Владимир Покровский - Дожди на Ямайке

Час ожидания пролетел незаметно. Так пролетает время у только-только дорвавшихся друг до друга влюбленных. "Даже жалко, - сказал себе Уго, увидев наконец деловито выходящего из дверей Игоря П., - что я не сообразил здесь еще пораньше устроиться. Не так часто выпадают мне такие радостные минуты".

Игорь П., только что получивший приказ эскадрон-шефа, проверить кормушки в блоке крупных млекопитающих и сильно сожалеющий о невозможности продолжить тет-а-тет с крутой телкой из подразделения "родственниц" (у нее на груди росли жесткие волосы и во время акта она применяла всякие силовые приемы - так рассказывали познавшие ее друзья Игоря), прошел от дверей блока в деловом своем состоянии метра три-четыре, не больше. Далее что-то произошло, что-то его схватило и куда-то со страшной силой перенесло - как во сне, ей-богу!

Упав, он поднял глаза и сначала ничего не увидел. Зато услышал. Что-то вроде "Гы-гы!"

- Что т-т... - со злобою начал Игорь П. - Это какого черта?!

Далее он разглядел в полутьме окопчика вежливую улыбку Соленого Уго и красно мерцающие искусственные глаза.

- Ой! - испуганно сказал Игорь П. И это было последнее, что он сказал членораздельно перед своей мучительной смертью. У бедняги Игоря П. от испуга отнялась речь.

- У тебя не будет искусственных глазок! - радостно возвестил Соленый Уго. - Посмотри-ка, что у меня припасено для тебя. Милый!

Игорь П. увидел с невыразимой, неестественной яркостью сверкающий нож, все понял и, поняв, потерял сознание от испуга.

"Ха-ха", - хотел сказать Уго в ответ на его реакцию, но опять получилось ублюдочное "гы-гы". Тогда Уго подышал по системе йогов, чтобы снять восторженную переполненность чувств.

- Лишнего мне не надо, - неискренне произнес он. - Оно мне ни к чему, лишнее. И что я, садист какой-нибудь или мститель? Нет, дорогой мой Игорь, я совсем не садист. Я этот ножик всаживать в яйца тебе не буду и член твой на четыре дольки, как огурчик, не разделю. Потому что я не садист. - И добавил, на этот раз совершенно искренне: - Хотя жалко.

Для начала несадист Уго подложил под Игоря П. коленку и одним ударом сломал ему позвоночник. Отчего Игорь П. очнулся, тут же услышав:

- Пяткой пошевели, дорогой!

Боль была не так чтобы очень сильная, но страшная своей перспективой. Игорь П. послушно попробовал пошевелить пяткой и понял, что ниже пупа у него ничего нет.

- Это называется перелом позвоночника, - нежно прокомментировал Соленый Уго. - Твои парни с нами такие штуки проделывали. Вылечивается очень просто. Если лечить, конечно.

Игорь П. в ужасе заорал. У Игоря П. был один существенный недостаток патологическая боязнь боли и серьезных увечий. Ему показалось, что это ему что-то детское снится, но детский сон хорош тем, что он обязательно кончается пробуждением, а тут он знал, что пробуждения ждать не стоит. Именно от этого он в ужасе заорал.

Подняв к небу искусственные глаза, Соленый Уго вежливо переждал крик.

- Теперь я тебе буду ребра ломать, - сказал он с нежностью в голосе и улыбаясь с булыжным обаянием. - Пытаться со сломанными ребрами вздохнуть не очень больно, и я бы не подвергал тебя этой пытке, пустое это занятие, но ведь ты мне ребра ломал?

И ладонью, как топором, он быстро - ты-ты-ты-ты - переломал ему штук пять ребер, пытаясь ничего жизненно важного не задеть. Это было больно, но действительно не слишком - Игорь и хруста никакого не услышал, хотя тут же понял, что дышать с этой поры надо ему осторожнее.

- Что интересно, - прокомментировал Уго, отчего Игорь снова чуть не лишился чувств, - эти твои ребра уже никогда не срастутся.

Игорь П. понял, что его мучитель имеет в виду, но даже не смог тяжело вздохнуть. Сломанные ребра уже болели и сильно мешали двигаться.

- А вот теперь самое главное!

Лезвие ножа, в середине широкое, в конце жаляще-узкое, сверкало, как солнце в зените. И медленно приближалось к его глазам.

- А? - радостно спросил Уго.

Тут же заныли ребра, тут же заболел сломанный позвоночник, и даже зуб, который немножко беспокоил во время вчерашнего завтрака, вдруг стрельнул в челюсть. Все болело и говорило будто - пусть уж мы поболим, но только чтоб не лезвие это.

От лезвия разило безумием. Кто-то - Игорь уже не осознавал, что Уго, в громадном далеке за лезвием вежливо улыбался и садистски прихахатывал, но это был фон, дальний фон, до которого Игорю П. не было никакого дела. Игорь твердо верил - лезвие, которое медленно подносится сейчас к глазу, до самого глаза никогда не дойдет. Он не знал, откуда взялась эта вера, но кроме этой веры у него ничего не осталось. Правда, тут Игорь допускал необычные исключения, касающиеся сумасшедших лезвий, сверкающих издевательски и безумно. В принципе такое могло медленно приблизиться к глазу и пойти дальше. Он не знал, до какого безумия способно дойти безумие сверкания лезвия.

Лезвие медленно приблизилось к глазу и пошло дальше.

Пропажа еще одного мамута взъярила Благородного Аугусто и всю его армию. Теперь никто не стал ждать, надеясь, что пропавший найдется сам, мамуты были подняты по тревоге уже через десять минут после исчезновения Игоря П., то есть в то время как он, уже безглазый, но еще живой, визжал от боли и ужаса, хотя боль, к его огромному удивлению, была не такая уж нестерпимая, просто жгло сильно, и все.

Соленый Уго вздохнул, прикончил Игоря и, улучив момент, когда тропинка между блоками опустела, выскользнул из своего замечательного окопчика. Нерешительно почесав бороду, он направился к западному кордону - в тот район обрабатываемой территории, где было больше всего разных опасных для жизни всякостей, но для знающего человека безвредных; больше того, там, на западе, и это хорошо знал Соленый Уго, для знающего человека были вполне доступны и питьевая вода, и даже некоторые плоды измененных местных кустарников. Вот только живности там пока никакой не было - ни хищников, ни баранов.

Соленый Уго, надо сказать, очень подозрительно относился к расплодившейся в последние дни мошкаре: он подозревал, к счастью, не на сто процентов, что мошкара есть не что иное, как запущенные мамутами "суперстрекозы" для слежки за куаферами. Он хорошо понимал, что даже если и не так, то больше в лагере ему оставаться нельзя - это опасно и для него, и для его друзей, потому что начнется цепная реакция мести. Побег давал куаферам шанс отболтаться от Аугусто, убедить его в непричастности команды. Единственное, чего не предусмотрел Уго, - скорость, с которой были начаты поиски Игоря П. Это создавало проблемы.

Но недаром куаферы слывут лучшими в мире знатоками природы, способными кого угодно выследить и от кого угодно укрыться. Уго, как это ему и положено, назубок знал все древние и современные хитрости маскировки - вы могли пройти мимо него, стоящего столбом, а то и вообще медленно идущего вам навстречу, даже напевающего какой-нибудь фривольный мотивчик; вы могли бы даже заразиться от него этим мотивчиком и даже начать подпевать, но ни за что, если того ему не хотелось, не увидели бы его, ваш взгляд не задержался бы на нем, вы бы просто не обратили на него внимания, пусть даже в этот момент вам до зарезу нужен был бы именно он. Просто есть такая практика, довольно старая, говорят, что-то вроде гипноза.