Андрей Попов - Сломанная вселенная

Ось Y яркой линией разрезала сгущающуюся темноту, пролегая над безжизненной почвой далеко вперед, а там…

Придумаем первый заметил это:

– Глядите! Она заканчивается!!

Верить собственным глазам или нет, было личным делом каждого. Но в глубине вечерних сумерек, прямо в том направлении, куда спешили отчаянные беглецы из Мнимого мира, бесконечная ось вселенной действительно прерывалась в виде небольшой стрелки. Дальше… ее просто не было.

Но ведь ТАМ не может не быть НИЧЕГО АБСОЛЮТНО!

…пока лишь темнота, безмолвие, слепота и глухота — вот и весь перечень, что смутно различал взор…

Придумаем значительно оторвался от своих друзей, используя все резервы собственных сил, как это делают спортсмены в предчувствии финиша. Оставалось уже метров сто, затем — восемьдесят… пятьдесят…

До чего именно?

Сорок… тридцать… двадцать…

Пока не разобрать!

Десять… семь… пять… три…

Последний коротенький отрезок оси Y был преодолен, и он, вытянув вперед пару рук, резко остановился.

Твердое и холодное…

Стена!

Еще мерцая матово-красными оттенками заката и разливая этот призрачный свет в померкший воздух, необъятная преграда отмечала собою край земли, возносилась вверх и там загибалась огромнейшим куполом в сторону Центра Мироздания. В некоторых местах по ней перемещались нарисованные облака.

Да это же небо!

Та самая «небесная твердь», существующая во многих легендах и преданиях. Значит, это место, где небо соединяется с землей. Здесь заканчивается все: время, пространство, оси координат, любое проявление жизни. Заканчивается Сущность и Смысл Чего-либо. Граница бытия… А что дальше?

Размышляя о бескрайнем и непостижимом, Придумаем только сейчас заметил, что прямо над стрелкой, являющейся конечной точкой оси Y, крупными буквами была выведена надпись: БУДУЩАЯ БЕСКОНЕЧНОСТЬ. Надпись светилась неоновым огнем и на данный момент, пожалуй, была единственным поддающимся осмыслению событием. Да… его личной мечтой всегда была Верхняя, но судьба есть судьба — капризна и непредсказуема: забросит туда, куда и не думаешь.

Тут подоспели остальные. Запыхавшийся Максим с еще более утомленной принцессой Витинией, которая уже десяток раз пожалела, что вообще согласилась на это путешествие. Далее — Алан, не прибежавший, а приплывший. Если бы у него на лице имелись глаза, они бы неизбежно округлились от изумления. Ну как же по такому случаю не обойтись без рифмической реплики? Никак.

Следом явился громоздкий и неуклюжий Лодочник, задевая своими веслами небесную стену, словно желая ее проткнуть. Последними прибыли старец Философ и Милеус. И тот, и другой почти валились от усталости. Максим посмотрел на Витинию, хотел сказать что-то ободряющее, но мудрец опередил его:

– Друзья мои! — его голос от тяжелого дыхания был прерывистым, а все шесть сердец колотились с повышенным ритмом. — Невероятно, но это так! Мы достигли края мира и теперь находимся на бесконечном удалении от его Центра… Ни ум, ни душа не в силах это воспринять. По моим теориям и точнейшим математическим расчетам ясно выходило, что такое место должно существовать. Не видя его своим взором, я всю жизнь верил, что оно есть! И вот теперь я здесь… Только подумайте: никто до нас, даже ни один волшебник, не забирался так далеко от Центра Мироздания!

Речь была насквозь патетической, внушительной и очень даже своевременной — но не той. НЕ ТОЙ, которую ждал Максим. Все, что осталось в прошлом, теперь мало его беспокоило. Даже омертвелая, потрескавшаяся земля под ногами, пустой воздух с немыми звуками — вся эта удручающая романтика внезапно закончившегося бытия тоже ненадолго увлекала его взор. Сейчас осталась лишь одна проблема:

– Как же мы пробьем эту чертову стену?! — в озлоблении непонятно на что он принялся стучать кулаками по твердому небу. — Я чувствую! Я знаю, что за ней должен находиться реальный мир! Вот он, совсем рядом!! — он уже стал кричать, может обезумев, надеясь разрушить ее одним своим голосом.

Где-то далеко, бесконечно-далеко осталась их родная земля: так и не достроенная башня — памятник отменного зодчества, поляна с кривобокой хижиной, пещера, высеченная в скалах, никем так и не понятая долина Абсурда… Мир, в котором они жили, теперь лежал на дне самой глубокой, самой мрачной бездны — столь глубокой и столь мрачной, что всякие воспоминания о нем не могли рассеять навязчивых сомнений: может, даже в царстве миражей его никогда и не существовало?

Тем временем Милеус, основным жизненным кредо которого всегда было простое любопытство, ушел куда-то в сторону, с интересом разглядывая образы края земли. Небесная твердь темнела с каждой минутой, от нее веяло холодом и какой-то отпугивающей пустотой. Тем контрастнее на фоне этой пустоты показалась одна загадочная надпись.

– Идите-ка сюда!

На небе была нарисована стрелка, излучающая неоновый свет, и одно-единственное слово: ВЫХОД.

– Это уже интересней! — ободрился Максим. — Выход… куда? Неужто за край Мироздания? И самое непонятное: кто это написал?

Вся компания спешно двинулась в указанном направлении. Философ бормотал полушепотом сложнодоступные и даже сложновыговариваемые формулы, изредка трогая рукой холодное небо, желая лишний раз удостовериться в действительности его существования. Алан уже наверняка сочинил по этому поводу множество стихов, но всеобщая суматоха сейчас угашала врожденную тягу к лирике. Идти пришлось недолго, и напряженное ожидание чего-то необычного вскоре себя оправдало. Максим, шедший впереди всех, остановился…

Он глядел на стену, стена глядела на него. Он — с недоумением, она — с мертвым равнодушием.

Стена, за пределами которой в принципе НЕ МОГЛО БЫТЬ НИЧЕГО, даже пустого пространства…

Дверь… Первая мысль очевидна — мираж. Не может здесь быть никакой двери.

Но факт, зримый и осязаемый, уже не оставлял сомнений: дверь все-таки имелась в наличии… самая настоящая, невесть из чего сделанная, она плотно закрывала проход сквозь твердое небо. На ней изысканной гравюрой вились какие-то узоры, была небольшая ручка в форме зигзага и табличка с надписью: ВЫХОД В РЕАЛЬНЫЙ МИР.

Эту надпись каждому пришлось перечитывать по несколько раз, прежде чем ее безумно-радостный смысл был воспринят.

– Ну, наконец-то! — напомнил о себе Милеус писклявым голосом. — Это ведь то, чего мы искали, правда?

Во всяком случае, сильно походило на правду. Пришла волна всеобщего оживления. Причем — ударная волна, принесшая с собой целую бурю эмоций. Поднялся неразборчивый шум, возгласы, нетерпеливые предположения с примесью рифмических фраз. Только лицо Философа пребывало в недоумении и задумчивости: