Дмитрий Шмелев - Темпус

— Запомнил место? — с силой стискивая чашку, поинтересовался Ворг. Ох, как волнуется — едва не взмок! Дварфы вокруг (мы сидели вдвоем за отдельным столиком) ощутимо напряглись. Вот и он — момент, способный изменить всю мою жизнь. Силой, конечно, выколачивать сведения не станут — более того, даже и не обидятся, если не скажу. Во-первых — мое право, во-вторых — я им жизнь спас…причем не один раз. Но только вот есть ли во всей этой скрытности смысл?

Главарь рурговчан, очень и оч-чень непрост, как и все его люди. С одной стороны — простой дварф, с другой — вхож к старейшинам. По внешнему виду — обычный "вояка", отправленный на спасение банка, по рассуждениям — опытный тактик, такой же, как я. Безопасник безопасника сразу видит — есть в нас что-то…общее, скажем так. Нервное и дергающееся, заставляющее проявлять паранойю и беспокоиться о судьбах всех близких людей. Не удивлюсь, если Ворг — какой-нибудь местный службист, КЭ-ХЭ-БЭ дварфийского разлива. Другого бы в земли людей не отправили. Да и встретили они меня на пол-пути к городу — слишком быстро для третьих лиц. Возможно, патрульный отправил вестника напрямую ему, минуя обычную стражу. А значит… Надо делиться.

Что-то подсказывает — он этого просто так не оставит. Или сам полезет на поиски, или шептанет кому надо. Найти — ничего не найдут разумеется, но шумиха поднимется знатная. Вся эта возня, суета… Оно мне все надо? Куда лучше сдать этот несчастный тайник — пусть порадуются. Каких-то жалких четыре полоски — тоже мне, велика потеря. Честно заныканный сундучок, доверху забитый подобным ценностями, никуда не денется — в ту задницу мира они точно не доберутся. А значит…будем колоться.

Во-первых — все мне сразу станут обязаны: от тех же банкиров до самого главаря рурговчан. Во-вторых — зуб даю, появится "крыша". Если на Ворга надавить — то в лучшем раскладе крышей станут старейшины. В-третьих — доступ ко всем привилегиям горожанина. Потребую звание "героя нации" — как ни крути, а дадут, не денутся никуда. А это как минимум право покупки недвижимости в центре города и прочее, прочее, прочее…

И, наконец, самое главное: доступ к дварфийскому банку. Не как у "гостя столицы", а в качестве полноправного жителя города, сиречь — члена их расы. А значит — куда меньшие кредитные ставки, удобные проценты на вклад, да никакого кидалова. Одному весь сундук точно не сбыть — даже самую малую его часть. Слишком уж огромные суммы. А так, с такой "крышей"… Можно попробовать. Глядишь, вновь в рейд по тоннелям отправлюсь, да "случайно" найду "пару полос". Везет мне — и все тут. Поди, докопайся…

— Так запомнил место? — сглотнув, повторил Ворг.

— Запомнил. — могильным тоном ответил я, мрачно взглянув исподлобья. Носитель, почуяв призыв, вышел наружу: на дварфа уставились глаза с блеском стали и жаждой убийства. Бородач, нервно икнул и отвел взгляд. Окружающие заметно понурились — кажется поняли, что им ничего не светит.

Через минуту, все же совладав с собой, Ворг вновь посмотрел на меня. Я лишь расправил плечи, выражая неприступность. Помедлив еще немного и решившись, главарь рургочан все же спросил:

— С…Сможешь отвести?

Бинго! Напряжение в помещении сгустилось настолько, что казалось, воздух стал словно кисель.

Резко убрав из образа угрозу, я сменил тон на застенчиво ласковый и, растягивая гласные, словно мелкая девочка, переспросил:

— А что мне за это бу-удет?

Губки невольно сложились бантиком, а глазки захлопали ресницами. Затем, отвернув голову в сторону, я принялся стеснительно ковырять пальцем столешницу.

Ворг, заметив такое поведение, окончательно выпал в осадок. Идеально — бери его голыми руками! Что, собственно, и требовалось.

Кто говорил, что мужчины не клянчат? Не только клянчат, но еще и кадрятся — ведь главное достичь своей цели! И нно-но намекать на мой колер — голубым в нем даже не пахнет. Просто умные мужики — женственны, ибо ценят гармонию и свитчв поведении. Кожанные штаны, в которые я приоделся, к делу не относятся — старые попросту протерлись до дыр, в этих всяко удобнее. И хватит намекать на педерастию — других в доме Ворга попросту не было! Моего размера, по крайней мере. Не дварфийские же надевать! Как "на пляжу" буду выглядеть — коротки, аки шорты.

Главарь рурговчан все еще пребывал в ступоре — мыслительные процессы, казалось, читались прямиком на его лбе. Не удержавшись, я хихикнул, невольно припоминая кусок из "Базовой теории свитча":

"Свитч (от англ. Switch) — переключение между двумя полярностями, как правило — диаметрально противоположными линиями поведения и\или эмоционального состояния. В основном используется актором при смене архетипического образа с анимы (женского начала) на анимус (мужское начало) или наоборот. В отличии от рефлексии свитч полностью подконтролен.

Самый яркий пример произвольного (не контролируемого) свитча : безжалостный убийца с мужественным видом цедит что-нибудь сквозь губу, после чего без сожаления добивает поверженного врага. Минутой спустя — пускает радостные слюни при виде котят. Подобное переключение происходит большей частью из-за отсутствия вектора полярности (свитч обусловлен восприятием индивида внешних раздражителей и отсутствием самоконтроля при реакции на них). Это — в корне неверно. Ключевой момент данной техники — полный контроль над психической организацией мышления, способный обеспечить резкий переход и плавное сочетание полярностей (противоположности из разных областей сочетать нельзя).

В качестве примера контролируемого свитча можно привести тот момент, когда актор кричит, в бешенстве надрывая глотку, а через секунду уже преспокойно что-то шепчет. Подобный прием наглядно использовал Гитлер, отчитывая провинившихся подчиненных и доводя их до нервного срыва, или же получая именно ту реакцию, какую хотел."

— А…А-а… — Ворг открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег.

— Аэ…Ау… — синхронно копировали его мимику рурговчане с банкирами.

Хи…Хи-хи-хи… Это ли не лучшее развлечение?

— Смелее! — понижая тон, загадочно ответил я, добавляя в голос интриги и поводя плечиком.

Казалось, дварф был готов заплакать. Судя по его виду, он уже не знал, чего еще от меня ожидать и окончательно сдался…

Перейдя на волнительный шепот, я продолжил издевательство:

— Зна-ах-ешь, чего я хочу? — с придыханием.

Бородач отрицательно помотал головой, настороженно вжимаясь в кресло. Окружающие, наоборот, выжидательно вытянули шеи и придвинулись ближе. Слишком велики ставки, чтобы отнестись к торгам наплевательски.

— Ка…

— Ка?! — бородачи подались вперед, едва не стуча воображаемым хвостом по полу от волнения.