Фредерик Пол - Гладиаторы по закону

И вот теперь тупица Вилли вещал:

- Знаешь, сколько стоит эта работенка? Иск к фирме составил двести пятьдесят тысяч долларов, Чарли! И как юрисконсульт, выигравший дело, я получил половину этой суммы.

- Вот как, - Мандин чуть не поперхнулся.

Дальше он мысленно закончил фразу: "Униженно умоляю, Вилли, ведь ты же многим мне обязан, только дай мне работу, я смогу быть таким же очень умным мальчиком, как и чей-то двоюродный брат". И тут же составил в уме смущенный ответ Вилли: "Чарльз, ты должен признать, что старик никогда не поймет, что ты будешь делать".

Да, дело безнадежное. Мандину был известен ответ. На месте Вилли он держался бы за прибыльную практику юриста корпорации обеими руками, лишь бы оставить ее в семье Чоутов. Он сидел бы на этой практике верхом, с ружьем на коленях. И если кто-нибудь попытался отобрать ее, он бы дал залп из обоих стволов, а потом еще пустил в ход приклад и бил им, пока не кончатся силы...

- Мне теперь нужно идти, - тихо произнес Мандин.

- Что? Ах, да. Очень рад, что встретил тебя, Чарльз. Держись за хорошую работу, дружище.

Мандин бессильно смотрел на его толстую спину. Затем устало повернулся и без особого оптимизма побрел в кабинет Дворкаса. Но это было единственным, что он мог сделать, кроме самоубийства. А к этому он пока еще не был готов.

Дворкас все не шел. Крохотный кабинет управляющего, прижавшийся к закрытой билетной кассе, был завален кипами книг. В нем находились молодые мужчина и женщина, скорее, брат и сестра. Старшая сестра и братишка. Им было, наверное, двадцать восемь лет и двадцать два.

Девушка поднялась из-за обшарпанного письменного стола. Она была несколько грубовата. Губы без помады, короткая стрижка, широкие зеленые брюки, свободная клетчатая рубаха.

- Норма Лавин, - сказала она, крепко пожав его руку. - Мистер Мандин?

- Да.

С чего это старина Дел спровадил к нему эту особу?

- Это мой брат, Дон.

- Приятно познакомиться...

У Дона Лавина был вид немного загадочный и чем-то весьма знакомый. Привлекали внимание его глаза. Мандин часто читал о "сияющих глазах" и воспринимал это выражение как ничего не означающее. Теперь он со смущением обнаружил, что глядит в глаза, которые На самом деле светились.

- Сядьте, пожалуйста, - предложил он, очищая стул для себя. Он решил, что это просто привычка Лавина, очень редко моргать. От этого его глаза казались покрытыми глазурью, придавая парню вид явного фанатика.

- Мистер Дворкас, - начала девушка, - сказал нам, что вы адвокат, мистер Мандин, и в какой-то мере его ценный политический единомышленник.

- Верно, - кивнул Чарльз и машинально протянул девушке затейливую визитную карточку из правого нагрудного кармана, за каждую из которых пришлось уплатить по центу.

Дон Лавин выглядел так, словно был кондиционирован. Вот именно! Как клерки в суде или участники Дня Состязаний - или, вполне возможно, как преступник после принудительной гипнотерапии.

- Да, - сказал он, - я адвокат. Но не скажу, что особо выдающийся.

- Вы лучший из всех, кого мы сумели найти. Мы ничего не добились в Вашингтоне и Чикаго, нам дали от ворот поворот в Нью-Йорке. Поэтому попробуем в этих краях. Дворкас направил к вам.

- Послушайте, мисс Лавин, - начал было Мандин.

- Просто Лавин, - перебила его девушка.

- Хорошо, Лавин, или Спайк, или Батч, не все ли равно, как вы хотите. Если вы закончили возмущаться, то расскажите, чего вы все-таки добиваетесь.

Дел Дворкас просунул голову в дверь:

- Ну, как там у вас? Порядок?

И снова исчез.

- Мы хотим пригласить вас в качестве поверенного для комитета акционеров. Это касается "ДМЛ Хауз".

"ДМЛ Хауз", - раздраженно подумал Мандин. Глупо. Ведь это означает дома-пузыри. Да не просто дома, а, разумеется, города: недвижимость в масштабах целого континента; частные дороги, движущиеся тротуары, силовые реакторы. "Дженерал Менеджмент Л.Хауз"...

- Что за чушь! С вашей стороны эта шутка не очень удачна.

Неожиданно парень с сияющими глазами произнес:

- "Л" означает Лавин. Вам это известно?

Мандина будто кто-то лягнул в живот. Он аж заскрипел зубами. Предположим - пока только предположим, - что это не шутка, подумал он отрешенно. Нелепо, разумеется, но вдруг...

"ДМЛ Хауз"...

Такое не может случиться с Чарльзом Мандином, бакалавром права. Чтобы разделаться с этим раз и навсегда, он резко произнес:

- У меня нет патента на то, чтобы заниматься делами корпораций. Понятно? Попробуйте обратиться к Уильяму Чоуту Четвертому.

- Мы сначала так и сделали, но он отказался.

Теперь это звучит реальнее, подумал Чарльз. Нет, этого не может быть. Где-то записано так, что и не вырубить топором - никогда Чарльзу Мандину не достанется жирное дело. И значит, все это, разумеется, вздор, пустая болтовня.

- Так что? - не унималась девушка.

- Я же сказал, что у меня нет разрешения на то, чтобы заниматься делами корпораций.

- Вы думаете, нам это неизвестно? - высокомерно произнесла девушка. Мы тут раскопали одного старца, у которого такой патент имеется. Сам он уже не может работать, но мы можем воспользоваться его именем в качестве нашего поверенного в судебном разбирательстве.

"Мм-да..."

- Это интересно... - туманно начал Чарльз, но девушка тут же перебила его:

- Естественно, Мандин. Вы все-таки дадите ответ? Да или нет?

Дворкас снова просунул голову в дверь.

- Мандин, я ужасно извиняюсь, но мне на некоторое время нужен кабинет. Почему бы тебе и твоим друзьям не пойти пропустить по чашечке кофе?

У Хуссейна, на противоположной стороне улицы, было полно посетителей, но они нашли себе столик в проходе.

Пожилые посетители с тупым, оскорбляющим любопытством рассматривали странное лицо Дона Лавина. Молодые парни в высоких шляпах с широченными полями, взглянули один раз и быстро отвели глаза. Чего там глазеть на человека, который явно был кондиционирован. Не больше, чем в старину глядели бы на отрезанные уши пойманного грабителя или расспрашивали у евнуха, каково ему теперь. На Норму Лавин вообще не смотрели. Что молодые, что старые посетители равнодушно смотрели мимо нее.

К ним подошел сам Хуссейн.

- Имею удовольствие видеть вас, мистер Как-вас-там, - сияя, произнес он. - Что вам угодно?

- Кофе, пожалуйста, - сказал Мандин. Дон Лавин отсутствующе покачал головой. Норма промолчала.

- Мануш для дамы? - вежливо спросил Хуссейн. - Только из Мексики, на этой неделе. Очень крепкий. Мяту, клубнику, виноград?..

- Нет, - ледяным тоном отрезала Норма. Хуссейн, сияя, отошел. Он нанес сложное тройное оскорбление - назвал дамой, предложил ей наркотик, традиционно любимый мусульманками, которым отказано в любовных утехах из-за уродства или возраста.

Мандин скрыл, что нервничает, разглядывая часы.