. Это работа технаря. А вот подход модного кутюрье — посмотреть на проблему с художественной точки зрения как на единое целое.

— Мы начнем выпускать костюмы дельфинов, и очень скоро население станции поднимется в воздух. Теперь я уверена, что нам будет сопутствовать успех. И тогда мы всерьез задумаемся, как лучше замедлить вращение Пятой станции, — радостно проговорила Баранова.

— Или вообще ее остановить, — вставил Модайн. — Я подозреваю, что в скором времени все жители станции станут с удовольствием плавать. — Он рассмеялся. — Может быть, они больше совсем не захотят пользоваться ногами. Лично я так бы и поступил.

Ему выписали солидный чек, как и обещали, и Модайн, улыбнувшийся при виде суммы, сказал:

— Крылья — для птиц.

Компьютер-Два, как и три другие, которые сидели друг у друга на хвосте, гоняя по орбите вокруг Земли, был гораздо больше, чем требовалось.

Будь он и в десять раз меньше в диаметре, его объема вполне хватило бы для складирования всей накопленной и накапливаемой информации, необходимой для слежения за космическими полетами.

Дополнительное пространство, однако, нужно было для того, чтобы, если понадобится, туда могли войти мы с Джо. И нам понадобилось.

Компьютер-Два вполне мог позаботиться о себе сам. В нормальных, разумеется, условиях. Он обладал дублирующей системой. Все задачи он решал параллельно трижды, причем все три программы должны были быть идеально совместимы, а все три результата должны были точно соответствовать друг другу. Если же они в чем-то не сходились, ответ задерживался на несколько наносекунд, пока Компьютер-Два проверял себя, находил неисправный блок и заменял его.

Обыкновенные люди никогда не знали наверняка, сколько раз он ловил себя. Возможно, ни разу. А может, и по два раза на день. Задержку, вызванную ошибкой, мог изменить лишь Центральный Компьютер, и лишь Центральный Компьютер знал, сколько блоков пошло на замену. Но Центральный Компьютер никогда об этом не распространялся. Ведь единственная достойная репутация — это безупречность.

А Компьютер-Два действительно был безупречен. До сих пор нас с Джо ни разу к нему не вызвали.

Мы с Джо — аварийные наладчики. Мы появляемся там, где случается настоящая беда, когда Компьютер-Два или какой-то другой не в состоянии сам себя скорректировать. За те пять лет, что мы занимаемся этим делом, такого еще не случалось. Такое иногда случалось в прежние времена, но это было еще до нас.

Мы — практики. Не поймите меня неправильно. Не найдется компьютера, которому мы с Джо не могли бы поставить диагноз. Назовите нам ошибку, и мы назовем вам причину неисправности. Во всяком случае, Джо назовет. Я не из тех, кто сам себя хвалит. Факты говорят сами за себя.

— И все же на этот раз ни один из нас не сумел поставить правильный диагноз.

Прежде всего, на Компьютере-Два резко упало внутреннее давление. Факт, безусловно, не беспрецедентный, и это, безусловно, не фатально. В конце концов, Компьютер-Два может работать и в условиях вакуума. В былые времена, когда предполагалось, что Компьютер-Два постоянно будут сопровождать наладчики, на нем была создана внутренняя атмосфера. И она так и поддерживалась по традиции. Кто это сказал, будто ученые не скованы цепями традиций? В свободное от ученых занятий время они ведь тоже люди.

Судя по степени снижения давления, сделали вывод, что в Компьютер-Два угодило метеорное тело размером с кусочек гравия. О его точном радиусе, массе и энергии сообщил сам Компьютер-Два, взяв в качестве расчетных данных скорость падения давления и ряд других отклонений.

Более того, пробоина так и осталась незаделанной, а атмосфера — невосстановленной. После чего Компьютер-Два стал лепить ошибку за ошибкой, и тут уже пригласили нас.

Ситуация казалась совершенно необъяснимой. Простецкое лицо Джо исказилось страдальческим выражением, и он сказал: