Стивен Спилберг - Близкие контакты третьего рода

Каждый мучительно искал ответ на полученную загадку. Наступила тишина. Задумчиво глядя на числа, парень с взлохмаченной головой первым нарушил тишину:

— Нет, это явно не мой учетный номер в органах безопасности. Слишком много простых чисел.

— А может быть, это вес монет разного достоинства, полученных в Мак-Дональдсе за прошлый месяц? — пошутил кто-то.

Все засмеялись, кроме Лакомба. Француз не понял шутки и посмотрел на Лафлина в ожидании перевода, однако тот молчал. Все внимание Лафлина было сосредоточено на полученных числах. Лакомб внимательно следил за ним.

— Прошу прощения, — произнес, наконец, Лафлин.

Но его не услышали из-за оживленного разговора, который вели между собой участники эксперимента.

— Прошу прощения, — громче повторил Лафлин, пытаясь привлечь к себе внимание. Стало тихо, даже звукосниматель прекратил свою работу. Наступившая тишина совпала с окончанием приема.

— Перед тем, как я стал переводчиком, я работал картографом. Полученные числа кажутся мне очень похожими на координаты: долготу и широту.

Никто не пошевелился, все смотрели на Лафлина.

— Мы получили три группы чисел, верно? Первая состоит из трех простых цифр, а две последние группы меньше шестидесяти.

Лафлин встал, направляясь к Лакомбу.

— Эврика! — воскликнул Лакомб.

Подхватив высказанную идею, все разом заговорили, нарушив стоявшую до того тишину.

— Может быть… Может быть, они сообщают свое положение в космосе: правильное восхождение и наклон?

— А может быть, дают нам свои координаты в галактике?

— Ни в коем случае, — возразил кто-то. — Это не соответствует направлению нашего локатора. Я думаю, что тот парень прав. Это земные координаты.

Это было просто непостижимо. Кабина моментально опустела. Все побежали в кабинет, где в углу на подставке покоился большой глобус. Толкая и стараясь опередить друг друга, участники экспедиции, словно подростки, ворвались в кабинет, налетая на стулья и опрокидывая их, прокладывая себе путь к глобусу. Они попытались сдвинуть глобус вместе с подставкой, но она весила около трехсот фунтов. Тогда один математик, словно фокусник поддев глобус плечами, снял его с кронштейна и потащил с собой в коридор. Остальные члены группы пришли ему на помощь, и модель Земного шара, переходя из рук в руки как волейбольный мяч, поплыла, повернув за угол, к аудиокабине. Лафлин проследил направление долготы от Южного полюса.

— Антарктика, океан… океан… океан… — пропустив острова, он дошел до Мексики, пересек Пуэрто-Валарта.

Кто-то начал вести встречную линию:

— Мей… Нью Хемшир… Великие озера… Миннесота… Южная Дакота…

Затем их пальцы встретились на северо-востоке штата Вайоминг. Лафлин взглянул на Лакомба:

— Вайоминг…

— Так чего же мы ждем? — воскликнул лидер экспериментальной группы из Техаса. — Достаньте подробную геодезическую карту Вайоминга. Посмотрим, что там есть.

Через некоторое время Лакомб снова сел за инструмент, надел наушники и проиграл пять нот, однако ответа не последовало. Лакомб опять поиграл на инструменте. Ничего. Он снова и снова играл, но ничего не услышал.

Игрушечный ксилофон был плохо настроен. Поэтому, когда Барри сыграл пять нот, они прозвучали очень странно. Он даже не узнал их сразу. Барри пришлось повозиться, пока мелодия не зазвучала так, как он хотел.

Джулиан наблюдала за ним из другой комнаты. «Странная мелодия», — подумала она. Но довольное хихиканье Барри успокаивало ее: он был рядом, ему было весело. И все-таки мелодия волновала ее. Где он ее услышал? Она с беспокойством посмотрела на сына.

Джулиан провела этот день точно так же, как и предыдущий, делая бесконечные зарисовки карандашом и красками. В свое время она отказалась от карьеры художника, просто не выставляя свои картины в больших городах. Однако привычка рисовать осталась. Она невольно рисовала Барри, стул, беспорядок на кухонном столе, бутылку кетчупа, солонку, грязную тарелку.

Сегодня же она рисовала пейзажи, горы. Она рисовала их так, как подсказывало ей воображение — отдаленные неровные края с остроконечными вершинами. Эти горы почему-то ассоциировались с мелодией, которую играл Барри. Нарисованные наугад, горы получились как настоящие. На рисунке видны были наслоения и сдвиги вулканических пород, разрушающихся от многовекового воздействия атмосферы.

Барри продолжал наигрывать странную мелодию. Конечно, нет никакого сомнения в том, что случайность существует, рассуждала Джулиан. Случайность — она во всем и везде, даже в том, как расположены жилки на листе. Каждый камешек на пляже отличается от любого другого своим размером, формой, цветом и текстурой.

И в этой мелодии Барри, казалось, тоже была случайность. И эта мелодия могла оказаться позывными, вызывающими кого-то на связь.

Джулиан выбросила все свои зарисовки, за исключением одной. Рисунок напоминал ей что-то, но она не могла вспомнить, что именно. На нем был изображен горный хребет, очень высокий, тонкий, похожий на иголку с искривленной поверхностью, напоминающий каменный столб в пустыне, когда ветер и песок вымели все более мягкие породы, оставив только голый скелет из твердой лавы, бывший когда-то жерлом вулкана. На фойе необитаемой пустыни он был похож на обгоревший палец, который по неосторожности сунули в огонь.

Невдалеке прогремел гром. Джулиан вздрогнула и решила выйти во двор, чтобы посмотреть, скоро ли пойдет дождь.

На западе собирались тучи, закрывая едва пробивающиеся лучи солнца. За тучами уже были видны разряды молний. Приближалась грозовая буря. Однако не пышки молний как-то странно зависали в воздухе, будто внезапно замороженные. Воздух наполнился звуками, напоминавшими жужжание большого пчелиного роя. Казалось, что тучи очень быстро движутся и становятся все ниже. Да, они действительно очень быстро снижались, двигаясь прямо к ней. Между ними были видны разноцветные световые вспышки, рикошетом отскакивавшие от одной тучи к другой.

— Ничего себе, — пробормотала Джулиан.

В той стороне, откуда пришли тучи, уже гнулись и раскачивались деревья. Огромная темная туча, казалось, заполнила собой все пространство от земли до неба. Было похоже на приближающийся сильный ураган.

Джулиан вдруг почувствовала себя беззащитной маленькой девочкой Элли из любимой детской книжки, в которой злой волшебник наслал на Канзас сильный ураган.

И эти яркие световые точки… Может, они ей только мерещатся?

— О Господи! — вскрикнула Джулиан, внезапно испугавшись.