Дмитрий Перовский - Конкурс-семинар «Креатив»: Безумные миры
- Название:Конкурс-семинар «Креатив»: Безумные миры
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дмитрий Перовский - Конкурс-семинар «Креатив»: Безумные миры краткое содержание
Конкурс-семинар «Креатив» — уникальное сообщество авторов, критиков и читателей, которых объединила любовь к литературе и творчеству. Идеей конкурса всегда была взаимопомощь и самосовершенствование, желание сделать свое творчество лучше, поделиться опытом и поучиться у других. За долгую историю «Креатива» в нем участвовали такие известные нынче авторы как Наталья Щерба, Дмитрий Перовский и Наталья Шнейдер, а в жюри в разное время состояли Сергей Лукьяненко, Олег Дивов, Мария и Сергей Дяченко и многие другие великолепные писатели, редакторы и критики.
В этом сборнике представлены рассказы-финалисты со всех оконченных «Креативов», объединенные общей темой «Безумные миры». Авторы этих рассказов обладают поистине безграничной фантазией: их герои живут внутри мира-ореха, верхом на бронепоезде несут пламя революционного огня и играют в футбол отрубленной головой против команды паровых зомби. Оригинальность идей, смелость исполнения и пренебрежение канонами жанров понравится далеко не всем, но если вас смутил какой-то рассказ — не торопитесь откладывать сборник! Возможно, следующий автор без труда затянет вас в водоворот безумных приключений.
Конкурс-семинар «Креатив»: www.litkreativ.ru
Составитель: Лев Власенко (www.refantasy.com)
Обложка: Ирина Пермякова (www.griphon.gallery.ru)
Конкурс-семинар «Креатив»: Безумные миры - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Герти кинулась следом за ним, с малышом на руках.
Она опоздала.
У этих парней, из «Спиритус Мортиса», разумеется, тоже был свой бар, типа нашей «Варипаски». Стоян прекрасно знал, где он находится. До того как обзавестись семьей и стать скучным клерком на службе некрократов, он был центровой фигурой у «Цветочников». Об этом я узнал уже из газет.
«Упокоец» особенно муссировал всю эту историю с поджогом «спиритусовского» бара, покалеченными посетителями и последующим судебным процессом.
Читая отчеты о процессе, я, наконец, понял, за что Кефир так ненавидел журналистов.
На следующий день после оглашения приговора Стояну дирижаблем Департамента Иностранных дел, по какому-то срочному спец-маршруту, из Атхина прилетел мой отец. Наконец-то нашел время.
Он ждал меня в гостиной у Герти. Она не смотрела в мою сторону. Обходила взглядом по дуге. Без косметики, одетая в черное. Вдова при живом муже.
Имперскому законодательству под две тысячи лет, но внедрение морттехник и некрократии в свое время позволило изрядно обогатить его.
Полина заперлась у себя.
Сперва отец, должно быть, меня не узнал — с моей новой короткой стрижкой, в черной «оливке» под горло. Не говоря уж про все эти отметины на лице, которые оставила суперсерия «Ярконей».
Мы вышли на крыльцо, сидели на ступеньках и курили.
— Нечего тебе тут делать, — сказал отец. — Я увожу отсюда Герти. Не хочу, чтобы мой внук рос в этом аду. И Полину увожу. Знал ее родителей, хорошие люди. В отличие от обоих ее братцев. Что один, что второй…
У меня было свое мнение. Но мне не хотелось с ним спорить.
— В Атхин? — только и спросил я.
— Там спокойно, — кивнул отец. — Возможно, самая спокойная страна в мире. Там нет всего этого бардака…
Ну да, подумал я, у них нет бардака. Морт-генераторы не используют, Т-варей не разводят. Хедбол под официальным запретом. Живут в изоляции, губительным тенденциям не подвержены. Туман, дольмены, поклоняются какому-то спруту подводному, который якобы должен проснуться. Сами уже давно похожи на рыб — пучеглазые, бледные, из-за всех этих межвидовых скрещиваний.
Вырождение. Тоска.
Скука.
— Подумай хорошенько, — сказал отец.
— Я подумаю, — соврал я.
— В любом случае, чтобы ты ни решил… приходи на авиадром. Хотя бы проводить нас.
Я завернул извозчика на полдороги к авиадрому.
Полина с ее бледными плечами в вязи татуировки… Чудо с его малиновыми щеками… Тусклый взгляд сестренкиных серых глаз… Разочарованный отец…
Пошло оно все!
…Рев сирены раскалывает пополам низкое свинцовое небо — предгрозовое, в проблесках первых зарниц.
Мы впервые дошли до финала.
Мы играем с лучшим хедбольным клубом мира.
Хедболисты на поле начинают свой разбег. Безумие распылено в вязком предгрозовом воздухе.
— Яр-ко-ни! Яр-ко-ни! Яр-ко-ни!…
…десятки, сотни, тысячи голосов сливаются в один. Это похоже на шум волн, разбивающихся о скалы, на штормовой шквал, на вой вьюги.
Рубберы беснуются на своих секторах, стараясь заглушить нас.
Наши отражения пляшут на зеркальных личинах полицейских шлемов.
Пьяный и счастливый, я будто вижу себя со стороны — в разрывах дымных полотен, в трепете знаменного шелка — ногами на скамье, в красно-черном шарфе, с зажженным фаером.
Мы орем до хрипа, и я ору громче всех:
— Прячется моя фортунаааа, где ее искать не знаааю… Сотни пузырей воздуууушных, я снова в небо выдуваааю!..
Меня зовут Кай.
Черный снег-пепел, который засыпает мой родной город, мешаясь с дымом мириад фабричных труб, застелил мне глаза, добрался до самого сердца.
Моя родина — Яр-Инфернополис, город похороненных надежд.
Май 2011
Дмитрий Висков, Эдвард Аникевич
Клык с южной челюсти
Капитан Анри де Латруба был пират с золотыми зубами, которые иногда сильно болели, предвещая богатую добычу. Тридцать два зуба соответствовали тридцати двум румбам компаса, и де Латруба определял будущий курс исходя из того, какой зуб болел в данный момент.
Ногу имел деревянную с рождения, — она была черенком, которым пират крепился к ветви некоего генеалогического древа. Почувствовав себя зрелым, Анри отрубил себя от ветви, но с тех пор опасался ступать на землю, чтобы не пустить в неё корни. Он спал в холодном ручье, чтобы остужать телесный пыл. Женщины, купавшиеся ниже по течению, беременели.
Капитан постоянно перечитывал книгу «Мели и рифы» (Ораций-Емель, 1793 г. Лиссабон). Теория авторов сводилась к следующему: ребристость морского дна связана с тем, что мели и приливная полоса при постоянном вспахивании днищами кораблей и лодок порождают новые коралловые острова, — дно начинает считать себя пахотной землёй и плодоносит кораллами.
Однажды разделав пойманного кита, де Латруба заметил у него рудиментарные ноги. С тех пор он заинтересовался естественными науками. Он задумал отыскать сумчатых людей, которые некогда населяли Океанию и некоторые территории Австралии. Сумчатый броненосец вовсе не имеет сумки, а к отряду отнесён по ряду косвенных признаков. Не исключено, что сумчатые люди внешне неотличимы от обычных и только при вскрытии удивят прозектора чем-нибудь этаким — так рассуждал де Латруба.
Выйдя в отставку с русской службы, капитан тут же купил себе шхуну. Во время перехода из ст. Петербурга в Ревель она попала в шторм, занесший де Латруба в центр неизвестного архипелага. На первом открытом острове, явив жителям мощь артиллерии, де Латруба приказал строить дорогу от берега до своего корабля. После чего уплыл и на том острове больше не появлялся. Однако туземцы послушно строили дорогу, следуя курсу шхуны.
На другом острове он привёл аборигенов к присяге русскому царю, научил их искусству дистилляции, на третьем заставил жителей присягнуть кайзеру. И так продолжал, приращивая территории европейских держав без их ведома и согласия.
Умирая, де Латруба завещал свои зубы команде, безумие — боцману, а свой труп — корабельным крысам. Но крысы бежали с корабля. Шхуна тонула.
Я сбежал на русский остров в тот день, когда боцман вступил в права наследства и расстрелял капитанский сейф из носового орудия. Всё, что я захватил с собой, — фляга, кинжал и правый клык с Южной челюсти капитана.
Шхуна тонула быстро, не успели даже похоронить капитана по морскому обряду — его труп так и остался в трюме, когда все спешно погрузились в шлюпки и поспешили к ближайшему острову. Это был голландский, по воле де Латруба, анклав. Казалось, вот-вот наткнёшься на след деревянного башмака на песке, но со смертью капитана чудеса закончились.
Боцман, едва ступив на берег, приложился к бочонку с ромом и долго не отрывался. Боп был жестокий и властный человек, поэтому команда покорно ждала. Никто не посмел бы возразить, даже если боцман осушил бы бочонок в одиночку. Но Боп встряхнул и предал бочонок матросу Фан Бадену, стоявшему рядом.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: