Роберт Уилсон - Ось

Его жизнь представала перед ним словно в кривом зеркале. Например, миссис Рэбка. Он считал ее самым близким человеком и доверял ей всегда. Но стоило взглянуть на нее глазами Джейсона, как она становилась холодной, отчужденной — и никакой не матерью ему. Для Айзека она не подлежала ничьему суду. Для Джейсона она была олицетворением аморальности и безрассудства.

То же происходило в отношении доктора Двали. Для Айзека это был холодный бог, в чьем мире он жил. Для Джейсона — чудовище и маньяк.

Айзек изо всех сил старался не проникнуться ненавистью к этим людям, и даже та часть его, что была Лоутоном, сохраняла какую-то симпатию к миссис Рэбка. Она, как ни старалась это скрывать, любила Айзека — и Айзек со стыдом сознавал, как трудно ей было любить его . Он возвращал ей ее вымученное безразличие и был не способен разглядеть ни ее боли, ни ее верности.

Теперь он это понял. Она уже больше часа не произносила ни слова. Айзек перебрался к ней и сел рядом. И разглядев ее своим «гипотетическим» зрением (он сам уже стал про себя это так называть), понял, что с ней происходит.

Обломки разрушенного землетрясением здания не пощадили ее. У нее была невидимая внутренняя рана, столь серьезная, что ее «четвертость» не могла с ней справиться. У нее открылось внутреннее кровотечение. Ее окружала аура багрово-медного цвета. Она непрестанно повторяла шепотом его имя, но стук и скрежет гипотетиков — за последние пару часов заметно усилившиеся — заглушали ее шепот.

— Мама, хочешь, я возьму тебя с собой? — сказал Айзек.

Сьюлин Муа, услышавшая его слова, спросила:

— Что ты имеешь в виду?..

Мать Айзека только кивнула в ответ.

И тут завеса тьмы разорвалась. В помещение ворвался прохладный свежий воздух, и в открывшемся проломе предстал светящийся лес гипотетиков.

— Надо бы нам сориентироваться получше, где мы находимся, — сказала Лиза, — пока не стемнело.

Турк поглядел на нее недоуменно. Он только что закончил сооружать вместе с доктором Двали некое подобие убежища под остатками бетонных опор, неподалеку от роющих землю деревьев. Он поймал неодобрительные взгляды, которые Лиза то и дело бросала в сторону доктора Двали, и сказал:

— Да, конечно, надо бы.

Он попросил Двали поискать в куче мусора, уже отсортированной деревьями, какие-нибудь консервы, пока они с Лизой сходят на разведку. Двали посмотрел на них подозрительно — ведь он был Четвертым и сходу распознавал любую полуправду, — но только кивнул и возражать не стал.

Турк и Лиза обходили по периметру разрушенное здание, огибая завалы. Как только они отошли на достаточное расстояние, Турк спросил:

— Ты действительно хотела сходить на разведку?

Лиза созналась, что ей просто хотелось побыть без доктора Двали, хотя бы немного.

— И вот бы посмотреть на эти деревья и все вокруг сверху.

— И как ты предлагаешь это сделать?

Лиза еще утром приметила в южной части здания уцелевшую часть стены с ведущей на крышу пожарной лестницей. Турк попробовал лестницу на прочность и счел, что она вполне выдержит их обоих. Пожалуй, при соблюдении осторожности это и правда было неплохой мыслью — оглядеть местность с высоты, пока не стемнело. Они поднялись по лестнице и стали на сетчатой стальной площадке, глядя в свете угасающего дня на полог из разноцветных шаров и не веря своим глазам.

Вид с крыши походил на то, что Лиза уже видела утром из окна барака, только к концу дня лес разросся во все стороны. Особенно в западном направлении, подумала Лиза в смятении, куда смотрит Айзек, — там из-под земли поднялось нечто воистину чудовищное.

Сумрачный лес расстилался под ногами, и с высоты в нем нетрудно было разглядеть руины человеческих построек. Вытянутые в линию развалины торгового центра разрезали лес, словно опрокинувшийся поезд. Здание, в котором они ночевали, торчало над деревьями, как задранный нос корабля, выброшенного на берег. Дальше виднелись силуэты буровых вышек, нефтеперегонных колонн и резервуаров. На бывших нефтепромыслах что-то горело — вдоль горизонта тянулась неровная полоса черного дыма. Растения гипотетиков заполнили собой всю пустыню, отражая свет заходящего солнца и излучая свой собственный. (Лиза про себя сравнила это с ювелирной витриной, сияющей драгоценностями.) Сколько же вещества из пепла, воздуха и земли надо было пустить на эти деревья, чтобы они могли так вырасти! Наверное, на это пришлось бы употребить все строительные ресурсы Центральной Экватории. А тем временем на западе, в закатных лучах…

Крыша задрожала от вдруг налетевшего ветра.

— Держись! — закричал Турк, но Лиза и сама уже вцепилась мертвой хваткой в стальную балку.

На западе поднималось что-то огромное. Похожее на арку.

Лиза трижды путешествовала через Арку гипотетиков. Дважды в юности — когда она приехала в Порт-Магеллан с отцом и матерью, а назад вернулась только с матерью, — и один раз уже взрослой, сама. Та Арка, внушающая трепет, была слишком огромна, чтобы ее можно было объять взглядом. Те, кто проплывали под ней, видели только ближайшую опору, поднимающуюся из моря и теряющуюся в небе. С наступлением темноты можно было видеть еще фрагмент света, который отражался в зеркале моря, заливая его серебристым сиянием.

То, что сейчас представало их глазам, было много меньше. Арку, обрамлявшую закат, можно было увидеть всю целиком, но это только подчеркивало ее колоссальные размеры. Она поднималась в высоту миль на двадцать, если не на все пятьдесят. Свод ее терялся за облаками. При этом она выглядела изящной, даже хрупкой. Как она только выдерживала свой собственный вес? Но главное — что означало само ее появление здесь? Для чего она предназначалась?..

Ветер все сильнее раскачивал лестницу. Растрепанные волосы Турка падали ему на глаза, мешая смотреть. Лизе стало не по себе от выражения его лица. Ни разу еще с тех пор, как они познакомились, она не видела его таким растерянным, чтобы не сказать — напуганным.

— Пошли отсюда. Здесь слишком ветрено, — сказал он.

Она кивнула, соглашаясь. То, на что они смотрели, было нечеловечески прекрасным — и в то же время жутким. Что-то в нем было такое… Лиза спустилась по лестнице вслед за Турком. Они присели отдохнуть на нижней ступеньке. Над головой нависали шары. Лизе подумалось: «Мы сейчас как мышки — прячемся под большим грибом, укрылись от непогоды». Какое-то время они не разговаривали.

Потом Турк полез в карман своих грязных джинсов и достал компас. Тот самый увесистый армейский компас в помятом медном футляре, который был с ним и в тот день, когда они впервые полетели в горы. Он открыл футляр и посмотрел на чуть колеблющуюся стрелку, словно хотел проверить направление. Потом взял руку Лизы и вложил в нее компас.