Raptor - Хо

Мельком, с долей панической обречённости, она, завывая, тут же бросила взгляд через плечо, но Чёрного позади не оказалось, а лампы, которые были выключены, вновь горели, как и прежде. Хотя весь коридор был всё ещё покрыт кровью, и завален костями, вперемешку с неприглядными шматками внутренностей. Убедившись, что преследования нет, Настя молниеносно перевела взгляд на открывшуюся рядом с ней дверь каюты. За ней раздавалась громкая возня, пыхтение и страдальческие стоны, но разглядеть, что происходило за дверью, было практически невозможно. Там царила темнота, а дверь-купе была открыта меньше чем наполовину, закрывая обзор. Судя по всему, в каюте шла жестокая борьба. Раздавались глухие удары, треск рвущейся одежды и стук падающих на пол предметов. Вперемешку с этим, различались звуки голоса:

— Отпусти! Отстань от меня! Не надо!

Затем что-то мелькнуло в тёмном дверном проёме, и дверь сотряслась с внутренней стороны, после чего последовал звон разбившегося зеркала (пара осколков при этом вылетела в коридор), и, наконец, из-за двери показалась рука. Человеческая рука! Скрюченные окровавленные пальцы, вцепившись в ковровую дорожку, скомкали её край, скользнули обратно в каюту, но тут же зацепились за дверь. Рывок изнутри, и из дверного проёма, прямо перед обескураженной Настей, буквально выпал незнакомый человек. Он оказался по пояс в коридоре, в то время как вторая половина его туловища продолжала оставаться в каюте. Это был мужчина средних лет. Зрелище он представлял крайне плачевное. Весь в синяках и кровоподтёках, от одежды только лохмотья, на груди глубокие царапины, руки и плечи покрыты странными ранами, словно кто-то зубами выдирал из них куски мяса. Увидев Анастасию, мужчина сразу же потянулся к ней с мольбой:

— Помогите! Умоляю Вас! Помогите же мне!!! Дайте руку! А-а-а-а!!!

Его туловище дёргалось, словно кто-то за дверью сильно его трепал.

— Ради всего святого, спасите!!! Молю Вас!!! — из последних сил пытаясь вырваться, закричал человек.

Даже не закричал. Завизжал как беспомощный ребёнок. Словно это был не взрослый мужчина, с проступающей уже сединой, а слабый мальчишка. Это выглядело чудовищно. Трясущаяся рука не дотягивалась до Насти всего каких-то полметра. А та не знала, что ей делать. Схватить его за руку и попытаться помочь ему выбраться из пожирающей его каюты… Но тогда он может, схватив её мёртвой хваткой, утащить вслед за собой. Всё равно слабая девушка не сможет вытащить грузного тяжёлого мужчину, а вот ему не составит труда уволочь её внутрь. И она ничего не предпринимала, а лишь сидела, прижавшись спиной к стене, и смотрела глазами, исполненными дикого ужаса, на это отчаянно цеплявшееся за жизнь человеческое существо, тянущееся к ней в последней надежде на спасение, как утопающий за соломинкой. В глазах бьющегося человека была безысходность, нечеловеческий страх и обречённость. Было видно, как затухает в них последняя искорка надежды. И Настя дрожала как осиновый лист, осознавая, что она ничем не может ему помочь. Рука дёрнулась в последний раз, в попытке ухватить её за ногу, но промахнулась. Анастасия отдёрнула ногу, и пальцы, не задев её, вцепились в ковёр, поползли по нему, бороня забрызганный кровью ворс. Его затаскивали обратно в каюту. Вот он уже скрылся по грудь, затем по шею. Снаружи осталась только его дёргающаяся голова, да цепляющиеся за всё подряд руки, скользящие по гладкой дверной облицовке. И наконец он сдался. Руки ослабли, глаза зажмурились от страшной боли, зубы оскалились. А из-за тёмного дверного проёма начали вылетать брызги крови и какие-то лохмотья.

Более не в силах терпеть истязания, человек открыл рот и издал протяжный крик, от которого у Насти заложило уши. Изведя на этот нечеловеческий вопль весь воздух, он начал судорожно хватать его ртом, как рыба на суше, и каждые его вдох и выдох сопровождались жалобным стоном.

— Не надо! Больно! Прошу тебя, не надо! Хр-р-р-р… — он захрипел, и надрывно кашлянул.

При этом из его рта брызнула кровь. Он больше не сопротивлялся, пожираемый заживо кем-то невидимым, скрытым за дверью. Лишь голова, находившаяся как раз в дверном проёме, свидетельствовала о том, что он всё ещё жив. Внутри, из-за двери донеслось тихое рычание. Затем кто-то стукнул по ней с внутренней стороны, после чего, она начала медленно открываться. Настя стала отползать назад, боясь попасться на глаза тому, кто её открывал. Когда дверь открылась на всю ширину, девушка уже успела переметнуться к другой стене, уйдя с места обзора открывавшегося из страшной каюты. К счастью, её не заметили. Кто-то стоял в дверях, принюхиваясь, и осматривая участок коридора перед выходом. Настя чувствовала его близкое присутствие, но не видела его самого. Видела только голову полумёртвого мужчины, высовывающуюся из каюты наружу. Невидимое существо фыркнуло, взялось за дверную ручку, и с ужасающей силой захлопнуло дверь. При этом, голова лежащего человека как раз попала между дверью и дверным косяком, края которых были обиты металлом. Удар был такой силы, что череп треснул. Настя прикусила губу, чтобы не закричать. Дверь вновь распахнулась, и вторично захлопнулась со всего размаха. В этот раз удар с треском расколол череп окончательно, как глиняный горшок, сплющив его с двух сторон. На пол коридора выплеснулось нечто студенисто-кровавое, подрагивающее и расползающееся. Невидимый убийца больше не зверствовал. Он притих, и в третий раз дверью уже не стучал. Из каюты слышалось лишь мерзкое чавканье и утробное фырчание. Настя поднялась так тихо, как только могла. Борясь с судорогами, она перешагнула через вылетевшие из-под двери ошмётки, и без оглядки бросилась к спасительным витражным дверям, завершавшим страшный коридор. Пара прыжков, и вот она перед дверями. Настя уже не помнила, как проскользнула через них. Этот промежуток времени словно стёрся из её памяти.

Очнувшись, она осознала, что стоит, прижавшись спиной к дверям, в тёмном зале. Свет был выключен, видимо это сделал Геннадий, в целях экономии электроэнергии. Он оставил освещёнными только коридоры жёлтой палубы. Также освещались их каюты, и внешняя «уличная» часть корабля. Всё остальное, вероятнее всего, было обесточено, как и этот центральный холл. Впереди, из темноты проступали контуры винтовой лестницы. Нужно было собраться и идти вперёд. Требовалось миновать лестницу, а там и до каюты капитана недалеко. Не смотря на хозяйничающую в холле темноту, здесь было уже не так страшно, как в освещённом коридоре, оставшемся позади. Страдальческие стоны и крики прекратились сразу после того, как створки дверей захлопнулись позади Насти. Корабль вновь был погружён в тишину, и минувшие ужасы, пугающими картинками застывшие в сознании, опять казались обычными ночными кошмарами, сгинувшими в небытие после пробуждения. Но Настя понимала, что всё это затишье — ненадёжное и шаткое, оно может оборваться в любую секунду, исторгнув наружу свою адскую сущность, скрытую пологом темноты. Нужно идти дальше. Нужно торопиться.