Raptor - Хо

К слову, я почти уверено в том, что ваш мир устроен именно по такому принципу. Разум преступника после смерти становится разумом жертвы, у которой на роду написано пережить то, что она сама когда-то сотворила с кем-то другим. В качестве наказания. Живёт себе, скажем, какой-то человек. И тут на него нападают бандиты. Грабят, и сильно избивают. Вот он и сокрушается после этого — «да за что же мне такое наказание?!» А оно именно за то, что когда-то, в другой жизни, этот самый разум сам был бандитским, бессовестно грабившим кого-то. А чтобы переживать это наказание более мучительно, он об этом ничего не знает, считая себя невинной овечкой, незаслуженно и несправедливо обиженной. А знай он об этом заранее — был бы готов к такому испытанию, и пережил бы его уже не столь глубоко. Что может быть хуже несправедливости, проявленной по отношению к тебе. Согласна? Проникаешься замыслом? Что с тобой?

Ольга, сдавливая виски кулаками, билась в судорогах. Она не понимала, что с ней происходит, осознавая лишь то, что некая непостижимая сила изводит её, сводя с ума. Так плохо ей не было ещё никогда, и состояние продолжало ухудшаться. Словно бездушный дантист всверливался своей ужасной бормашиной одновременно через все зубы — прямо в мозг.

— Мне плохо. Уведи меня отсюда, — эти слова она выдавила из себя с величайшим трудом.

Рот не открывался, язык прилипал к нёбу, а попытка передать слова мысленно — вызывала ещё большую боль и мучения.

— Да, пожалуй, хватит, — натурально издевалось Хо. — Тем более, что дальше нас ждёт кое-что поинтереснее.

Почувствовав под ногами твёрдую поверхность, Ольга упала на неё в полнейшем изнеможении. Холодные плиты с жадностью впитывали её слёзы. Она понимала, что вряд ли сумеет выдержать очередную психологическую атаку Хо. Сконцентрировать сознание не удавалось, перед глазами стояла лишь огненная пелена, да силуэты хохочущих демонов. Хо медленно ходило вокруг неё, нарезая круг за кругом, против часовой стрелки.

— Амбиции… Как много сил вы на них расходуете. А ведь это ни что иное, как обычная выдумка, возведённая в степень эгоистической значимости, — глубокомысленно рассуждало оно. — Амбиции хороши в качестве стимулятора к решительным действиям, но лишь в том случае, когда они грамотно взвешены, строго дозированы, как замысловатое лекарство, которое при недоборе — не оказывает эффекта, а при переборе — убивает пациента. Когда переоцениваешь свои силы, а дело заходит слишком далеко, то может спасти только своевременное признание этого факта. В конце концов, в этом нет ничего предосудительного.

— О чём ты говоришь? — хрипловато произнесла Ольга, с трудом поднимаясь на ноги. — Твоя экскурсия меня немного утомила, вот и всё. Мы так и будем тратить драгоценное время на всякую чушь собачью, или всё-таки продолжим нашу познавательную прогулку?

Хо с улыбкой покачало головой.

— Ну так что? — девушка отряхнула колени, и выпрямилась. — Идём дальше, или нет?

— Разумеется, идём. Впереди нас ждёт самое интересное. Более никаких фантазий. Только реальные экспонаты, взятые прямиком из вашего безумного мира. Итак, твоему вниманию представляется крупнейшая коллекция орудий мучительной смерти!

Оля обернулась, и увидела огромный зал, представлявший из себя одну огромную камеру пыток. Вокруг стенали люди, подвешенные на верёвки и крюки, колесованные, распятые, посаженные на кол. Куда не кинь взгляд — всюду чьи-то страдания и корчи, одни страшнее других. Весь этот чудовищный калейдоскоп давил на психику, лишая рассудка, превращая в полнейшее ничтожество, которое могло в любую секунду разделить участь остальных несчастных.

Проходя мимо узницы, на которой была закреплена «вилка еретиков», Ольга взглянула в её глаза и вдруг почувствовала, что это на её шее закреплено адское устройство, с выгравированной надписью «I recant», вонзавшееся острыми металлическими стержнями в грудную клетку и под подбородок так, что невозможно было опустить голову. А вместо слов, можно было лишь нечленораздельно мычать.

Увидев, что его спутница начала как-то странно задирать голову, и беззвучно шевелить губами, Хо спешно провело рукой по её лицу, после чего ужасное ощущение тут же отпустило Ольгу.

— Не смотри им в глаза, — строго произнёс сумеречник. — Иначе переймёшь их страдания.

Девушка кивнула, боязливо ощупывая шею — никаких повреждений. Позади раздалось умоляющее мычание узницы, но Вершинина более к ней не поворачивалась, следуя по пятам за Хо.

— В этой части экспозиции собраны, в основном, древние орудия пыток, но не уступающие по эффективности современным. Вот, к примеру, «дочь дворника». Вся суть строится на фиксации тела в определённом положении, при котором причиняются максимальные неудобства, и, как следствие, болевые ощущения. Очень неприятная пытка. А вот это устройство сродни «вилке еретиков». Здесь пытаемый закрепляется на стуле, и в его тело медленно ввинчиваются острые стержни. Самый распространённый вариант — в шею, под затылком. Когда признание добывается, достаточно лишь вкрутить стержень до отказа, и он ломает шейные позвонки, приводя к смерти. Тебе нравится?

— Нет.

— Тогда, может быть, тебе понравится это приспособление? Называется «Ведьмино кресло». Простое в своей гениальности. Из сиденья и спинки торчат гвозди. Пытаемый приковывается так, чтобы мог слегка привстать. Рано или поздно, он устаёт, и ему приходится падать на гвозди. И так бесконечно. Или вот, «кресло иудеев». Жертве этой пытки приходится сидеть на пирамиде, которая постепенно раздирает его седалище. Чудесно, не правда ли?

— Довольно с меня! — Ольга то и дело отворачивалась от очередного садистского приспособления, мимо которого они проходили. — Я не могу на это смотреть.

Даже мельком бросая взгляд на мучившихся людей, она тут же начинала впитывать их боль, с нарастающей силой переживая то, что испытывают они.

— Тебе всего лишь нужно научиться не принимать подобные вещи близко к сердцу. Чувствуя, что ты им сопереживаешь, другие люди будут пытаться сбросить на тебя часть своих страданий, чтобы облегчить свою боль. Ты можешь помогать им в этом, но, предупреждаю сразу, надолго тебя не хватит… О, а вот и старая, добрая дыба. Что может быть проще банального растягивания тела, и выдёргивания суставов. Банально, и, вместе с этим, чертовски больно. Но мне больше нравится вот это устройство, с шипастыми валиками. Здесь тело не только растягивается, а ещё и раздирается. Одно из самых кровожадных приспособлений. Ну-у, а вот тут мы видим «испанские сапоги» нескольких видов. К сожалению, со стороны они выглядят не так уж пугающе. Для того, чтобы оценить их «прелесть», нужно самому в них влезть. Но это, как ты понимаешь, уже чересчур. Идём дальше. Вот — «железные девы», металлические саркофаги с шипами внутри. Это уже более извращённые устройства. Для их создания производился точный медицинский расчет установки шипов, чтобы они лишь причиняли боль, но не убивали сидящего внутри «девы». Шипы размещены адекватно болевым точкам, и входят в тело на определённое, безопасное для жизни расстояние. Но ещё более цинично выглядит вот эта статуя Мадонны с распростёртыми объятиями, унизанная шипами. Попадавшим в её объятия, приходилось несладко. Тут уж, пожалуй, признаешься в чём угодно. И даже в том, чего не совершал. Превратить святой образ — в орудие пыток. Как тебе это?