Евгений Щепетнов - Слава. Возрождение

– Вкусный пирожок? Смотри, растолстеешь!

– Не растолстею, – улыбнулась она. – Я, сколько ни ела, никогда не толстела! Мама говорит: у меня конституция в отца. Отец тоже такой – может есть в любое время ночи и дня и не набирает веса. Мама всегда ругалась: почему вот такая способность досталась не ей, а кому ни попадя. Она только глянет на пирожок – и тут же вес набирает. Вот так. Хочешь? Попробуй! Очень вкусный!

– Ну давай, – сказал, усмехнувшись, Слава, и в ту же секунду пирожок, лежащий перед Лерой на глиняной чашке, подпрыгнул и воткнулся ему в кулак.

Слава замер, похожий не на человека, а на моаи – истукана с острова Пасхи. Справа от него послышался кашель: Тирас подавилась куском и теперь пыталась протолкнуть его в глотку или же выпихнуть обратно. Удалось ей это с большим трудом, она покраснела, из глаз потекли слезы. А Лера продолжала безмятежно поглощать пирожок за пирожком, лишь потом заметила смятение в рядах товарищей и удивленно спросила:

– Чего вы на меня так смотрите? Что-то случилось?

– Ты как это сделала? – сдавленным голосом спросил Слава.

– Что сделала? – не поняла Лера, и Славе захотелось треснуть ее по башке: все-таки в глупости жены были и свои недостатки.

– Как-ты-кинула-мне-пирожок? – с расстановкой, медленно спросил он.

– Я кинула? А! Ну да, как-то кинула. Не знаю. Захотела, чтобы он полетел к тебе. Он и полетел. Я не знаю, как я это сделала, – смущенно улыбнувшись, ответила девушка.

– Кос, что произошло. Ты все слышал? Видел?

– Слышал и видел. У объекта началось проявление телекинетических способностей. Результат – один на пять тысяч испытаний. Подобный эффект наблюдался за период моих исследований пять раз. Закрепления способностей в зависимости от определенного штамма вирусов добиться не удалось. Проявление эффекта строго индивидуально.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… – непонятно пробормотал Слава, глядя на сияющую, как Снегурочка, жену, невинно хлопающую голубыми глазами и поглощающую пирожки, как мусороуборочная машина. – Что же дальше-то будет?

– Так, осторожно… осторожно! Чуть Тирас не прибила! Нет, пять объектов сразу ты еще держать не можешь. Надо тренироваться почаще.

Слава лежал на спине и с удовлетворением смотрел, как его жена перемещает в воздухе четыре переметные сумы с барахлом. Они плавно кружились по кольцу диаметром два метра на высоте человеческого роста, и это завораживало… Пятая только что шлепнулась рядом с сотницей, едва не отдавив ей ногу.

– Может, хватит? – взмолилась Лера. – Я устала уже кружить эти штуки. И вообще, Хагра просится погулять! Давай ее выпустим, ну, что девочка все время сидит в комнате и не выходит. Ей тоже хочется на мир посмотреть, и не только моим взглядом. И это… ты же в самом начале сам мне сказал одеться, а теперь – стой голышом! Может, мне все-таки одеться?

– Ладно, выпусти ее. Но не одевайся. Я сказал тебе так стоять, чтобы видеть: можешь ли ты сохранить контроль над телом, когда мозг занят телекинезом, не изменяешься ли ты при этом.

– Ну и как? Не изменяюсь?

– Пупок вроде бы на месте… и все, что ниже, тоже. Посмотрю, что с Хагрой будет, когда она появится. Все, пускай ее!

Слава привстал и с любопытством стал всматриваться в тело стоящей перед ним девушки, стараясь заметить, когда начнутся преобразования. Он никогда не видел так близко метаморфа, хотя и слышал про таких еще по визору на Алусии. Метаморфы были редчайшими расами во Вселенной, а такие, чтобы могли преобразоваться за секунды, вообще не были известны. По крайней мере он таких рас не знал. Впрочем, чего во Вселенной не бывает? Она бесконечна…

– Кос, добавь света над нами, я хочу рассмотреть преобразование объекта!

– Сделано!

Интенсивность освещения над Славой и Лерой-Хагрой плавно выросла раза в полтора, до того уровня, когда свет еще и не слепит, но позволяет рассмотреть мельчайшие подробности. Хотя Слава и видел в темноте не хуже, чем днем, но зрение ночное отличалось от дневного; ночное было ближе к инфракрасному – цвета изменялись, становились менее яркими, не такими насыщенными, а ему хотелось увидеть в подробностях, что будет происходить при нормальном освещении.

Лера закрыла глаза, а когда открыла, они стали карими. Ее кожа начала стремительно темнеть, а розовые соски груди стали темно-коричневыми. Бедра практически не изменились в объеме, и рост не изменился – Лера и Хагра по сложению были похожи, как сестры. Вот только на теле стали появляться небольшие волоски – у Леры их не было вообще, появилось оволосение и на лобке: Хагра слегка обросла, пока находилась в инкубаторе, Лера же была совершенно гладкой. Впрочем, эта Хагра была такой, какую она себе представила, или скорее представил ее мозг, вытащивший образ принадлежащего девушке тела из закоулков памяти. Так что нахождение в инкубаторе тут было вообще-то ни при чем. Если бы она захотела, на теле не осталось бы ни одного волоска. И тут же, как будто отвечая на его слова, оволосение исчезло, и гладкая, как статуя, смуглая Хагра стояла перед Славой, смущенно потупив глаза и постукивая босой ступней по полу.

– Прости, Слав, я не хотела попасть туда, в эту штуку, правда! Я и не собиралась ничего трогать, просто так получилось. – Девушка покраснела и сделала трагическое, умильное лицо, потирая глаза запястьем.

Слава встал, обошел девушку кругом, внимательно рассмотрев все части ее тела, отчего та слегка зарделась, потом ласково, всепрощающе сказал:

– Ну конечно, не хотела! Бедная девочка… как тебе досталось… А сейчас достанется еще! Ах ты, тварь безмозглая! Ах ты, сучка! На тебе! На!

Слава незаметно достал из штанов ремень и с наслаждением врезал по гладкой заднице и спине Хагры. Та завизжала и помчалась от него наутек. Но куда там! Разве можно убежать от победителя Игр, а тем паче от разъяренного мужа любимой жены, которую эта дурында убила, а потом чуть не размазала в виде фарша?

Он хлестал ее со всей дури, так что на ней оставались красные полосы, не хуже, чем тогда, у столба для наказаний. Слава так вошел в раж, что, когда в очередной раз его рука не достала до девушки и он промахнулся, то вначале не понял, что произошло, а когда обнаружил себя висящим в воздухе на высоте пяти метров, строго сказал:

– Сейчас же поставь меня на место! Туда, где взяла! Зараза ты эдакая!

– А ты драться будешь! – подозрительно сказала Хагра, потирая исполосованные ремнем бедра.

– Так и есть за что! – погрозил кулаком Слава.

– Ну есть. Так я же признала свою ошибку! Ты будешь еще меня сегодня пороть?

– Буду. Сейчас же опусти, а то еще всыплю!

– Ну что я, дура, что ли? Я опущу, а ты опять драться будешь? Виси там, пока не успокоишься! Ну да, я виновата, но все же закончилось замечательно!