Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 15

— Мне не важно, как он доберется до места, главное — где это место.

— И что это за место?

— Он направится к ближайшему пункту, где сможет найти рояль или синтезатор с клавиатурой. Музыка нужна ему, как наркотик. А работа нужна ему, чтобы выжить.

Хасан фыркнул:

— Между Бич-Хэвен и Барнегат-Лайт должно быть не меньше двухсот музыкальных баров.

— Тогда нам лучше начать прочесывать их немедленно, верно ведь?

Она потянулась было к дверце машины. Он задержал ее.

— Ты потеряла двоих моих людей. Где они?

Она взглянула на его руку, а затем прямо ему в глаза.

— Ты обещал им рай и могилу в песке. Не все ли равно, где этот песок?

Проспав на солнце час или два, Том Гарден поднял голову. Сейчас, наверное, можно было двигаться.

Все утро его тело поддерживало температурный баланс: когда солнце вытапливало пот из его спины, остатки силиконовой смазки сохраняли его на коже, а легкий бриз холодил, стараясь высушить влагу. Пока пленка делала свое дело, но еще через час тело начало бы перегреваться и обезвоживаться. Пора было поискать укрытие.

Он поднялся и медленно огляделся, высматривая шевелящуюся тень, край одежды, осыпь песка. Он пытался расслышать шорох шагов по мокрому песку пляжа позади дюн.

Никого.

Пройдя метров сто, он вышел к дороге, простому трехрядному шоссе, по черному асфальту которого ветер гонял мини-дюны песка. В обоих направлениях Тома ждал один из курортных городков.

В его новой одежде карманы были пусты. У него не было ни кредитной карточки, ни наличных, а значит, в этом обществе он был никем.

Только одно существо могло помочь ему, только бы добраться до телефона-автомата.

Элиза. Доброе утро. Это Элиза 103. на линии…

Гарден. Элиза? Дай-ка мне двести двенадцатую. Это Том Гарден.

Элиза. Да, Том? Я заключаю из анализа твоего голоса, что ты недавно перенес большую физическую нагрузку. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь.

Гарден. Это было ужасное утро. Послушай, я в беде, и мне нужна твоя помощь.

Элиза. Все что хочешь, Том.

Гарден. Ты говорила, что имеешь доступ к финансовым данным, банковским счетам и так далее. И ты можешь распознать отпечаток моего большого пальца. Ты можешь использовать все это как доверенное лицо…

Элиза. Нет, я говорила, что отпечаток твоего большого пальца имеется на кредитном соглашении, согласно которому Объединенная психиатрическая служба может снять деньги с того банковского счета, который ты назовешь.

Гарден. Ах так… Меня похитили и увезли за тридцать километров по побережью. У меня нет ни кредитной карточки, ни удостоверения личности. Не можешь ли ты заверить мой отпечаток пальца, получить по нему кредитную карточку и выслать ее мне с курьером или как-нибудь еще?

Элиза. У меня нет доступа к таким вещам, Том.

Гарден. Но почему? Ты говорила, что можешь помочь!

Элиза. Я могу дать личный совет, не имеющий юридической силы, а также оказать эмоциональную поддержку.

Гарден. Это все слова!

Элиза. Слова — это кирпичи, из которых строится разум, Том.

Гарден. Но мне нужна реальная помощь. Ты — единственное существо, или сущность, которое я хоть немного знаю.

Элиза. Я могу только сопереживать тебе в твоей изоляции и одиночестве.

Гарден. Черт! У тебя есть доступ к файлам, специальный кабель с зеркальным покрытием, ты можешь получать судебные предписания, выставлять счета, да мало ли чем ты владеешь! Я знаю, ты могла бы мне помочь, если бы действительно захотела. Вот мой большой палец. Проверь его и…

Га-запп!

Гардена отбросило назад, он ударился головой о закаленное стекло кабины.

Когда его большой палец правой руки прижался к пластине, он почувствовал электрический разряд. Когда же он попытался отдернуть руку, голубая искра около сантиметра длиной и полусантиметра шириной соединила его с металлом. Конвульсия сотрясла все тело и отшвырнула назад.

Он посмотрел на палец: подушечка была жуткого белого цвета и на глазах распухала в огромный водянистый пузырь. Изгибы и петли его, образовывавшие отпечаток, исчезали на раздутой коже.

— Привет, Том.

Он поднял глаза от поврежденной руки и встретился с холодным взглядом Сэнди.

— Сэнди! Как ты… Вот здорово! Меня похитили, чуть не убили те люди, которые тогда приходили в квартиру. Я пытался тебе позвонить, но…

— Но аппарат, похоже, сломан. Ты обжегся?

— Меня током ударило. Все будет в порядке, когда опухоль спадет.

Она склонилась над ним:

— Надо перевязать. У меня тут есть кое-что, — она порылась в сумочке.

— Пузырь лопнет.

— Тем более надо перевязать.

— Как ты меня нашла?

— Это было нетрудно. Я приехала в ближайшее место, где был рояль, — она указала на противоположный конец вестибюля отеля «Сисайд Рест», в котором Том отыскал телефонную будку с полным набором услуг. Там, в тени огромных пальмовых листьев стояла старинная пианола, которой было не меньше 120 лет. С правой стороны была привинчена копилка с табличкой: «5 центов!».

— Рояль, — повторил он бессмысленно.

— Вот именно. Ну, пойдем, дорогой?

Элиза не знала, почему Том Гарден так внезапно прервал связь. Однако вместо того чтобы просто сохранить в памяти беседу и очистить принимающее устройство для следующего клиента, она отключилась от линии и проверила возможные неполадки.

Реле, контролирующие телефонную сеть на входе, не отключились, хотя диагностирующее устройство зафиксировало чрезвычайно высокое одномоментное возрастание напряжения — порядка 100 киловольт. Но сила тока была невелика — не более половины миллиампера.

Электронная сеть…

Раскрывалась вокруг нее, как весенние цветы.

Финансовые данные — длинные цепочки цифр, процентные ставки, разбивка по периодам — все это вращалось спиралевидными бинарными гирляндами, исходя из открывшейся перспективы.

Данные политики и статистики — сводки голосования, адреса, обвинительные заключения, досрочные освобождения — маршировали в другом коридоре.

Сама не зная, как это получается, Элиза 212 беспредельно расширяла свой доступ.

Подобно тому как фишки домино одна за другой падают на стол, ломались перед ней федеральные и армейские секретнейшие грифы: «ограниченный доступ», «только для чтения», «секретно», «совершенно секретно» — все это поглощалось ее сознанием. Их сложные блокировочные схемы становились частью ее стандартных поисковых модулей.

Где-то позади с глухим стуком, словно тяжелая дверь сейфа, распахивались перед ней сокровища технических и академических баз данных Национальной сети. Она уже знала психосинтетические базы данных, так как имела к ним доступ во время работы.