Андрей Попов - Обманутые сумасшествием

– Но для того, чтобы убить Линда ему (или им) необходимо было проникнуть на звездолет, — произнес Кьюнг.

– Что делается простым нажатием той дурацкой кнопки.

– Действительно… Но послушай, ведь Линд перед смертью дал понять, что убийца — один из нас!

Вот это уже возражение посерьезней. Айрант, ожидавший такого вопроса, понимающе кивнул: видать, за бешеные несколько минут успел продумать все до мелочей.

– А давай-ка еще раз вспомним, что тогда произошло. Когда Линд лежал в реанимации, ты задал ему вопрос: «это кто-то из нас?», он кивком головы ответил — да.

– Верно.

– Но надо еще и верно истолковать! Подтверждая, что «один из нас», он имел в виду не экипаж «Гермеса», а одного из астронавтов вообще… Если тебе не нравится эта версия, вот другая: убийца, чтоб у него на яйцах гланды выросли, мог быть в маске, и Линд по ошибке принял его за одного из нас.

– Логично… Так какой же делаем вывод? Выходит, движение «Севастия» здесь ни при чем, и мы зря подозревали друг друга.

Бортмех нервозно походил взад-вперед, колебля воздух своим массивным телом.

– Ты лучше скажи: что делать дальше? Бросаться на сомнительного успеха поиски или продолжать работу?

Вот еще проблема. Но миновать ее никак не получится. Капитан на секунду вообразил себе, каким образом могут выглядеть поиски на планете, где темнота лучше любого укрытия двадцать четыре часа в сутки создает идеальный камуфляж не то, чтобы одному, даже целой армии. И прятаться никуда не надо. Искать наощупь — черный несмешной анекдот, искать с прожекторами — значит, еще на большом расстоянии выдавать себя.

– Что-то не приходит на ум ничего вразумительного, — нехотя сознался Кьюнг. — Только если он сам себя по неосторожности выдаст.

– А если он уже на звездолете? Может, сидит сейчас в соседнем отсеке, слушает нашу болтовню и выжидает удобный момент для нанесения удара? — Айрант только подлил масла в огонь, не совершив и попытки, чтобы хоть как-то его затушить.

– Вот этим мы сейчас и займемся! — капитан потревожил кнопку связи: — Фастер! Иди-ка сюда! Прихвати с собой и Фабиана!

Когда электротехник и чудо достижения современной электроники появились оба в центральном отсеке, а в зеркальной вселенной возникли их бесчисленные отражения, они были немедленно введены в курс дела. Фастер удивленно повел своими светлыми бровями и, похоже от того же удивления, забыл даже перебрать несколько бусинок на своих четках. А лишняя молитва сейчас ой бы как не помешала! И ситуация резко изменилась: незримо снаружи, но ощутимо внутри. Больше не надо было подозрительно поглядывать друг другу в спины, выискивая меж собой врага, так как, кажется, появились враги внешние. Айрант, придавая этой версии еще больше веса, вспомнил случай, как Фабиан что-то там узрел в темноте, ускользнувшее от его личного взора. Чем больше крепла уверенность, тем меньше оставалось сомнений — предположение о свихнувшемся экипажи «Астории» наиболее правдоподобное.

Капитан стряхнул наконец с себя шелуху замешательства и нерешительности, вновь обрел бодрость духа и свой командный голос — властный, повелевающий, отчасти даже устрашающий. Именно этот голос, не присущий никому другому, являлся его кредо, отличительной особенностью, за что, возможно, его и назначили капитаном:

– Так! Фастер, тебе задание: вставить во входную дверь электронный замок с двенадцатизначным кодом. Пока ты будешь этим заниматься, мы втроем обыщем весь звездолет — отсек за отсеком, ярус за ярусом. Начинаем немедленно!

Кьюнг, Айрант и Фабиан спустились вниз, в рабочее отделение, где располагались тахионные и фотонные двигатели — мощные устрашающие агрегаты похожие на гигантские глиняные кувшины, опрокинутые вверх дном. Все трое держали перед собой пистолеты и обшаривали ими каждый закоулок царства высоких энергий. Перед взором маячили приводные трубы, генераторы, вакуумные баки с антивеществом: серые угрюмые краски механического бытия. Здесь не было жизни, не было звуков и запахов ей присущих, похоже не было и предполагаемого убийцы. Далее поиски перекинулись в грузовой отсек. Покойники пока не входили в число подозреваемых, но всех их пришлось переворошить, дабы убедиться — убийца не примостился к их молчаливой компании или не лег просто отдохнуть на стеллажах, утомившись тяжелой работы грозного супостата.

Пусто и глухо…

Потом перевернули все каюты, множество отсеков, где хранилось всякое вспомогательное барахло. Кьюнг от перенапряжения весь вспотел, и через мутный взор он видел только собственную вытянутую руку, плазмопистолет и меняющиеся 3D локации, как в шутерах от первого лица. Часов через пять вся внутренность «Гермеса» была исследована вдоль и поперек. И никаких следов присутствия чужака. Фастер к тому времени уже вставил в дверь переходной камеры замок с замысловатым кодом: 904602541398. Цифры сочинил сам, но они ровным счетом ничего не значили — абстракция из мира алгебры, не более. Код должен был каждый держать только у себя в памяти.

Когда эта муторная работа была завершена, все четверо собрались для подведения итогов в таверне — излюбленном месте тусовок. И, так как им часто и подолгу приходилось здесь бывать, то все вокруг (шум виртуального моря, вымышленные посетители столь же вымышленного ресторана, далекий крик чаек, каждый рисунок на стене и даже незначительный узор этого рисунка) — все это отпечаталось в памяти и сделалось назойливым для взора. Помнится, еще на Земле, когда они впервые попали внутрь звездолета, то охали и ахали от восторга с раскрытыми ртами и широко распахнутыми глазами. Тогда хотелось хоть на веки поселиться в этом «райском» уголке. Сейчас же, когда от райских «наслаждений» стало уже подташнивать, на все вокруг стали смотреть с равнодушием или даже раздражением.

Кьюнг поднял руку вверх, привлекая внимание к своей незаурядной персоне:

– На данный момент я могу сказать определенно: кроме нас троих и Фабиана на «Гермесе» никого нет. Код к замку знаем только мы трое, даже наш преданный компьютерный друг не посвящен в эту великую тайну. Проникать на звездолет, а также покидать его он будет с одним из нас. Иными словами, здесь мы в полной изоляции и, надеюсь, в безопасности…

– Если только души умерших не проникнут к нам сквозь стены и не устроят здесь Варфоломееву ночь, — флегматично, почти зевая, вставил Айрант.

– Если мы не будем гневить их своим пустословием, они этого не сделают! — парировал Кьюнг и продолжал начатую тему: — Я не думаю, что наш загадочный убийца вооружен огнестрельным оружием, иначе бы он не прибегал к таким архаичным методам своей деятельности.

– А вдруг он работает исключительно ради искусства? — вновь вставил Айрант. — Только вслушайтесь как звучит: убийство не ради убийства, а ради красоты и изящества его исполнения! Окровавленные ножи, свечение на могилах, медленное доведение жертвы до сердечного приступа… это ведь так романтично! Так изысканно! Так душещипательно! — бортмех снова сделал вид, что прослезился от нахлынувших чувств. — Служба киллера опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна…