Роберт Рид - «Если», 2004 № 06

— Выглядишь так, словно только что потерял лучшего друга.

— Может, так оно и есть, — пробормотал он туманно.

— Ну, если вообразил, будто потерял друга во мне, можешь не волноваться, — заверила она, чмокнув его в макушку. — Это тот дом, где я хочу быть. Именно здесь. С тобой. Прямо сейчас.

— Спасибо.

Она уселась рядом на скамью и наконец соизволила закутаться в халат: из окна сильно дуло. Положила его руки себе на колени.

— Итак, ты готов обсудить эту тему.

— Наверное, придется. Я в долгу перед тобой… и перед кое-кем еще, — с грустной улыбкой признался Люк. — Жаль, что прошлой ночью не смог поговорить с тобой более откровенно.

— Мы и так перебрали кучу тем. Куда уж больше!

Он снова уставился в окно.

— Многое из того, что я должен рассказать, покажется тебе совершенно бредовым. Боюсь, ты примешь меня за безумца.

— А ты попробуй.

Люк продолжал пялиться в окно, словно завороженный Спящими. Элуин терпеливо ждала. Наконец он заговорил — мягко, почти отвлеченно.

— А если я признаюсь, что мои отец с матерью родились в другом Мире? Месте, поразительно похожем на это: те же горы и реки… и все же, совершенно ином месте. Там гораздо больше народа… Шестирядные дороги, прекрасно вымощенные, а по ним мчатся машины, которые могут доставить тебя отсюда в город всего за несколько часов. А другие машины способны летать не только между городами, но и через океаны… Есть и машины, которые запоминают все на свете и говорят с другими машинами, чтобы помочь тебе получить сведения даже с другого конца света.

Он резко повернулся к ней. Окинул взглядом — отчасти молящим, отчасти вызывающим. Но Элуин серьезно кивнула:

— Люк, я читала «Целебник» твоей матушки. Я помню ее странный акцент. Видела одежду, которую она хранила с того времени, когда впервые привела тебя в деревню, ее украшения, невероятно искусной работы, и крохотные часы на запястье… И мне легче поверить, что ты пришел из того другого мира, чем неуклюжим сказкам, которые она плела, когда наконец усвоила наш язык.

Полуулыбка.

— Ну что же, это уже начало. И не такое плохое. Но я все еще не подверг окончательному испытанию твою доверчивость.

Он снова отвернулся к окну.

— Мой отец был кем-то вроде ученого. Он исследовал пути прохождения звезд по небу и движение планет вокруг Солнца. И хотя люди уже успели получить невероятное количество сведений обо всех этих вещах, он считал, что узнал нечто совершенно новое. По его теории, где-то должен существовать еще один мир, подобный нашему, а также есть места и определенные периоды времени, когда ты можешь пройти из одного мира в другой. Вероятнее всего, эти периоды времени наступают, когда Солнце и Земля выстраиваются определенным образом, как, например, в самый длинный день года или самую длинную ночь.

— То есть дни летнего и зимнего солнцестояния, или зимнего и летнего равноденствия. Завтра, например.

— Именно. Но самое сложное — найти подходящее место. Моя мать разработала лучший метод поисков. Вернее, сразу два. — Люк отнял руку, чуть повернулся и многозначительно поднял палец: — Во-первых, нужно найти места, где люди затрудняются правильно измерить землю. Видишь ли, вокруг таких мест, то есть ворот в другие миры, действительность как бы немного искажена, и поэтому, промеряя расстояние несколько раз, никогда не получишь одинакового результата. Далее, важно определить места, где в дни солнцестояний бывает какая-то странная погода. Вообрази, что может произойти, когда между двумя мирами открывается дыра, причем в одном мире погода теплая и солнечная, а в другом — бушует метель. Буме — и посреди солнечного дня начинается снежная буря! Бывает и хуже, особенно если ты специально выискиваешь странности, поскольку даже жаркий влажный и холодный сухой воздух могут, смешавшись, привести к неприятностям.

— Итак, твои родители нашли место, отвечающее обоим критериям, и это где-то здесь неподалеку.

— Верно! — кивнул он, показывая на Спящих, но мгновенное оживление увяло, и взгляд снова помрачнел.

— Они пришли сюда в канун зимнего равноденствия, когда мать была на. сносях и дохаживала последние дни. Ну, ты помнишь, какая она была. Собственно говоря, если отец собирался искать выход в другой мир на горном перевале в день зимнего равноденствия, то и мать была не из тех, кто покорно останется в гостинице ждать мужа. Поэтому она отправилась с ним. В пути их внезапно настигла метель.

Люк зажмурился.

— В деревне знают, что через два дня она сумела спуститься сюда, полузамерзшая, с новорожденным на руках. Позже она рассказывала, что они с отцом потеряли друг друга, а потом у нее начались схватки. Но, разумеется, ни словом не обмолвилась, что оказалась не в своем мире.

Настала очередь Элуин пристально рассматривать Спящих.

— Всему этому вполне можно поверить. Но готова побиться об заклад, что самое невероятное еще впереди.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал запястье.

— Ты поистине необыкновенная женщина.

Элуин расплылась в улыбке, показав хорошенькие ямочки.

— Сколько я себя помню, мне снился этот Сон, — продолжал Люк.

— Собственно говоря, я называю его Сном с большой буквы. Он гораздо более живой и реальный, чем сновидения. И всегда об одном и том же человеке.

— Человеке?

— Да. Этот парень очень на меня похож… и в то же время совершенно другой. Во сне я делю с ним его подлинную жизнь, а он — со мной. По крайней мере, так я понял из Сна. Он живет в том мире, из которого пришли мои родители, и зовут его Лаки, что значит «удачливый, счастливчик».

— Как интересно!

— Да, и знаешь что? История рождения Лаки ничем не отличается от моей. Его родители поднялись на перевал, попали в метель, только на этот раз вниз спустился отец с крошечным сыном на руках. Утверждал, что жена отдала ему ребенка, попросив перепеленать и закрыть своим телом от жестокого ветра. Снег бил в лицо с такой силой, что в двух шагах ничего не было видно. Они нашли убежище в крохотной пещерке, жену он так больше и не увидел. Два дня он якобы лихорадочно разыскивал ее и, наконец, опасаясь за жизнь ребенка, решил спуститься на равнину.

— И ему поверили?

— Судя по показаниям свидетелей, все были глубоко убеждены в их искренней взаимной любви.

Элуин принялась изучать свои руки.

— До чего замечательно!

— Ты права, — кивнул Люк и, покачав головой, пояснил: — В детстве все кажется новым и необычным. Ты не понимаешь, что столкнулся с неординарным явлением, пока не усвоишь, какие события — обыденные для окружающих. Только в пять лет я сообразил, насколько удивителен мой Сон. И сразу же рассказал о нем матери.

— А Лаки — отцу.

Девушка снова просияла своими ямочками, зная, что попала в точку.