Эликс Делламоника - «Если», 2004 № 01
- Название:«Если», 2004 № 01
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Любимая книга
- Год:2004
- Город:М.
- ISBN:0136-0140
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Эликс Делламоника - «Если», 2004 № 01 краткое содержание
Ежемесячный журнал
Содержание:
Эликс Делламоника. СПОКОЙНЫЙ ДЕНЬ В ГАЛЕРЕЕ, рассказ
Алексей Калугин. СОВЕТНИК ПО КУЛЬТУРЕ, рассказ
Эми Бектел. ПРЕВРАЩЕНИЯ ЧУДОВИЩ, рассказ
Видеодром
* Писатели о кино
***** Марина и Сергей Дяченко. БЕЗЖАЛОСТНЫЙ, МИЛЫЙ, ЖЕЛЕЗНЫЙ (статья)
* Сиквел
***** Дмитрий Байкалов. КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ (статья)
* Рецензии
* Премьера
***** Дмитрий Байкалов. НУ А ЗАВТРА — В КИНО! (статья)
Стивен Бакстер. ОХОТНИКИ ПАНГЕИ, рассказ
Дон Д'Аммасса. ЦЕЛИТЕЛЬ, рассказ
Бад Спархоук. МЕЖПЛАНЕТНЫЙ РЕСТЛИНГ, рассказ
Вернисаж
* Вл. Гаков. КСЕНОПОРТРЕТ (статья, иллюстрации У. Барлоу)
Дэниел Хэтч. СЕМЯ СУДЬБЫ, повесть
Элеанор Арнасон. ДОРОЖНЫЕ ПОЭМЫ, рассказ
Ларри Нивен. РИСК — БЛАГОРОДНОЕ ДЕЛО, рассказ
Мария Галина. НЕСУЩЕСТВУЮЩИЕ СУЩЕСТВА (статья)
Экспертиза темы
Владимир Михайлов. «ЕСЛИ ВСТРЕЧА ПРОИСХОДИТ НА ЕГО ТЕРРИТОРИИ…» (статья)
«Фантариум» + конкурс
* Олег Кулагин. ИНФРАКРАСНЫЙ (недостающая глава) (рассказ)
Виталий Каплан. ПОЧЁМ КАТАСТРОФА? (статья)
Рецензии
Курсор
Персоналии
«Если», 2004 № 01 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Я вздохнул. Все очевидно. Какая-то личность родила ребенка. А тот или оказался необычно маленьким, или же другие его части умерли. По какой-то причине родитель путешествовал в одиночку. Возможно, он/она/оно был мелким купцом или фермером, которого нищета выгнала из дома. Или же он был бродячим вором или грабителем, объявленным вне закона за гнусные преступления. В любом случае, родитель донес ребенка до этого печального места, где предпоследняя часть ребенка скончалась.
Я представил, каково было ему стоять на берегу ледяной реки, прижимая к себе ребенка, оставшегося в одиночестве. Он не мог перенести мысль о том, что ему придется растить столь неполную личность! Да и кто смог бы?
И родитель перебрался через реку, оставив на этом берегу свою горькую ношу.
Я застонал. Мое поэтическое тело сказало:
Двух тел недостаточно;
Одно тело — ничто.
Остальные тела согласно забормотали. Поэт добавил вторую половину древней мудрости:
Живи в группе,
Или умри.
Я опять согласился.
Разведчица подняла ребенка.
— Это девочка.
Малышка проснулась и заплакала, размахивая четырьмя ручками, дрыгая четырьмя ножками и выпустив струйку мочи. Разведчица держала ее как можно дальше от себя. Вне всяких сомнений, малютка оказалась здоровой, громкой и активной! Но неполной.
— Зачем ты ее разбудила? — спросил носитель дубинки. — Лучше бы не трогала и дала ей спокойно умереть.
— Нет, — возразила разведчица. — Она останется со мной.
— Со мной! Кого это ты имела в виду? — закричали другие мои части.
В шумном споре нет ни искусства, ни мудрости. Поэтому я не стану его описывать, скажу лишь, что затянулся он до самой ночи. С неба начали падать снежинки — сперва редко и медленно, потом все гуще. Я высказывался с той резкостью суждений, которую люди приберегают для разговоров наедине с собой. Слова, подобные острым камням из Зубастой Реки, так и летали туда-сюда. О, какие раны я наносил — и сам же от них страдал! Что может быть хуже спора с самим собой?
Разведчица упорно стояла на своем. Она полюбила малышку, пусть даже дефективную. Носители дубинок, крепкие мужчины, пришли в ярость. Поэт и летописец, утонченные нейтралы, преисполнились отвращения. Остальные мои тела были женскими, и потому более сочувствующими.
Я уже достиг того возраста, когда появление фертильных яиц становилось все менее вероятным. Несмотря на все свои старания, я не обрел ни славы, ни денег. Какой уважающий себя гоксхат станет супругом бродяги вроде меня? Какой детский сад предложит уход за моим потомством? Несомненно, даже такой фрагмент ребенка лучше, чем ничего.
— Нет! — заявили мужчины и нейтралы. — Это не личность! Одно тело никогда не может познать единение или слияние!
Но мои женские тела постепенно склонялись к мнению разведчицы. Ребенок, несомненно, дефективный. И все же девочка была жива, была гоксхатом, яростно дрыгала ручками и ножками, а ее ротик испускал звуки, посрамившие бы и монстра.
Вероятнее всего, она умрет. Другие ее тела уже умерли. Но пусть она лучше умрет на чьих-то руках, в тепле и уюте, чем в зубастой пасти бродячего хищника. И разведчица снова завернула малышку в одеяло.
Было уже слишком поздно, чтобы переходить реку вброд. Я расположился у подножия утеса, обняв себя руками, чтобы стало теплее, и поместив малышку в середину, чтобы не замерзла.
К утру небо прояснилось. Повсюду искрился снег. Я встал, отряхнулся, собрал вещи и перебрался через реку. Вода стояла низко, как я и ожидал в это время года, но была просто ледяная. Когда я добрался до противоположного берега, ноги у меня буквально онемели, а зубы стучали, как кастаньеты. Малышка, разбуженная шумом, начала плакать. Разведчица дала ей сладкую лепешку, и крики на время смолкли.
Около полудня я увидел вдалеке крепость, и в моих сердцах вспыхнула надежда. Увы! Подойдя ближе, я увидел, что стены крепости разрушены.
И разрушены недавно. Я вошел через один из проломов и попал во внутренний двор, полный прикрытых снегом холмиков. Разведчицы разошлись и осмотрелись. Как я и ожидал, снег скрывал тела. Глаз у них уже не было, но тела неплохо сохранились из-за холода и отсутствия насекомых.
— Все произошло вчера или позавчера, — сообщили разведчицы.
— До последнего снегопада. Уишики взяли то, что смогли, но у них не осталось времени — до снегопада и метели — отыскать других хищников и привести их сюда. Вот почему тела до сих пор целы. Уишик может выклевать глаза, но кожу ему клювом не пробить, она для них слишком толста. И для этого им нужна помощь других животных вроде хиргов. — Одна из разведчиц присела на корточки возле тела и провела рукой по жестким волосам на спине мертвеца. — Я не смогу их похоронить. Их слишком много.
— Сколько гоксхатов здесь лежит? — спросил летописец, делая заметки.
— Трудно сказать точно. Полагаю, три или четыре. Скорее всего, родитель и дети.
Я вошел в здание крепости и наткнулся там на новые тела. Не очень много. Большая часть обитателей погибла во дворе. В детской валялись разбросанные игрушки, но детей там не оказалось.
— Ах! Ах! — воскликнул я, подумав о краткости жизни и о том, как часто мы сталкиваемся с насйлием и скорбью.
Поэт произнес:
Разрушенные стены
И разбросанные деревянные слова.
Как теперь дети научатся
Читать и писать? [20] Это приблизительный перевод. Подобно людям, гоксхаты пользуются деревянными кубиками, чтобы научить детей читать и писать. Однако языки у них идеограммические, и на кубиках пишутся целые слова. Дети строят предложения в форме стен, башен, амбаров и других зданий. Поэтому этот стих можно перевести и так: Сломанные стены. /Сломанные предложения. /Неграмотные дети./ Увы!
Наконец я отыскал комнату, где не было ни тел, ни игрушек и ничто не напоминало мне о смерти и бренности. Я разжег огонь и устроился на ночь. Ребенок обгадился. Разведчица почистила девочку и приложила к своему молочному бугорку — лишь бы успокоить младенца, потому что молока у нее не было. Ребенок сосал и причмокивал. Я съел скудный ужин. Стало темно. Во всех моих тридцати двух глазах отражался огонь костра.
Через некоторое время явился дух. Подняв взгляд, я заметил его в дверном проеме. Он выглядел вполне нормально: три гоксхатских тела, покрытые жесткими волосами.
— Кто ты? — спросил носитель дубинки.
— Бывшая владелица этой крепости. Точнее, часть ее личности. Меня звали Удовлетворение-в-Одиночестве, и я жила здесь с тремя детьми. Все они были здоровы, крепки и многочисленны… Не бойтесь!
Мужчины уже вскочили, сжимая дубинки.
— Я хороший дух. Я все еще в этом мире потому, что смерть моя была столь недавней и мучительной. Как только я соберу себя воедино и дети мои сделают то же самое, мы переберемся в лучшее место. [21] По словам гоксхатов, после смерти личности его/ее доброта становится единым духом, которого называют «Гармоничное дыхание» или «Коллективный дух». Он покидает этот мир, перебираясь в лучшее место. Но все имевшееся в личности зло остается в виде буйной и злобной толпы, нападающей на самое себя и любого, кто им подвернется.
Я задержалась здесь, желая сообщить тебе наши имена, чтобы их запомнили.
Интервал:
Закладка: