Филип Фармер - Мир Реки: Темные замыслы

— Их вождь — человек по имени Ладислав Подебрад — лет шесть назад начал осуществлять один проект. Он решил, что там могут оказаться кое-какие минералы, особенно железо, погребенные глубоко под почвой. Его люди принялись копать возле самого подножия гор и пробили там здоровенную и глубокую шахту. Они потратили на это уйму кремневых и костяных орудий. Ты же знаешь, какая там крепкая трава.

Фрайгейт кивнул. Видимо, трава на этой планете предназначалась для защиты от эрозии. Ее корни уходили в глубину и там переплетались между собой. Он считал даже, что все это может быть одним растением, единым растительным организмом, простирающимся по обоим берегам Реки, а возможно, и под ней. Корни этого растения были необычайно крепки из-за высокого содержания кремния.

— Потребовалось немало труда, чтоб пробиться сквозь слой корней, а когда это было сделано, внизу не оказалось ничего, кроме грязи. Однако они продолжали врубаться и на глубине шестидесяти метров дошли до материнской горной породы. Кажется, это был известняк. Люди уже готовы были все бросить, но Подебрад, который, по слухам, что-то вроде ясновидящего, сказал им, что видел сон и что там — ниже известняка — имеются огромные залежи железа.

— Ясное дело, — сказала женщина. — А вот чего я не могу себе представить, так это тебя, занятого такой работой.

— Будто ты сама уж так трудолюбива!

Фрайгейт невольно подумал, что эти двое вряд ли долго останутся вместе, но вмешиваться в перепалку не стал. Он знавал на Земле пары вроде этой, которые грызли и изводили друг друга со дня женитьбы и до дня смерти. По какой-то причине, смахивающей на извращение, они все-таки нуждались друг в друге.

Три года назад мечта Подебрада сбылась и тяжкие труды его народа полностью окупились. Они наткнулись на мощную залежь минералов — железной руды, сернистого цинка, песка, угля, соли, свинца, серы и даже платины и ванадия.

Фрайгейт от неожиданности мигнул и спросил:

— Ты хочешь сказать — слоями, пластами? Так в природе не бывает!

— Верно, — ответил Эмиль. — Во всяком случае, тот парень сказал Мари, что такого быть не должно. Но то, что он рассказывал, я слышал и от других приезжих из Новой Богемии; по их словам, было похоже, что какой-то гигантский грузовик свалил эти руды в одну кучу.

Тот, кто конструировал этот мир, вроде бы сгреб эти руды в одно место колоссальным бульдозером. Затем навалил на них горную породу, потом почву, а потом посадил траву.

Так или иначе, Подебрад вытащил металлы наружу, вернее, до сих пор добывает их оттуда. Люди его теперь все вооружены стальным оружием. А Новая Богемия расширила свою двенадцатикилометровую границу и теперь тянется на шестьдесят километров по обоим берегам Реки.

Но это не было результатом завоевания. Прилегающие государства сами просили о присоединении, а Подебрад только приветствовал это дело. Богатств у него хватает с лихвой.

А тем временем другие страны поблизости тоже запустили свои буровые проекты. Работы идут уже три года, но результаты пока — только пот, поломанные орудия и разочарование.

Видимо, место, на которое наткнулся Подебрад, — единственное, богатое минералами. Или этим, как называл их Эмиль, болванам следовало рыть еще глубже.

Эмиль ткнул пальцем в сторону холмов:

— Наше правительство пробило шахту глубиной в шестьдесят метров. Но сейчас ее засыпают. Верхний слой — доломиты. Подебраду повезло. У него был всего лишь мягкий известняк.

Фрайгейт поблагодарил Эмиля и, возбужденный, поспешил на корабль. В результате «Пирушка» спустя одиннадцать дней бросила якорь у берега столицы Подебрада.

Уже за полдня до прибытия к южным границам страны экипаж «Пирушки» ощутил близость Новой Богемии по запаху. Сернистые и угольные дымы провоняли все окрестности.

Вдоль берегов тянулись высокие земляные стены. Повсюду в глаза бросалось обилие стального оружия, включая кремневые ружья. Реку патрулировали большие колесные паровые суда, каждое из которых несло по две пушки; сновали многочисленные мелкие суденышки, вооруженные пулеметами.

Экипаж «Пирушки» был поражен этим зрелищем. И в то же время ощущал острую боль. Дивная долина была жестоко изуродована. Они так привыкли к чистейшему воздуху и безоблачным голубым небесам, к зеленым холмам и равнинам, что смотрели на это как на вечный и неизменный дар.

Нур спросил у аборигена, а была ли необходимость так поганить землю и производить такое количество оружия.

— Пришлось, — ответил спрошенный. — Если б мы этого не сделали, другие страны попытались бы отобрать у нас наши руды. Для этого они пустили бы в ход вооруженную силу. Мы делали оружие для самообороны.

Конечно, мы кое-что производим и сверх того. Излишки мы продаем и получаем больше табака, спирта, пищи и украшений, это нам на пользу.

И мужчина довольно похлопал себя по толстому брюху.

— Но ведь граали удовлетворяют все естественные потребности человека и даже снабжают его кое-какими предметами роскоши. Так надо ли срывать почвенный покров и разводить вонь на всю страну, чтобы получить больше того, в чем нуждается человек? — улыбаясь, спросил Hyp.

— Так я же объяснил вам зачем!

— А не лучше ли завалить шахту, — продолжал Нур, — или даже не закладывать ее вовсе?

Человек пожал плечами. Потом, как будто чем-то ошеломленный, подбежал к Райдеру:

— Послушайте, а вы, часом, не кинозвезда Том Микс? Том ухмыльнулся и ответил:

— Только не я, амико . Хотя мне часто говорили, что я на него смахиваю.

— Я видел вас… его… когда он приезжал в Париж во время своего турне по Европе. Я тогда был там по делам, стоял в толпе и приветствовал вас… его… когда он гарцевал на своем Тони. На меня это произвело громадное впечатление. Он был моим любимым актером вестернов.

— И моим тоже, — ответил Том и отвернулся. Фрайгейт отозвал капитана и первого помощника в сторону.

— Ты чем-то взволнован, Пит, — сказал Мартин Фаррингтон. — Должно быть, думал о том же, о чем мы разговаривали пару минут назад.

— Вряд ли такое возможно, — ответил Фрайгейт. — А о чем вы говорили?

Мартин искоса взглянул на Тома и усмехнулся:

— А о чем же еще можно сейчас говорить? Мы говорили, вернее, мечтали о том, как было бы славно разжиться одним из этих пароходиков.

Фрайгейт удивился:

— Мне это и в голову не приходило. Ты что имеешь в виду — украсть его, что ли?

— Да вроде бы, — сказал Том своим тягучим южным говором. — Они же запросто построят себе новый. Мы тут прикинули, насколько быстрее мы пошли бы вверх по Реке на этой нарядной посудине.

— Если оставить в стороне этическую сторону вопроса, — возразил Фрайгейт, — то дело это опасное. Я сильно подозреваю, что по ночам их сторожат.