Фредерик Пол - Дитя звезд

— Прощай, Джули, — сказал он и осторожно, но без тени сомнения поднял ко лбу кабель с электродами сообщности, которые ввел в отверстия пластинки-контактора.

Сообщность была экстазом. Вечным и бесконечным. Ганн ждал его наступления, пока, казалось, вся Вселенная замерла вокруг него, затаив дыхание.

Но экстаз не наступил.

Он взглянул в глаза сестры Дельта Четыре, затененные краем капюшона, но ответа так и не нашел. Что произошло? Почему задерживается сообщность?

Он вспомнил, что говорила ему Дельта Четыре. Что невообразимый импульс наслаждения, который он испытал на Земле, был лишь бледным подобием великого единения мыслей и ощущений, которое получали более опытные служители. Не просто удовольствие, но слияние личности, вопроса и ответа между человеком и Машиной.

Ганн как следует сформулировал в сознании вопрос, произнося его на чистейшем механо, которым овладел его мозг, но с которым не могли справиться голосовые связки.

— Где ты? Почему ты мне не отвечаешь?

Из пустоты в его мозгу вдруг реализовался один-единственный звук, который и был ответом:

— Жди.

Ждать? Но чего?

Ганн почувствовал, что сотрясающая его лихорадка усиливается, и беспомощно взглянул на Дельту Четыре. Не говоря ни слова, она коснулась его руки, указывая на кресло астрогатора. Он рухнул на сиденье, ожидая прояснения, которое могла принести ему Машина, ожидая великого Чего-то, что должно заговорить с ним и ответить на его вопросы.

И пока он ждал, микроскопические фузориты в его теле стремительно размножались. Они насыщали его кровь клетками-симбиотами, которые неизбежно поглотят его, как они поглотили Гарри Хиксона, полковника Зафара и Карлу Снег... Они заменят его органы, кости скелета и нервы последовательно соединенными фузоритными скоплениями.

Этого ли он ждал? Превращение в конгломерат фузоритов, нечеловеческую структуру, способную войти в связь с разумом, который, по словам Хиксона, обитал в звездах? Он взглянул внутрь собственного тела, увидел крохотные золотые искорки, увидел, как быстро они множатся в числе...

И вдруг он осознал, что он только что сделал. Он видел свое собственное тело изнутри! Изнутри!!!

Он позволил себе расслабиться и проверить осенившую его мысль...

И тут же понял, что смотрит на себя — но со стороны. Он заглядывал в рубку управления «Сообщности», словно находясь в какой-то точке, удаленной от корабля на многие мили, с какого-то яркого, как самоцвет, планетоида Вихря, медленно вращающегося вокруг центральной области. Он видел «Сообщность» во всей впечатляющей мощи ее размеров... мог заглянуть внутрь, где его собственное тело и сестра Дельта Четыре терпеливо ждали в рубке управления... и в рубку огневого контроля, где безумный генерал Вилер заливался смехом, выпуская иллюзорные разряды разрушительной энергии по воображаемым врагам... и мог взглянуть еще дальше, где распростерлась бы под ним вся Солнечная Система...

Он видел маленького пиропода, стрелой мчавшегося к рифу, где он родился, увидел сам крохотный риф и пещеру, где он обитал, пока Гарри Хиксон кормил его и ухаживал за ним.

Он увидел скромный храм на одинокой скале, где темно-голубой фузоритный мох поддерживал редкую атмосферу и где два десятка людей собрались на очередную службу и преклонили колени перед сверкающим голубым Денебом над головой.

Он видел планеты Плана Человека, охваченные паникой катастрофы, где безумная Машина отдавала один за другим противоречивые приказы, подкрепляя их разрядами энергии, бросаемыми в пустоту, наугад.

Он увидел пустую станцию на Меркурии, над которым навис лик Солнца, и понял, что их светило тоже обладает собственной жизнью и сознанием... жизнью, которая протянула руку, поглотив три отдельных частицы фузоритной материи, осмелившихся приблизиться достаточно близко для соединения.

Он увидел другие звезды и газовые облака, увидел, как подобно струям фонтанов во Вселенную вливается новая материя. Он устремил взгляд в бесконечные пределы вечности, и обратил его к золотым атомам собственного сердца.

И потом, молчаливое и обширное, и вызывающее благородный ужас, это Нечто произнесло его имя. Звезда заговорила с Машиной. Машина ответила Звезде.

И Бойс Ганн, обыкновенный человек, сотворенный в соответствии с генокодом углеродной жизни, согнувшийся, как служитель Машины, в кресле у пульта навигации корабля Плана, трансформированный глобулами фузоритов в новое существо, носящее печать родства со звездами... Бойс Ганн служил посредником в этой жуткой и долгой беседе.

Она продолжалась вечно, хотя в системе времени планет, вращавшихся вокруг Солнца, или луча света, пролетавшего ограниченный промежуток, она заняла всего несколько минут или часов.

Она длилась и длилась... И даже когда в посредничестве Бойса Ганна не было уже необходимости и он был освобожден, даже и тогда она продолжалась.

А потом беседа кончилась. Навсегда.

Бойс Ганн открыл глаза и оглядел комнату, в которой лежал. Рядом неподвижно стояла сестра Дельта Четыре, она спокойно смотрела на него.

Он легко встал. Он потянулся, зевнул, вытащил электроды кабеля из контактора во лбу, аккуратно обмотал провод вокруг самодельного связь-куба и... отшвырнул его в сторону.

Он медленно пролетел через рубку в слабом псевдогравитационном поле корабля — но когда он ударился о стенку, он превратился в сотню осколков.

Сестра Дельта Четыре мяукнула в ужасе.

Ганн тронул ее за руку.

— Не бойся, Джули, — сказал он. — Он тебе больше не нужен.

Она уставилась на него.

— Я служу Машине! — гордо воскликнула она. — Меня зовут сестра Дельта Четыре, а не Джули Мартин! Я...

Но он качал головой.

— Никогда больше не будешь ты Дельтой Четыре, — сказал он.

Капюшон упал на ее плечи, но она даже не заметила этого. Открылась ее голова с коротко подстриженными темными волосами, блестящий диск пластинки контактора во лбу. Она тронула пластинку дрожащей рукой.

— Я... я не понимаю! — прошептала она. — Я... я не чувствую присутствия Машины...

Ганн кивнул.

— Ее больше нет, — подтвердил он. — И никогда не будет. — Он коснулся собственной пластинки. — Когда мы вернемся на Землю, — сказал он, — мы снимем эти железки, а вместе с ними вытащим из мозга все электроды. Они нам не понадобятся. Они никогда никому больше не понадобятся.

А потом, — продолжал он, обнимая ее одной рукой, пока сестра Дельта Четыре корчилась в мучительных судорогах, снова превращаясь в Джули Мартин, стеная и всхлипывая, — а потом мы начнем снова с того места, где остановились. Ты и я... и все Человечество.

И он оставил ее одну, отправился к старинному пульту связи и начал настраивать передатчик, чтобы послать сигнал бедствия с мертвой «Сообщности».