Артур Макгваер - Пришелец

— Хм, задумался Николай. Действительно, как подумаешь, чего мы добились за каких-то полтора века технического прогресса, дух захватывает!

— ТОЛИ ЕЩЁ БУДЕТ! — загадочно произнёс Матвей, а точнее Макаров, уже хотевший заснуть. Но не тут-то было!

— А ведь в самом деле, если как ты говоришь, во Вселенной есть ТАКИЕ сверхцивилизации, то где они? Как они могут выглядеть?

— Эх, не даёшь ты мне уснуть, Николай!

— Хорош спать, ещё наспишься. Интересно ведь! И что такого ужасного в твоих словах?

— Ну ладно, продолжу. Много о развитии человеческой цивилизации и возможных цивилизациях Космоса писал ныне живущий у нас в СССР философ и учёный-провозвестник космонавтики — науки об освоении человечеством космического пространства, как неизбежной фазы развития жизни, Константин Эдуардович Циолковский. Увы, всё-таки рассмотреть проблему достаточно достоверно ему не хватило знаний.

— О Циолковском я слышал от тебя ранее и даже книжку его про изучении внеземного пространства реактивными приборами читал. Вот про его мысли насчёт инопланетчиков и их развития я у него не нашёл.

— Не удивительно, Константин Эдуардович не только тобой читанную книжку написал. А ведь кроме Циолковского есть ещё его учитель — Фёдоров, Николай Фёдорович. Тоже величина, не меньше Циолковского! Только понять его сложнее.

— Ну а ТЫ, всё-таки, что можешь по этим вопросам сказать?

— Обрушим на поднятую тобой тему всю мощь накопленного человечеством знания. Начнём с физики. И с такого её раздела, как термодинамика.

— Странно. На лице Николая, хорошо видного в свете разгоревшейся керосиновой лампы, возникло выражение сильного удивления.

— Какое отношение динамика тепловых процессов имеет к поднятым вопросам?

— Прямое, если вспомнить определение энтропии, данное Людвигом Больцманом.

— Это через вероятности состояний частиц газа? Из описания которых следует «Тепловая Смерть Вселенной»?

— Угу. Только вопрос не так прост. Надобно для понимания присовокупить к описанию энтропии Больцмана понятие «возврата Пуанкаре», которое как нетрудно догадаться, сформулировал француз Анри Пуанкаре.

— Это те его выкладки, где доказывается, что фиксированный набор частиц будет повторять свои состояния через невообразимые количества комбинаций? Поскольку число частиц конечно, то и количество их перестановок конечно? — блеснул эрудицией Николай.

— Ага. А если взять на себя труд проанализировать в свете этих математических выкладок некоторые элементарные вопросы, то возникает следующая проблема, которую кстати, уже означил упомянутый Пуанкаре: — ПРОБЛЕМА БОЛЬЦМАНОВСКОГО МОЗГА! Хотя справедливей её было бы назвать проблемой «ДЫБЫ БОЛЬЦМАНА»!!!

— Это почему «ДЫБЫ»? — в голосе Островского зазвучал жгучий интерес и даже нотка страха.

— Потому что здесь, строго математически(!) доказывается… РЕАЛЬНОСТЬ АДА!

— ЧЕГО?!! — Островский аж попытался сесть, что в спальном мешке не получилось. Почему это АД?! Что за бред?!

— А вот так. Возъмём цельного человека. И посчитаем, какова вероятность его самосборки из хаотически мечущихся атомов. Невообразимо малая величина, где-то десять в степени равной числу Авогадро помноженного на число молей различных атомов, составляющих человеческое тело.

— Отрежем у нашего страдальца ступни. Посчитаем вероятность самосборки его в таком вот «усечённом виде». Она окажется больше! И кстати, в невообразимо громадное число раз, примерно равное десятке возведённой в степень числа Авогадро, помноженного как раз на то количество молей вещества, что было в отрезанных ступнях. Формула неточная, но оценить громадность «неправильных состояний» человеческого тела позволяет.

Но и это не всё! Можно доказать, что чем мучительнее будет расчленение, тем вероятность самосборки такого страдальца ВЫШЕ! И опять таки, рост вероятности просто неправдоподобно громаден! Чем сильнее изуродован человек, тем его такое состояние «предпочтительнее» в смысле вероятности, с точки зрения классической термодинамики. Кстати, Людвиг Больцман, когда провёл эти расчёты, не нашёл понимания у коллег, и по слухам сошёл с ума и повесился!

Матвей прервался, посмотрев на Николая. Тот смотрел на него «квадратными» глазами, в которых появился самый настоящий непрекрытый ужас.

— Д…да как же так?!! — наконец произнёс он. Что же это такое, ведь действительно так получается!

— Воть, теперь ты сам понял смысл выражения «Во многих знаниях много печали»! А вот теперь, как ПРАВИЛЬНЫЙ КОМСОМОЛЕЦ, ты должен, даже обязан! возмутиться.

— А разве в рассуждениях есть ошибка? — с какой-то затаённой надежной спросил Николай. Логично же, с точки зрения математики!

— НО! С чего ты, Николай взял, что классическая термодинамика ВСЕГДА верна? А может быть к безконечному миру с ней подходить нельзя? Может быть у ЖИЗНИ своя ВЕРОЯТЬ?!!

— То есть ошибка в принятых допущениях? — снова блеснул эрудицией Островский.

— В том, что принято ПО УМОЛЧАНИЮ! И знаешь что, давай спать. К таким вещам с «кондачка» подходить не стоит. Если не хочешь, чтобы рассудок лопнул.

— А с другой стороны, можно эту проблему изучить! Представляешь себе, какую КНИГУ написать можно! СОВЕТСКИЙ, КОМСОМОЛЬСКИЙ НЕКРОНОНОМИКОН! Порвёт рассудок всех мистиков Земли нах…!

Утром Матвей проснулся бодрым и свежим.

Встав раньше, он, выпустив воздух из спального мешка свернул его. Вышел на улицу, к деревенскому колодцу, захватив с собой котелок. Набрал чистой колодезной воды, напился, сполоснул лицо, прогоняя остатки сна, потянулся, разминая мышцы. После чего вернулся во двор приютившего их дома, и обойдя его, вышел к приглянувшемуся участку земли, где росла одна трава. Размявшись, принялся выполнять гимнастические упражнения.

— Эвона, чего руками как полоумный машешь, чай не мельница? — раздался за спиной выполняющего учебные движения приёма самообороны Бронштейна голос хозяйки. Чегось вчера обещал, помнишь?

— По хозяйству помогать, — не растерялся Макаров.

— Так помоги, вона воды наносить в корыто надоть, — хозяйка стояла рядом и сурово смотрела, уперев руки в бока.

— Натянув «футболку», пошив коих освоил Исидор, из медно-аммиачного шёлка, — ещё одной диковинки химпрома, что освоил химический цех велозавода, Матвей взял ведро и пошёл к колодцу.

Отрезами этой материи удалось снабдить всех отличившихся работников, благо что изготовление волокна сумели поставить на поток, пусть и очень мало на первых порах.

Наносив воды, Матвей вернулся в дом.

Там его встретил хмурый Николай. Вокруг его глаз были видны тёмные круги. Практически сразу Островский, едва увидев Бронштейна, входящего в комнату, принялся ругаться.