Аксюта - Экспедиция в Лес

— Да мы с ума сойдём, пока дотащим. Даже с ушными затычками. У меня уже сейчас руки начинают подрагивать, а то ещё и нервный тик какой-нибудь добавится.

— А заткнуть их?

— А как?

— У меня есть идея, — Никита в задумчивости прикусил губу. — Вы мне только скажите, так ли важна сохранность этих существ.

— Нет! — хором ответили Славик и Елена, София традиционно промолчала.

— Тогда есть простой выход — запаять их в вакуумные пакеты и всё.

— Ты — гений! — Никита удостоился ласкового чмока в щеку от Елены и дружеского тычка в плечо от Славика.

— А что думает София?

— Я думаю, что пора обедать, — и начала распаковывать рюкзак.

На лицах мужчин отразилось разочарование. Нет, аппетит был здоровый у всех. Но рацион! Это был ещё один дар Форрестера новым друзьям, который единогласно окрестили «манной небесной». Небольшие беловатые плоды, содержащие абсолютно сбалансированный набор белков, жиров, углеводов, витаминов и минералов, но при всём при этом, абсолютно безвкусные. Всё равно, что пенопласт жевать. В качестве походной пищи, когда нет времени на охоту или сбор плодов — идеальный вариант, но удовольствия не доставляет никакого. Иван Иванович ещё помнится смеялся, что Форрестер настолько продвинулся в изучении людской психологии, что не стал делать универсальную пищу вкусной. Чтобы люди не обленели и вкусовые рецепторы у них не атрофировались.

Славик разломил плод манны небесной, с сомнением посмотрел на белую зернистую мякоть и захрустел ею под такие же унылые взгляды сотрапезников.

— Вот так и вспоминается детство.

— Это ты о чём?

— О том, что всё полезное обязательно невкусно. Кому, кстати, пришла в голову эта идея с идеальной пищей?

— Джарвисону, кому же ещё? У нас с ним негласное соревнование идёт с того самого момента как я нашла и ввела в рацион базы салат, а он кержику. Вот и теперь, после того как я предложила «таблетку от старости», он не мог не принять вызова.

— Не мог он эту дрянь повкусней сделать!

— Не мог. Много раз пытался, но ничего не получалось. Кстати о Керже, неплохо бы дать им знать о наших успехах.

— Как? С базой связаться можно, но с ними-то нет.

— Я могу попробовать через хамелионуса передать.

Все смолкли и в удивлении уставились на Софию. Девушка даже смущаться начала: к такому пристальному, концентрированному вниманию она не привыкла.

— Ну да. Те, что я постоянно ношу с собой, могут воспринимать мои мысли и, в свою очередь, передавать мне кое-какие образы. Я могу «надиктовать» краткое сообщение и попросить отнести его Джарвисону. Впрочем, гарантий никаких. Так я ещё не делала.

— Но попробовать стоит, — серьёзно сказал Никита.

— София, ты — умница, — ласково добавила Елена. Застенчивость девушки подчас вызывала у неё недоумение.

Прикрыв глаза, София минуты три сидела неподвижно и только кончиками пальцев поглаживала свою питомицу, та блаженно щурила глаза. Потом молниеносно сорвалась с места и скрылась в лесу.

— Всё. Всё, что сможет, она передаст.

— А если получится, то у нас будет готовое средство связи, об отсутствии которого все так сокрушались, и шпион-разведчик заодно.

— Да за кем тут шпионить?

— Мало ли. Вдруг всё-таки появится необходимость.

— А знаете что самое паршивое? — Никита глянул вниз, на далёкую и почти невидимую с высоты их насеста землю. — Для того чтобы отловить эту «чудесную флейту» нам опять придётся спускаться вниз.

Надо же, мы настолько привыкли к жизни на деревьях, что спуск на землю считается событием неприятным. Интересно, на что будет похоже следующее поколение эльфов, рождённых уже здесь, на Форрестере. Ноги превратятся в хватательные конечности? Отрастёт хвост? Хотя это уже обезьяны какие-то получаются. Лучше об этом пока не задумываться. И так проблем хватает, гораздо более злободневных.

Четверо охотников на чудесную флейту, как её окрестил Никита, подготовили вакуумные пакеты, запас которых для сбора образцов всегда лежал в рюкзаках, вставили в уши затычки и отправились на «дело». И ещё часа полтора бесцельно блуждали между деревьями — не так-то легко обнаружить буровато-коричневые шарики размером с земного ёжика, среди плотного переплетения корней вальсиноров. А когда, наконец, обнаружили, оказалось, что упаковать их в пакет тоже задача не для слабонервных. Острые края шипов, которые оказались не шипами, а полыми трубочками, резали всё, к чему прикасались, в том числе пластик и руки неосторожных учёных. Да к тому же ещё время от времени то один то другой издавали высокие свистящие звуки, от которых темнело в глазах и волнами накатывала паника. Софию вообще пришлось отправить в глубокий тыл — эмпатка тяжелее прочих переносила волны страха. Наконец Елена догадалась завернуть эту колючку сначала в плотную ткань, а уже потом засовывать в пакет и откачивать воздух. Теперь дело пошло веселее и в результате они поймали аж пять чудесных флейт. С такой добычей уже можно возвращаться на базу. И поскорее.

В команду Джарвисона Кержа входили Шарлота Гордон — эмпат и супруги Пьер и Алиса Реблон — сновидец и охотница соответственно. Земной специализацией Пьера была микология, Алисиной — геоботаника. Трансмутацию в эльфов оба прошли одновременно и сравнительно легко. А Алиса была ещё донельзя довольна тем, что удалось без труда скинуть двенадцать килограмм лишнего веса, с которыми она боролась с переменным успехом на протяжении вот уже шести лет. Правда виновата в этом трансмутация или резко возросшие физические нагрузки сказать не смог бы никто.

Первые два дня они спокойно двигались параллельным курсом на полтора километра правее группы Елены Маршалл. А на третий вошли в погибающий лес. Пьер и Шарлотта остановились так резко, как будто лбом о прозрачную стену стукнулись. Возникло резкое и неприятное ощущение какой-то неправильности. Было слишком тихо. Даже для здешнего леса, где большая часть обитателей предпочитала помалкивать, такая тишина была нехарактерна. Потом стали заметны и другие признаки несчастья: темнота и запустение. Обычно воздух просто кишел разнообразными светящимися существами, а тут — ни одного. Не пролетит стрекоза на громадных сияющих крыльях, не роится всякая насекомая мелочь, не заметно многоножек, которых только в пределах видимости можно было насчитать около двадцати разновидностей, не говоря уж о поштучном пересчёте. Только тихонько перешёптываются на ветру листья вальсиноров да изредка поскрипывают стволы.

— Куда все делись? — растерянно спросила Шарлотта.

Алиса посмотрела вниз, проследив взглядом возможную траекторию исчезновения живности.

— Давайте спустимся и посмотрим там, — предложила она.