Филип Фармер - Мир Реки: Темные замыслы

— Входите, — разрешила Джилл. И, обращаясь к Сирано, добавила: — Мы договорим потом. Во всем этом так много странного, что возникает множество вопросов.

— Очень сомневаюсь, что у меня найдутся на них ответы.

Прошло двадцать четыре часа.

Мертвые были погребены в море. Их завернутые в белые полотнища тела в те считанные секунды, когда их сбрасывали в волны сквозь амбразуры в стене, удивительно походили на египетские мумии. Пока Джилл стояла в пронизанном мощными прожекторами тумане и наблюдала, как трупы один за другим соскальзывают через арочное отверстие в стене, она невольно высчитывала время, которое им предстоит падать вниз. Заставляла ее искать прибежище в математических подсчетах отнюдь не сердечная черствость. Скорее уж это была привычка, а также своеобразный барьер, воздвигнутый перед страхом смерти.

Теперь смерть снова стала стопроцентной реальностью; всякие надежды на возможность повторного воскрешения в этом мире пропали. Смерть казалась еще более вездесущей и угрожающей в этом месте — таком холодном, с таким влажным и липким ветром и с такими нависающими густыми и взвихренными облаками. Сделай она лишь несколько шагов в плотном тумане, и тут же исчезнет из глаз товарищей, ее не услышит ни единое живое существо, и даже рукотворные приборы не засекут ее движений. Джилл не видела ни собственных ног, ни металла, по которому ступала.

Она подошла к самой амбразуре и высунула голову наружу, но так и не смогла уловить хотя бы легкий шум мертвого ледяного моря, где-то далеко-далеко внизу с ревом кидавшегося на стены Башни. Слишком далеко оно от нее. Вообще все было неимоверно далеко — даже то, что лежало всего лишь в нескольких шагах.

Поистине пустыня. И как же ей хотелось покинуть ее как можно скорее!

Пискатор до сих пор не вернулся. Она уже и не думала, что он вернется. Ни при каких условиях не остался бы он добровольно так долго в этой Башне. Либо он умер, либо тяжело ранен, либо стал пленником. Во всяком случае, никто из тех, кто остался снаружи, не мог ему помочь. Обещанное семисуточное бдение представлялось теперь Джилл непомерно долгим и бессмысленным. Поэтому Джилл объявила экипажу, что дирижабль стартует после пяти суток ожидания.

Новость была воспринята всеми с явным облегчением. Как и у Джилл, нервы команды были предельно напряжены и даже, пожалуй, перенапряжены. Настолько, что Джилл была вынуждена заменить четырехчасовые вахты у купола двухчасовыми. У некоторых караульных стали возникать галлюцинации, им мерещились странные фигуры, движущиеся в тумане, они слышали голоса, раздающиеся в коридоре. Один из часовых даже выстрелил в то, что он принял за нечто огромное, бросившееся на него из тумана.

Первый обыск на корабле не выявил ни бомб, ни радиопередатчиков. Опасаясь, что экипаж все же мог оставить без внимания какие-нибудь жалкие квадратные сантиметры площади, Джилл отдала приказ о новом обыске. Теперь он охватил даже верхнюю поверхность дирижабля. Люди взобрались на его спину и на четвереньках обошли ее всю, освещая дорогу электрическими фонариками. Другие члены экипажа при свете ярких прожекторов внимательно осмотрели наружную поверхность хвостовой структуры.

Бомб не было нигде.

И все же желанного облегчения Джилл не обрела. Если Торн с самого начала планировал где-то спрятать взрывчатку, он мог заложить ее даже в газовые отсеки. А если он прибег к такой хитрости, то, значит, уменьшил в них давление газа, ибо попасть в газовый отсек невозможно, не выпустив в воздух какое-то количество невосполнимого водорода. Правда, не стоило забывать, что речь идет о передатчике, а это вещица маленькая. Кроме того, он мог быть замаскирован под что-нибудь другое.

Эта мысль послужила основанием для третьего обыска, когда досмотру подвергли все, даже самые небольшие механические и электронные приборы с целью установить, действительно ли это то, на что они похожи с виду. Все оказалось в порядке, но само предположение, что передатчик может быть замаскирован под нечто иное, отнюдь не способствовало снижению напряженности.

Конечно, пока Торна держат в больничке, он никак не сумеет добраться до спрятанного где-то передатчика. На дверь больнички поставили новый замок; а еще там всегда находились вооруженные часовые — двое снаружи и двое внутри.

Джилл обсудила с Сирано еще одну беспокоившую ее проблему.

— Сэм, надо думать, дико разозлится, когда узнает, что ровным счетом ничего не сможет сделать, если даже доберется до этих краев. Возможности подняться на самый верх Башни с поверхности моря у него нет никакой. А если б он это невозможное и совершил, то все равно внутрь Башни ему не пробиться.

Вполне вероятно, что одному-двум членам его экипажа удалось бы пройти по проходу, если только допустить, что они попадут на крышу. Но где гарантия, что с ними не случится того же, что случилось с Пискатором?

— Да кто знает, что там есть, в этом проходе! — мрачно отозвался Сирано. Маленького японца он любил почти так же нежно, как и самого Фаербрасса.

— А не говорил ли вам Фаербрасс о лазере, спрятанном на борту «Марка Твена»?

Сирано так и подпрыгнул.

— Ага! Какой же я глупец! Лазер! Да, конечно же, Фаербрасс говорил мне о нем! Неужели же он сказал бы об этом вам, а от меня утаил бы! Да я свинью готов поцеловать в гузку, если он на такое способен!

— Что ж, возможно, металл Башни способен противостоять даже лазерному лучу, но узнать об этом можно, лишь попробовав, не так ли?

Но француз уже успел снова погрузиться в пучины печали.

— А как мы решим проблему топлива? Мы же не сможем долететь до корабля Сэма, взять у него лазер, вернуться сюда, а потом лететь в Пароландо или к Сэму. Для этого нам горючего никак не хватит!

— Лучше нам забрать у Сэма лазер, потом отправиться в Пароландо, изготовить там побольше горючего, а уж потом вернуться сюда.

— На это уйдет уйма времени. Но другого, похоже, нам ничего не остается. А что, если этот упрямец Клеменс не позволит нам воспользоваться лазером?

— Не вижу, как он сможет отказать нам в этом, — задумчиво сказала Джилл. — Другой-то возможности проникнуть в Башню все равно нет!

— Ах да, верно. Но не следует исходить из предпосылки, что логика может поколебать Клеменса. Он ведь человек, а следовательно, далеко не всегда может действовать логично. Но поживем — увидим.

Новая идея так захватила Джилл, что она уже не видела никакого смысла так долго ожидать возвращения Пискатора. Если он ранен или в плену — не имеет значения, захватили его живые существа или механические устройства, — освободить его без лазера все равно невозможно.

Но сначала следовало допросить Торна. Приказав Коппенейму дожидаться ее возвращения, она вместе с Сирано пошла в больничку. Торн полусидел на кровати. Его правую ногу охватывало кандальное кольцо, прикованное к цепи, другой конец которой был приварен к кроватной раме.