Игорь Подколзин - Год черной собаки

- Но материалов слишком много, - недоуменно возразил Эдерс. Потребуется время и пленка.

- Не так много, как вы думаете. - Грег почесал переносицу. - На каждом кадре умещается шесть страниц. Микрокатушки по пятьсот кадров. Что касается времени, то меня учили снимать быстро, я профессионал. Предлагаю сегодня же заняться пересъемкой, для чего и нужна предварительная сортировка, а завтра с утра засядете за подготовку установок и аппаратуры.

- Я за, - кивнул Уваров.

- Хорошо, пусть так, - без особого энтузиазма поддержал доктор.

- Тем более, - Грег взглянул на Мартина, - еще не все приготовлено и куплено. Вот и организуем доставку, если возникнет нужда, вылетим в Каир. Хотя, - он повернулся к окну, где металась желто-коричневая пелена поднятого ветром песка, - в такой свистопляске далеко не улетишь, рейсы наверняка отменены.

- Уж это точно, - поддержал русский, - будь я владельцем авиакомпаний, отменил бы безусловно.

Ветер стих резко и внезапно, как начался, словно пустыня проглотила его и погребла в горячем чреве. Небо поголубело. Утро наступило спокойное и розоватое. Перед домом виднелись острые язычки песчаных застругов. По обочинам распрямлялись перепуганные и притихшие деревца, несмело и недоверчиво разворачивая скрюченные жарким дыханием самума листочки. Вдали, на шоссе, затарахтели дорожные машины.

Мартин уехал рано-рано, чуть свет, оставив записку, где что лежит и чем кормить людей и собак.

Позавтракав, Эдерс и Уваров подмели холл, снесли вниз материалы, сложили на пол и журнальный столик.

- Все здесь. - Доктор хлопнул ладонью по пачке. - Разложено по порядку, не разделяя на мою и его, - кивнул на русского, - части. Приступайте. Если наша помощь не потребуется, пойдем к себе.

- Ступайте. Понадобится что-либо выяснить или уточнить, спрошу.

Перед Грегом высилась кипа пронумерованных красным карандашом исписанных листков текста, чертежей и расчетов. Он расстелил на полу белую бумагу, разместил на ней записи и приступил к съемкам.

К обеду доктор и физик спустились в холл.

Грег стоял и, охая, разминал затекшую поясницу, Выглядел он, будто таскал тяжелые камни.

- Ну как? - Эдерс потер ладони. - Продвигается?

- В глазах рябит, - вздохнул Грег, - но к вечеру скорее всего закончу. Некоторые документы для верности щелкаю дважды. А у вас?

- Неплохо. - Доктор улыбнулся. - Мне кажется, Уваров убил в себе прекрасного механика или там слесаря, что ли, в общем, мастера. Руки у него золотые - все умеет.

- Отчего же убил? - возразил русский. - Каждый исследователь в нашей области обслуживает себя сам, делает требуемые ему приборы. Подчас их вообще не существует, и приходится создавать заново. Так, кстати, действовал и Смайлс и весьма в этом преуспел. Но мне бы хотелось знать, Грег, что будем делать с этими установками?

- Меня это тоже интересует, - добавил Эдерс. - Для чего мы затеяли канитель со сборкой?

- Странный вопрос, - Грег пожал плечами. - Раз собираем, значит, для того, чтобы использовать по назначению - экспериментировать.

- Как вас прикажете понимать? - прищурился Эдерс.

- Очень просто. Допустим, мы смонтировали аппаратуру для регенерации органов. Мое мнение - по меньшей мере неразумно не посмотреть, как она действует.

- На ком? - Доктор покачал головой. - У нас нет лаборатории, специалистов, наконец, подопытных животных и...

- Ничего этого не нужно, - перебил Грег. - Начнете прямо на человеке, то есть на мне, благо имеется, что восстанавливать. Чем я вам не объект для опытов?

- Не говорите глупостей, Грег, это несерьезно, - Эдерс всплеснул короткими руками. - Это не шутки.

- Я и не намерен шутить.

- Тогда городите несусветную чушь и абсурд. - Лицо доктора покраснело. - Неужели вы допускаете, что я, врач, стану проводить опыты на человеке без лабораторных исследований, предварительных анализов, неоднократных экспериментов на, скажем, морских свинках, собаках или обезьянах?

- Смайлс провел опыт на Рексе?

- Боже мой! Вы-то не Рекс, а я не Смайлс. - Доктор закричал. - Я врач, понимаете или нет? Вра-ач! Не знахарь, шаман или колдун, а дипломированный медик. Я давал клятву Гиппократа. Клялся именами дочерей Эскулапа Гигии и Панакеи "Ноли ноцере" - не повредить больному. Не повреди-ить. Не усугублять его страдания, а облегчать их. Я не шарлатан и не авантюрист. Это вам ясно?

- Разумеется, доктор. Конечно, дорогой мой, - примирительно сказал Грег. - Но у нас нет выхода. Тем более я иду на это добровольно. Не требую наград и гарантий, не предъявляю претензий. Жертвую собой, так сказать, во имя науки и человечества.

- А если бы вы добровольно попросили лишить вас жизни?

- Не ударяйтесь в крайности, Макс.

- Это не крайности, - голос его звенел торжествующе, - а здравый смысл. Мой врачебный долг. Моя этика. Я не желаю экспериментировать на вас, человеке, к которому испытываю братскую привязанность, если не больше. Вы просто не представляете, на что пытаетесь меня толкнуть. На преступление! Да-да, преступление, за которое лишают диплома и судят. Мы, медики, имеем дело с людьми, и любая новинка в нашей области, прежде чем ее применить к человеку, тысячи и тысячи раз пробуется и проверяется в клинике на животных. Это слишком ответственно.

- Успокойтесь, доктор, - Грег положил руку на его плечо. - Вы же верите Смайлсам? Или не хотите помочь мне обрести облик полноценного человека?

- Верить одно, - Эдерс вырвал плечо из-под ладони Грега, - а испытывать сомнительные машины и рецепты на людях - в корне противоположное. Потом, чем помочь? Чем?

- Восстановить кисть и глаз.

- А вдруг вместо этого у вас вырастет хвост и образуются жабры? - Эдерс уже вопил, размахивая руками и брызгая слюной. - Или вы обрастете шерстью, как медведь. На голове появятся рога, а из челюстей прорежутся бивни мамонта?

- Рога я, по всей вероятности, уже носил, их восстанавливать не надо. Грег невесело рассмеялся. - В конце концов я даже не против хвоста и жабер. Будет чем отгонять москитов и дышать под водой. Стану эдаким хвостатым Ихтиандром.

- Не паясничайте! - взвизгнул Эдерс. Круглые щеки затряслись, смешно запрыгали усы, карие глаза заблестели. - Я же вас, сыщика, не принуждаю нарушать закон?

- Я вас тоже не принуждаю. Просто считаю в данном случае риск оправданным и согласен на любой исход, даже если он обернется для меня трагедией.

- А для меня? Меня замучает, убьет совесть. На это вам наплевать?

- Ничто вас не замучает, и останетесь живы, - неожиданно вмешался Уваров. - Я уверен: все кончится благополучно, и поддерживаю просьбу Грега. А если он вам так дорог, предлагаю себя - обо мне плакать некому, я везде теперь, как говорят, персона нон грата.

- И этот туда же! - резко повернулся к физику доктор. - Вы мне также не посторонний. Да и не в этом дело. Я врач! Не могу я, _не могу_. Мне никто не давал такого, права. Тем более вам и восстанавливать нечего. Вы ставите меня в неловкое, некрасивое положение. Это безнравственно. Я категорически отказываюсь и не желаю продолжать разговор в том же духе.