Фредерик Пол - Нашествие квантовых котов

– Найла, дорогая! Это не тот!

Хорошо, что все оказалось правдой, и мой Дом тоже был здесь! Он поднимался по витой лестнице в личный номер президента. Увидев меня. Дом радостно вскрикнул и спрыгнул вниз, и мы обнялись. Сначала он ничего не сказал, мы обнимались так откровенно, что даже если бы здесь были Ферди и Мэрилин, телеоператор и адвокат по бракоразводным процессам, я бы ни на секунду не разжала объятий. Потом он выпустил меня, посмотрел, поцеловал и, сказав: «Любимая!» – оглянулся на лестницу.

Наверху стоял секретарь президента и ждал. Я все поняла:

– Иди, Дом! Я буду ждать!

Он ушел, а Джекки и Джок Мак-Кленти старались втолковать мне что к чему. Говорили они одновременно, но кое-что я все же поняла. Через минуту они проводили меня в спальную комнату, которая могла предназначаться шаху Ирана – зеркала на потолке. О Небеса: на стене подлинник Пикассо! Мы прошли в ванную к умывальнику, где кран был из чистого золота!

Это было прекрасно: я могла привести себя в порядок. Когда я вышла из царской ванной и прошла в шахскую спальню, я поняла, что это оказалось тюрьмой для всех нас. Когда я сказала «для всех нас», я имела в виду не только «всех нас», а даже более чем «всех» и более чем «нас». Вернулся мой Дом. Госпожа Рейган приглашала его и нескольких генералов для частной беседы. Дам и я, несомненно, были самыми большими «мы» во всей моей жизни. Но здесь было три «его», а если считать и того, из телевизора, то четыре.

И здесь было две «меня»!

Я с большой тревогой восприняла тот факт, что здесь было более одного моего возлюбленного, но еще больше обеспокоилась увидев свою копию. Это напоминало мне случай, происшедший два-три года назад на уик-энде в долине Висконсин, куда я приехала с Ферди. С собой я взяла своего кастрированного кота по кличке Пантера, а Эми, сопровождавшая меня, свою холощеную калико Пу-Бир. Это нельзя было назвать счастливой встречей! Пу-Бир первым делом накинулась на лакомство, сбив по пути половину вырезанных из дерева зверюшек. Пантера, в свою очередь, залез под книжный шкаф. Они не шипели и не царапались, а просто следили друг за другом. Я ушла, а Эми потом рассказывала, что спустя полчаса они мирно лизали друг друга.

Это очень напоминало наше поведение, хотя нельзя было сказать, что мы облизывали друг дружку. Другая Найла сидела в углу, смотрела на меня и иногда что-то шептала премерзкой обезьяне. Я сидела в просторном кресле времен королевы Анны вместе с Домом (моим Домом!), обнимавшим меня, и он пересказывал мне все те волшебные события, которые ему довелось пережить. А мы – я и другая Найла – завороженно смотрели друг на друга и не могли оторвать глаз.

Хотя я и рассматривала ее внимательней любой женщины, я не заметила, что у нее не хватает больших пальцев, пока не подсказал Дом. Было и другое отличие. У нее совсем иное выражение лица. Наверное, циничное? Или, быть может, завистливое? Все равно – это была я!

Я очень благодарна Дому за то, что он обнимал меня.

Было уже неудивительно, что я не заметила еще одну вещь. Тот факт, что в комнате находилось три Дома, был нелепым. Присутствие Найлы-Не-Меня, было еще хуже. Но когда я перевела взгляд с Найлы, достаточно долго владевшей моим вниманием, на других, то заметила, что супруги Кеннеди беседуют с двумя молодыми людьми, очень похожими на моего старого знакомого Лаврентия Джугашвили, и оба они смотрели на меня.

– Лави? – спросила я обоих.

Они удивились. Дом рассмеялся и крепче сжал объятия.

– Это не послы! – произнес он. – Лаврентий встречает в аэропорту русских ученых.

– О Боже! – рассмеялась я (это было лучше, чем плакать). – Здесь что, каждой твари по паре?

– Не только по паре! Думаю, это число бесконечно! Но нас только двое

– ты и я, мы вместе. Давай будем считать так!

Вдруг показалось, что в комнате появились еще двое, хотя оба они существовали только в воображении. Это были те же самые Мэрилин и Ферди, и выражения на их лицах полны гнева, обиды и обвинений.

Замечательно, что все это было только в воображении. Но позже они могут появиться и в реальности. Я выкинула из головы мысли о наших супругах.

– Я принимаю это предложение! – сказала я. – Не хочу больше наших разлук, за исключением тех моментов, когда я буду на гастролях.

– И не считая избирательных кампаний! – улыбнулся Дом. – Быть так!

Просто поразительно, как легко вы даете обещания, которые не сможете сдержать!

В этом мире по-прежнему оставались реальные Мэрилин и Ферди. Только им мы были обязаны маленькой свободой действий, пока они не узнали, что произошло. Несмотря ни на что, не обращая внимания на превратности судьбы и то, что прямо под окнами отеля шла жестокая война, я соблюдала приличия, особенно когда я заметила изучающий взгляд Джека Кеннеди.

Я покраснела и выпрямилась в кресле. Не оттолкнула руку Дома, но немного отодвинулась. Он правильно понял мои мысли и сделал то же.

Затем Дом очнулся и вновь положил руку на мое плечо. Гордо, почти вызывающе. О дьявол, подумала я, мы утратили всякую осторожность! Если наша связь и была тайной, сейчас она раскрыта.

Роскошь люкса не ограничивалась золотыми принадлежностями ванной. К люксу была подсоединена кухня, при которой состояли свой шеф-повар и официант.

– Давайте поужинаем! – предложил Дом (мой Дом). – Все это уже оплачено налогоплательщиками.

Мы поели. Я обнаружила у себя зверский аппетит, как и все путешественники паравремен. Вероятно, за последнее время они ели слишком мало и теперь наверстывали упущенное. Еще они разговаривали. Я не принимала в беседе активного участия, а только прислушивалась, пытаясь разобраться в происходящем.

В основном объяснял Дом, а Джек Кеннеди спрашивал.

– Этих паравремен, Джек, целый миллион! – говорил Дом. – Нет, даже не миллион, возможно, миллион миллионов! Правильнее сказать, бесконечность!

– Удивительно! – воскликнул Джек. – Я не имел об этом ни малейшего представления!

Он сидел напротив нас, сжимая руку Джекки. Хотелось бы, чтобы в их возрасте мы любили друг друга также сильно (но все эти сплетни о Джеке и куче женщин…).

– Правда, мы можем проникать только в ближайшие, – продолжал Дом. – Доктор Де Сота знает об этом больше меня! – Он дружески кивнул тому на того, к кому я бросилась в первые секунды и который с подозрением разглядывал свою тарелку.

Другой Дом сглотнул слюну.

– Они чуть-чуть напоминают наши миры, – согласился он, – но есть и различия! В одном из них – агрессоре – президентом США стал Джерри Браун.

– Джерри Браун! – вскрикнул Джек. – В это так трудно поверить!

– Но это в самом деле так! – Он попробовал фалафел и сказал: – Это очень вкусно! Когда вернусь домой, я посмотрю, сможет ли кто-нибудь сделать такое же блюдо. У паравремен есть преимущество: они повышают уровень жизни.