Аристарх Нилин - Отголоски других миров

— Черт, точно. Но возвращаться я не буду. Смотри и так уже темень какая. Еще полчаса и вообще ничего не видно будет.

— А что с ними делать будем?

— Не знаю, там видно будет, поехали, — и, надавив на педаль газа, он выехал на дорогу и поехал в сторону деревни.

С горы, в сумерках отчетливо были видны огни в домах. До деревни было метров триста, но Михаил неожиданно выключил фары и сказал:

— Знаешь, чего-то мне совсем не хочется туда ехать.

— Чего вдруг?

— Не знаю. Под ложечкой сосет чего-то, а это неспроста.

— Может просто есть охота. Почитай с утра ничего не ели.

— Какая к черту еда, скажешь тоже. Нет, это скорее от страха, чем с голодухи.

— И чего?

— Ничего, только не охота мне туда ехать и все.

— Так давай прямо здесь в машине переночуем, а с утра поедем. Все равно темень такая, а до шоссе еще километров пятнадцать тащиться. Еще попадем в какую-нибудь канаву, и застрянем. А вообще решай сам, мне все равно.

Иван заложил руки за голову и откинулся на спинку, уставившись в потолок. Михаил сидел и молчал. В этот момент, на дороге ведущей к деревне, которая просматривалась с того места, где они остановились, показались огни сначала одной, а за ней второй автомашины.

— Очнись, смотри, кто-то едет.

— Где?

— Вон, видишь огни машин у деревни и, по-моему, они направляются в нашу сторону.

— Проклятье, ты прав. Давай разворачивайся, и поехали к лесу.

Михаил, не зажигая габаритных огней, развернул машину, и только отъехав и проверив, что их не видно, включил фары. На первом же перекрестке он свернул в сторону леса. Остановив машину, он заглушил мотор и прислушался. В ночном воздухе было отчетливо слышно, что по дороге, с которой они свернули, ехали два грузовика.

— Вроде пронесло, — тихо произнес Иван.

— Все, собирайся, бросим машину и пойдем пешком, — неожиданно сказал Михаил.

— Ты чего, спятил. Я тебе говорю, пронесло. Давай хоть утра дождемся. Куда мы в такую темень пойдем. Без еды, вообще без всего. Это тебе не в Сокольниках прогуливаться.

— А вдруг они прочесывать начнут, тогда что.

— Ты в своем уме? Мы что, немецкий десант и на поимку диверсантов бросили роту солдат с овчарками? Это уже смешно. Может это вообще не те, о ком мы думаем.

— А кто, по-твоему?

— Да мало ли кто, браконьеры лес втихаря заготавливают, поэтому загодя ночью на делянку едут или еще кто-то. Да что ты, в самом деле, сам паникуешь, и меня завел.

— Да паникую. Ты вспомни, что было в Москве. Почему нас милиция остановила на выезде, а вертолет. Если хочешь знать, сейчас вертолет поднять в небо таких денег стоит, что не всякая организация раскошелится. Значит, были веские основания для этого. Слишком много фактов связанных воедино, чтобы считать эти грузовики случайно проехавшим транспортом. Нет, лучше перестраховаться, чем рисковать.

— Ну и рискуй. А я не собираюсь. В таких местах либо ноги себе переломаешь, либо в болоте увязнешь, прежде чем на трассу выйдешь.

— Значит, не идешь?

— Нет.

— Тогда я один.

— Погоди. Время почти час ночи. Через три часа, а то и раньше, начнет светать. Тогда и пойдем. И потом, утром роса выпадет, собаки след не возьмут, — последние слова он сказал с усмешкой и эту интонацию в голосе сразу уловил Михаил. Подумав, он ответил:

— Ладно, черт с тобой, согласен подождать до утра.

— Вот, это другое дело, а сейчас давай вздремнем.

Они сдвинули спинки сидений и, пристроившись кое-как, уснули.

Михаил проснулся, когда звезды еще были видны на небосклоне, но уже начинало светать и потому, он растолкал Ивана и сказал, что надо собираться. Сонный Иван вначале никак не мог понять, в чем дело и, зевая, протирал глаза и только спустя несколько минут, произнес:

— И чего тебе не спится, еще вполне можно было бы часок поспать.

— Вставай, надо уходить, уже светает.

— Да встаю я, — нехотя сказал Иван, вылезая из машины.

Михаил вышел вслед за ним и неожиданно предложил:

— А может, возьмем баллоны с собой?

— С собой?

— Ну да. Они в принципе не очень тяжелые. В случае чего их всегда выкинем по дороге.

— Можно, только в чем мы их понесем, у нас и сумок-то, подходящих для этого нет?

— Так ведь у нас брезент есть, сейчас вырежем из него что-нибудь подобие сумки и можно нести.

— Давай попробуем.

Михаил достал из багажника брезент. Разложил его на земле и, подумав, разрезал ножом, сделав некое подобие рюкзака. Завязав узлы, можно было повесить получившуюся сумку на спину, а внутрь положить цилиндр.

— А что, вроде ничего, нести можно, только вот проложить бы что-нибудь мягкое, а то о спину будет бить при ходьбе.

— Сейчас, — Михаил вырезал из сиденья машины два куска поролона и, подложив их, спросил:

— Ну как, теперь лучше?

— Вот другое дело.

— Ну что, тронемся в путь?

— Пошли, что с тобой делать, — и, взглянув последний раз на брошенный автомобиль, они зашагали по лесу, стараясь двигаться по направлению к деревне, и в то же время огибая её.

Идти по сырому от росы лесу было не так приятно, как казалось в начале, и вскоре Михаил это понял, когда почувствовал, что ботинки промокли. И все же, они шли, не останавливаясь вперед и вперед. Вскоре деревня оказалась позади, и они двинулись по лесной тропе вдоль дороги, которая вела к трассе. Спустя два часа, они услышали, как в воздухе снова послышалось стрекотание вертолета.

— Слышишь? — произнес Михаил.

— Кажется, и впрямь опять вертолет летит.

— А я что говорил.

В этот момент прямо над ними пролетел вертолет. Казалось, что он летит прямо над верхушками елей, так громко был слышен звук работающего мотора. Не сговариваясь, они прижались к стволу высокой ели. Как только звук двигателя стал уменьшаться, они посмотрели друг на друга и, прибавив шагу, пошли дальше. Метров через триста под ногами захлюпала вода.

— Черт, кажется, мы здесь не пройдем, — остановившись, произнес Михаил.

— Думаешь впереди болото?

— Не знаю, может и не болото, но я и так уже весь промок, а здесь смотри как сыро.

— Вижу, пойду, посмотрю правее, — сказав это, Иван углубился в заросли. Вскоре раздался его окрик:

— Нет, здесь еще хуже, надо возвращаться и обходить, а то…, — в этот момент его голос оборвался и через секунду, Михаил услышал крик:

— Помогите!

— Михаил скинул цилиндр с плеч и, не разбирая дороги, кинулся на помощь. Он метнулся в одну сторону, потом в другую и в тот момент, когда снова услышал слабый голос Иван о помощи, наступил на что-то ногой, и тут же провалившись, упал на бок. Падая, он успел заметить, что Иван в нескольких метрах от него уже практически по плечи затянут в болото. Дернув со всей силой, Михаил попытался освободить ногу из плена, но трясина цепко держала её, не отпуская. Лежа на боку, Михаил судорожно искал, за что ухватиться, и затем попытаться вытащить застрявшую ногу. Трава скользила в руках. Наконец он нащупал слабое подобие куста, и цепко ухватившись за него у самого корневища, стал медленно вытаскивать ногу. Он чувствовал, как растет сопротивление. Подобно насосу, чем сильнее он тянул, тем упорнее сопротивлялась трясина, не желая выпускать ногу из своих цепких объятий. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем ему удалось сделать последнее усилие и освободиться. В этот момент он с ужасом увидел, что голова Ивана погрузилась в трясину, и на поверхности были видны только руки. Он пополз к нему, но было поздно, руки Ивана безжизненно дернулись и обмякли. Михаил, пораженный случившимся, замер.