Роберт Уилсон - Ось

Но горло настолько пересохло, что вместо приказа у нее получилась невнятная мольба.

Двали приложил пальцы к горлу Анны, чтобы нащупать пульс. Но едва коснувшись его, он понял, что пульса нет. Айзек ошибался или не хотел принимать очевидную истину.

— Нет, Айзек, — сказал он тихо, — она умерла.

— Это только ее тело, — сказал Айзек.

— Что ты имеешь в виду?

Мальчик принялся сбивчиво объяснять, приводя Двали во все большее изумление.

«Этот ветер, — думала Сьюлин, — он всех нас в конце концов доконает».

Навстречу ей спешили Лиза с Турком. Их окружал лес неземных растений, как будто лес — после долгих часов слепоты в подсобке она различала все вокруг с трудом. Странные мерцающие шары над головой, на этих… деревьях, что ли?.. Плотное скопление глядящих роз, наподобие зарослей ежевики поблизости. Некоторые из них повернули свои головы и пялились на нее бессмысленным взглядом.

Мир стал до неприличия не похож на себя.

И этот ветер — откуда он пришел? Он усиливался с каждой секундой и уже начинал перекатывать камни. Куски толя и гипсокартона взлетали в воздух и парили между деревьями, как воздушные змеи.

Она еще раз обернулась и позвала уже громче:

— Айзек!

Безумный Аврам Двали мало что значил для нее. А мальчик значил.

— Айзек, выходи же!..

Неустойчивая груда развалин шевелилась, постанывая под порывами ветра.

Двали сразу понял, что пытается сказать ему мальчик. Почти так он всегда это себе и представлял. Айзек действительно подключился к каналу связи с гипотетиками. Но Двали и присниться не могло, что он сумеет перед смертью миссис Рэбка вобрать в себя ее воспоминания. Теперь она жила в нем. Как и то марсианское дитя, Эш.

— Анна! — прошептал Двали.

Если б он мог призвать ее явиться из мальчика, как медиумы вызывают духов! Но в глазах Айзека читалось что-то другое и отчетливо враждебное. Уголки его губ опустились словно с отвращением. Именно таким в последнее время было выражение лица у Анны, когда она смотрела на Двали.

Тогда Двали решился произнести то, что казалось ему логичным и неотвратимым завершением всего пути. Он сказал:

— Возьми меня с собой.

Мальчик отшатнулся и помотал головой.

— Возьми меня с собой, Айзек. Где бы ты ни оказался, куда б ты ни шел, возьми меня с собой!

Сдавленные балки и брусья трещали, словно их придавила вся тяжесть мира. Время от времени раздавался похожий на выстрел треск ломающейся древесины.

— Нет, — тихо, но твердо сказал мальчик.

Двали сходил с ума. Оттого, что все было так близко, — и облом! Но еще и оттого, что отказавший ему голос был так похож на голос Анны.

Сьюлин Муа лежала на земле, под стеной глядящих цветов. Переборов свой страх перед растениями гипотетиков, Лиза оттащила ее подальше от развалин, которые продолжал разрушать ветер.

Турк наклонился над марсианкой:

— Что с остальными?

Поначалу Сьюлин ничего не могла ответить. Она беззвучно открывала рот, как рыба. Болевой шок, решила Лиза.

— Их нет, — наконец вымолвила марсианка. — Дианы нет, и Анны…

— А Айзек?

— Он жив. Там с ним Двали. Почему же они не выходят?! Это плохо кончится…

Турк постоял, глядя на развалины и крохотный проем, проделанный в стене деревьями.

Лиза схватила его за руку. Нельзя туда, в эту шаткую пещеру! Нельзя!

Он выдернул руку. Лиза навсегда запомнит чувство, испытанное ею, когда он выдернул свою руку из ее. Как все лучшие и худшие воспоминания, такое не сотрешь из памяти. Оно будет преследовать ее весь остаток жизни, долгими ночами.

Но она была не в силах остановить его. И не могла набраться мужества, чтобы последовать за ним.

В погребенной под завалом подсобке было темно. Турк едва не споткнулся о тело Дианы Дюпре. Потом он разглядел Айзека и доктора Двали, сидящих друг напротив друга перед горой камней и обвалившихся полок. Двали пытался ухватиться за мальчика, а тот шаг за шагом отползал, не желая, чтобы его касались, но и не собираясь бежать. Турк слышал умоляющий голос Двали — сквозь этот оглушительный ветер из ниоткуда, словно пытающийся сорвать с петель весь континент. Он достаточно навидался в жизни всяких невероятных вещей — и раньше это даже бодрило его, — но ничего подобного он еще не видел. Кожа мальчика светилась молочно-белым светом, а золотые глаза озаряли лицо, как свечи. Все его тело сияло, как лампа, в прорехах его рваной и грязной одежды.

— Айзек! — позвал Турк. Мальчик обернулся к нему. — Все хорошо. Можно выходить, путь свободен. Можно выходить!

Айзек взглянул на него с благодарностью.

Но тут нарастающий вой ветра перешел в утробный гудок океанского корабля, покидающего порт. Придавленный грудой развалин потолок не выдержал и начал рушиться.

Сьюлин Муа стояла, опираясь на Лизу Адамс, когда остатки здания на их глазах обрушились и осели. Облако цементной пыли и разлетевшейся штукатурки взлетело над верхушками деревьев, и его унес ветер.

— Не ходите туда, — сказала Сьюлин. — Вы уже ничем не сможете им помочь.

Лиза не сразу поняла, что та говорит. Ее вдруг покинули силы. Она снова почувствовала себя маленькой девочкой, и ее крепко обнимала за плечи Сьюлин Муа, поглаживая по спине.

«Вот он — ужасный финал», — подумала Сьюлин в преддверии развязки, после которой не останется в живых никого. Но это был еще не финал.

Поваленные ветром глядящие розы глядели все теперь в одну сторону.

— Смотрите! — сказала Сьюлин.

Деревья гипотетиков снова взялись за дело и принялись копать.

Когда все кончилось — когда от огромного сверкающего леса не осталось ничего, кроме омертвелых и быстро разрушающихся стволов, когда Арка Времен сделала свое дело и рассыпалась в прах, а чаша пустыни Руб-эль-Хали заснула еще на десять тысяч лет, — Лиза вернулась в Порт-Магеллан.

Небо было ясным, на рейде стояло на якоре с полсотни кораблей. В былые времена бывало и больше, но, может, то время еще вернется, когда нефтяная индустрия восстановится и туристический бизнес оживится.

Лиза сняла номер в гостинице. Генетическая Безопасность, кажется, потеряла к ней интерес с тех пор, как Четвертые взорвали свой биореактор в окрестностях Могилы Кубелика. Ее имя могло все же остаться в каких-нибудь их списках. Поэтому она сняла номер под чужим именем и стала думать, как ей теперь заново наладить жизнь. Через неделю после возвращения — не на рыбацком траулере, как она планировала, а на автобусе с полусотней других беженцев из Руб-эль-Хали, — она собралась с духом, если это слово здесь уместно, и позвонила Брайану.