Кирилл Бенедиктов - Война за «Асгард»

Вся эта история длилась в общей сложности месяца два, так что у Танаки было достаточно времени для раздумий. После того как третье поколение «чудесных мышей» передохло от голода, он вновь встретился с Мнемоном.

Танака предложил Молу Чеко работу на проект «Super Homo». Постоянный оклад плюс гонорары за сеансы «воспоминаний». Центр готов взять на себя обеспечение дома в степи водой и энергоресурсами. Молу Чеко потребуется лишь несколько недель в году проводить в лаборатории Центра и подвергаться регулярным обследованиям.

Мнемон отказался. Он не собирался покидать свой дом ни за какие гонорары. Деньги его вообще не слишком интересовали – все необходимое обеспечивала ему страховка ЦЕРНа. Он слишком ценил свободу и независимость, которых так долго был лишен, чтобы продавать свое тело и душу для каких-то новых экспериментов. Объяснить ему, что работа Центра не имеет ничего общего с опытами Терье и Лесажа, Танака так и не сумел.

Иногда ему казалось, что проживший два десятилетия среди цивилизованных людей Мнемон все же не до конца понимает беглую английскую речь. Говорил он тоже не слишком правильно; словарный запас его оставлял желать лучшего, из-за чего многие бесценные воспоминания о будущем превращались в бессмысленные отрывки никому не понятных фраз. Поначалу переводить его видения в форму более конкретной информации казалось доктору сущей мукой – мало того, что Мнемон говорил на чужом для себя языке, он еще во многом оставался дикарем, колдуном из джунглей Берега Слоновой Кости.

Несмотря на все проблемы, связанные с языковым барьером, им все же удалось достигнуть определенного компромисса. Мнемон согласился время от времени – но не очень часто – «вспоминать» прошлое и будущее самого Танаки. Но за это он потребовал плату – и совсем не деньгами.

Молу Чеко нужны были молодые светловолосые и белокожие девушки. Танака предполагал, что до заключения сделки их поставляли Мнемону его друзья из Истребительных отрядов – тоже, вероятно, в обмен на предсказания будущего. Но канал этот работал с перебоями, поскольку при всей свободе перемещения, которой пользовались истребители, вытаскивать из-за Периметра трэшеров оставалось делом рискованным и хлопотным. Что касается Исследовательского центра СГК на «Асгарде», то его статус позволял вывозить требуемых блондинок в зону Ближнего периметра в неограниченных количествах. Другое дело, что Мнемону так много девушек не требовалось.

Он утверждал, что психологический контакт с девушкой определенного типа стимулирует его способность «вспоминать». По словам Молу Чеко, «воспоминание» отнимало довольно много сил, а правильно подобранная девушка служила своего рода донором для медиума. Конечно, он объяснил это совершенно другими словами, но смысл оставался таким. Правда это или нет, Танака проверить не мог, но после того, как он начал привозить Мнемону подарки, его воспоминания стали значительно интереснее.

Поскольку Мнемон не предсказывал будущее, а как бы вспоминал его, всегда оставалась возможность иного варианта развития событий. Поэтому Танака довольно скоро понял, что эти воспоминания эффективнее всего включать в стратегические планы развития проекта в качестве переменных. Как только ему удалось разработать правильную методику, эффективность работ по проекту «Homo Super» возросла в несколько раз.

Деятельность руководителя любого комплексного проекта в основе своей описана еще древними римлянами, сформулировавшими принцип «разделяй и властвуй». Только развитая способность вовремя понять, какое именно направление исследований стоит поощрять, а какое представляет в лучшем случае теоретический интерес и должно быть безжалостно переведено на подножный корм, делает из ученого настоящего лидера научного коллектива. Известно также, что даже самый талантливый менеджер время от времени принимает ошибочные решения. Помножьте средний процент ошибок, неизбежно допущенных при управлении таким сложным проектом, как «Homo Super», на время, затрачиваемое на отработку ложных и просто неперспективных вариантов, и вы получите отставание в несколько лет. А в распоряжении Исследовательского центра времени было совсем немного.

Когда Идзуми Танака, отработавший десять лет в резервациях Южной Америки и Центральной Африки, убедил своего босса, могущественного директора Службы генетических исследований Сола Лейбовица, что прорыв в создании резистентных к мутагенным факторам внешней среды человеческих существ возможен только при условии использования неограниченного генетического материала, имевшегося в изоляте «Толлан», он предполагал, что изолят этот просуществует еще неопределенно долго. Однако пока утрясались все формальности, пока на базе «Асгард» возводились корпуса Исследовательского центра, пока наконец бюрократическая машина военной администрации, скрипя плохо смазанными шестеренками, просеивала сквозь мелкое сито все предложенные Танакой кандидатуры участников проекта, Совет Наций принял решение произвести перемещение изолята «Толлан» на Землю Спасения до конца 2053 года. (Тогда же в сетевых СМИ родился ставший впоследствии популярным термин «Большой Хэллоуин» – кто-то из лоббистов после исторического заседания обронил в интервью фразочку о том, что «мы хотим устроить этим парням настоящий праздник – с огнями, песнями и танцами под луной, так что попробуем подгадать с перемещением к 31 октября».) Времени, таким образом, оставалось в обрез, и поиск наиболее эффективных решений стал одной из приоритетных задач проекта. Теперь Танака нуждался в Мнемоне едва ли не больше, чем в своих спонсорах из «Байотек Корп»...

...Танака вышел из транса и с минуту сидел, заново переживая возвращение в реальность сада Мнемона. Стало ощутимо прохладнее, солнце почти скрылось за низкой цепочкой туч, повисшей над горизонтом. Часы показывали четверть восьмого – выходило, что он просидел под тутовым деревом без малого четыре часа! Почему же никто его не побеспокоил?

Он поднялся и стряхнул с брюк прилипшие травинки. Огляделся, словно ожидая увидеть за лобовым стеклом «Амфисбены» озорные косички Радостины Божурин. Но, разумеется, ничего не увидел. Дом, презрительно сощурившись, рассматривал его узкими бойницами окон.

Он прождал еще два часа. Ни Мнемон, ни девушка не появлялись. Когда в опрокинутой над степью темно-фиолетовой чаше небес засветились первые искорки звезд, Танака поднялся по дорожке к дому.

Такого не случалось еще ни разу за все годы их сотрудничества. Иногда Мнемон возвращал подарок, словно избалованный ребенок игрушку – повертев несколько минут в руках и безнадежно испортив. Порой девушки выходили из его дома слепые и равнодушные ко всему, как зомби; порой они не выходили вовсе, и Мнемону приходилось выносить их на руках. Те, кому повезло больше остальных, уходили, неся во чреве ответный подарок Мнемона доктору Идзуми Танаке, – пять таких счастливиц лежали сейчас в стерильных изоляторах блока «Е», готовясь к родам, еще три вместе с уже родившимися малышами находились под пристальным наблюдением ребят из группы Йоши. Хотя природа удивительного дара Мнемона по-прежнему оставалась для доктора загадкой, существовал небольшой шанс, что дар этот может передаваться по наследству. Поскольку обследовать самого Мнемона так и не удалось, Танака собирался выжать всю необходимую информацию из его детей. Провидца, похоже, судьба его отпрысков совершенно не волновала – как-то раз он обмолвился, что «воин должен пускать свое семя по ветру», и больше на эту тему не разговаривал.