Филип Фармер - Мир Реки: Магический лабиринт

— Тебе не стоило бить его так сильно, Бен. Он мертв!

— Стэндиш сам напросился, — ответил мужчина с дубиной. — Да и какая разница? Я думаю, мы бы все равно его повесили.

— Твое мнение еще не закон! — вскричал его оппонент.

— Успокойся, док! Если кто и заслуживал смерти, так это Стэндиш, — угрюмо проворчал мужчина, и большая часть людей согласилась с его последними словами.

Фрайгейт узнал о смерти блондина раньше всех. Он видел, как его ватан исчез, будто унесенный магическим ветром. Питер отключил экран и велел компьютеру выявить синтетическую душу Стэндиша. Поскольку с момента смерти не прошло и пяти минут, это оказалось несложным делом. Однако после него в колодец уже успело попасть семнадцать других ватанов.

— Сколько раз убивали Стэндиша до этого случая? — спросил у компьютера Фрайгейт.

Машина ответила, что в мире Реки блондин погибал уже трижды.

Мог ли компьютер найти и показать воспоминания Стэндиша об этих трагических минутах? Ответ был положительным.

Объяснив машине свое понимание термина «жестокость», Питер велел провести беглый подсчет всех эпизодов жестокости в жизни Стэндиша.

— Начиная с пятнадцати лет.

Для начала компьютер определил год, с которого следовало начинать поиск. Потребовался час, чтобы выявить моменты жизни, интересовавшие Фрайгейта. Первый из них — в указанный период — произошел на вечеринке, устроенной в честь пятнадцатилетия Стэндиша в 1965 году.

— Так! — прошептал Питер. — Значит, он родился в тысяча девятьсот пятидесятом году.

Компьютер прокрутил ему «фильм» об этом дне рождения. Мать Стэндиша, толстая низкорослая неряха, вполне соответствовала его отцу — большому пузатому мужчине с испитым лицом, на котором выступали синие вены. Гости в основном состояли из уличных дружков Стэндиша. Дом выглядел загаженным и грязным, а мебель — старой и сломанной. Судя по замечаниям гостей, глава семейства иногда подрабатывал плотником, но большую часть времени проводил в соседних барах. Стэндиш перепил кислого пива, и его вытошнило прямо на пирожки с салом и сандвичи с болонской колбасой. После этого вечеринка закончилась. Когда гости разошлись, пьяные родители начали выкрикивать друг другу оскорбления и непристойности. В один момент ссора едва не перешла в драку, но потом угасла, как раздавленный в пепельнице окурок. Фрайгейт вздохнул и отключил экран.

Он объяснил компьютеру, что этот эпизод являлся примером вербальной жестокости. Ему же хотелось увидеть физическое насилие. Велев машине продолжать поиски в период с 1965 по 1975 год, Питер отправился на ужин, который проходил в квартире Ли По.

Во время ужина он узнал, что остальные тоже вели самостоятельные исследования. Например, Алиса пыталась найти своих троих сыновей, родителей, брата и сестру.

— Ты хочешь их воскресить? — поинтересовался Фрайгейт. В ее темных глазах мелькнула тревога.

— Честно говоря, я еще не знаю. Мне просто хочется увериться, что с ними все в порядке. Впрочем, если кто-то из них умер, я, наверное… что-нибудь сделаю.

Она понимала, что любой из ее родственников, чей ватан оказался в колодце, мог навсегда остаться в небытии. Воскресить своих родителей или детей могла только она сама. Однако ее тревожила возможность их появления в стенах башни — вернее, их вероятное отношение к ней и реакция на то, какой она стала. Что, например, скажет ее мать, узнав о любовной связи с таким отвратительным мужланом, как Дик Бёртон?

Кроме того, встреча с родственниками могла привести к большим разочарованиям. В ее эпоху родители не находили зазорным помыкать и командовать своими детьми. Но в мире Реки не существовало различий в возрасте; все выглядели одинаково молодыми. К тому же после многолетней разлуки и родители и дети стали совершенно другими людьми. Между ними пролегла зияющая пропасть, такая же огромная, как этот новый и жестокий мир. И преодолеть ее могли не многие.

Но Алиса любила их — мать, отца, сыновей, сестру и брата.

Фрайгейт отметил, что она ничего не сказала о своем муже Реджинальде Джервисе Харгривзе. Однако Питеру хватило ума не упоминать об этом.

— Значит, ты еще их не нашла? — спросил он у Алисы. Отпив глоток вина из чаши, она произнесла:

— Пока нет. Я дала компьютеру их имена, а также даты рождения и смерти. К сожалению, мне ничего не известно о смерти Кэрила, но я надеюсь найти какие-то сведения в копиях тех книг и газет, которые воспроизвела для меня машина. Все это требует времени. Если кто-нибудь из них умер, я обязательно их воскрешу. Но если они живы, отыскать их будет непросто. Конечно, компьютер может начать сканирование по всей цепи питающих камней, однако для успешного поиска мои родственники должны оказаться в зоне досягаемости особых датчиков. И даже тогда вероятность обнаружения не будет превышать сорока процентов.

«Если Алиса никого не найдет, это освободит ее от решения главного вопроса, — подумал Фрайгейт. — Она боится их воскрешения и в то же время мечтает о нем».

— А тебе не хочется воскресить Льюиса Кэрролла? — спросил он.

— Нет.

Она не стала объяснять свой ответ, и, судя по ее поджатым губам, дальнейшие расспросы Питера не привели бы ни к чему хорошему.

Покинув застолье, Фрайгейт ушел в свои апартаменты. Вместо того чтобы сразу лечь в постель, он решил перед сном посмотреть несколько эпизодов из прошлого Стэндиша. Они настолько ошеломили его, что заснуть ему в эту ночь больше не удалось. Грязный необразованный подросток превратился в мерзкого и жестокого алкоголика. Фрагменты «фильма» воспроизвели всего пару дней, но Фрайгейту стало до того тошно, что после этого он вообще перестал интересоваться воспоминаниями Стэндиша.

В то время блондин нигде не работал. Он жил в домике сестры на окраине небольшого среднезападного города. Его двадцатилетнюю сестру можно было бы назвать привлекательной, если бы она следила за собой и хоть иногда проявляла признаки ума. Ее дочь, белокурая голубоглазая малышка, выглядела немного полноватой для своих трех лет — что, очевидно, объяснялось плохим питанием и огромным количеством «коки», которое девочка поглощала каждый день. Фрайгейт осмотрел запущенную гостиную. Сестра блондина, которую звали Мейзи, лежала на почти развалившейся софе и пила пиво. Малышка, спрятавшись за потертое кресло, баюкала в углу потрепанную тряпичную куклу.

Время от времени на экране появлялась бутылка виски, которую Стэндиш подносил ко рту. Судя по беседе, брат и сестра решили опохмелиться после вчерашней попойки.

Стэндиш перевел затуманенный взгляд на сестру.

— Где Линда? — спросил он.

— Там, — буркнула Мейзи, махнув рукой в сторону стула.

— Линда! Иди ко мне! — громко позвал блондин. Малышка, прижимая куклу к груди, неохотно покинула свое убежище. Стэндиш расстегнул молнию на штанах и вытащил возбужденный член.