Кирилл Бенедиктов - Война за «Асгард»

(Нет, наверное, все-таки не первый. Когда я стрелял в спину того кошмарного гладиатора, пытавшегося свернуть шею Ивану, спусковой крючок нажимал тоже он – мой маленький внутренний человечек. Но тогда все на том и кончилось – нажал и быстренько спрятался обратно. Теперь же он неудержимо рвался на авансцену.)

Дальше было почти неинтересно. Мы благополучно приземлились. Шампанское стали наливать буквально у трапа, из чего я заключил, что проблем со спиртным здесь не ожидается. Оказался совершенно прав: при таком обилии напитков и таком количестве официантов, их разносящих (все как один с сержантской выправкой и бугрящимися под белыми курточками мускулами), мне более всего приходилось следить за тем, чтобы случайно не напиться по-настоящему. Едва я успел выработать подходящую стратегию, появилась не на шутку встревоженная Дана. Отозвала меня за какую-то колонну и нервным, торопливым почерком набросала на салфетке несколько строчек. Я прочел. Вот что писал мой ангел: «У нас ПРОБЛЕМА!!! В бэджах – маячки! Они определяют, где кто! ЧТО ДЕЛАТЬ???»

Три часа назад я бы, не колеблясь, использовал подобный дар судьбы для того, чтобы, кивая на обстоятельства, которые сильнее нас, отказаться от рискованного мероприятия. Происшествие с де Тарди все изменило. Я обрадовался, как ребенок, получивший в подарок новую фата-моргану. Микрофоны в бэджах? Чудесно! Неужели эти умники из службы безопасности всерьез рассчитывают проследить за нами с помощью каких-то дурацких микрофонов? А вот этого вы не ожидали?

Я вышел из-за колонны, взял у пробегавшего официанта с подноса бокал с красным вином, вернулся обратно и на глазах у изумленной Даны утопил свой значок в «Шато дю Монтаньяр» две тысячи двадцать второго года. Предполагая, что этого может оказаться недостаточно, я извлек шпиона из его хрустального гроба (это, конечно, преувеличение; бокалы здесь по-военному простые, из небьющегося голубоватого стекла) и случайно уронил на пол. Потом абсолютно ненамеренно на него наступил. Восемьдесят килограммов – не такой уж большой вес, но я слышал, как под каблуком что-то явственно хрустнуло. После этого мне оставалось только поднять значок, вытереть с него отпечаток ботинка и прикрепить обратно на пиджак. Впрочем, я и здесь не стал торопиться – в конце концов, моя задача заключалась в том, чтобы проверить, обеспокоит ли кого-нибудь судьба моего значка. Поэтому я просто сунул растоптанный и омытый красным вином бэдж в карман пиджака и написал на салфетке: «А теперь посмотрим!» Мне показалось, что моя Цирцея взглянула на меня с восхищением.

Окрыленный своим первым успехом, я ни на минуту не задумался о том, откуда Дана узнала о начинке бэджей, внешне напоминавших плоские кусочки пластмассы (да и являвшихся таковыми, как я понимаю). А зря! Поразмышляй я об этом вовремя, многих неприятностей удалось бы избежать...

Продолжая терзать салфетку, я напомнил Дане о том, что ей следует поговорить с Иваном. До отлета на «Асгард» оставалось никак не больше трех часов, а парень еще не предполагал, какие приключения мы для него готовим. Дана отправилась инструктировать Ивана, а я продолжил дегустацию различных напитков, не задерживаясь подолгу в одном месте. Мне необходимо было проверить, следит ли за мной здешняя охранка, и если да, то какие меры они собираются принять по отношению к человеку с замолчавшим передатчиком.

Они спохватились далеко не сразу. Я успел обойти почти весь зал, выпить (или сделать вид, что выпиваю) с десятком журналистов и военных, а никакой активности со стороны местной секьюрити не наблюдалось. Наконец я решил выйти из тени и прицепил бэдж на лацкан пиджака. Почти сразу же в поле зрения показался глава тайной полиции объекта «Б», господин Понтекорво (лет сорока – сорока пяти, высокий, худой, с синеватым выбритым черепом, похожий на Торквемаду). С ним была весьма сексапильная блондиночка с очень неплохим бюстом и волнующим хрипловатым голоском (как выяснилось позже, капитан интендантской службы). Разговор велся о том и о сем, но у меня сразу же возникло впечатление, что Торквемаде от меня что-то нужно. В конце концов, когда разговор зашел о предстоящем Великом Событии, он как бы невзначай обмолвился о существовании секретной записи полулегендарного эксперимента 2031 г. – того самого, результаты которого якобы убедили Хьюстонского Пророка создать на задворках Евразии не просто самый большой концлагерь в истории, а грандиозный лифт в другое время (или измерение? Вчерашний разговор с дядюшкой де Тарди меня совершенно дезориентировал). Я подыграл ему, заявив, что эксперимент этот в действительности никогда не проводился, о чем мне говорили заслуживающие доверия люди. В этот момент он сделал охотничью стойку и предложил продемонстрировать эту запись – в его кабинете, разумеется.

Я заколебался, разрываясь между желанием увидеть эксперимент 2031 года и боязнью попасть в лапы к местной тайной полиции. Тем более что г-н Торквемада едва ли не из штанов выпрыгивал, пытаясь понять, что у меня с бэджем. Он обнюхивал меня, как кобелек течную суку, выискивая причину внезапного выхода из строя своего маленького шпиона. В конце концов (и не без участия сексапильного интенданта) я, продолжая играть роль трикстера, дал себя уговорить и поднялся вслед за полковником прямиком в его Chambre Ardente [28] Огненные палаты (фр.) . Надо ли говорить, что как только мы оказались у цели, капитаномодель, честно отыграв свою роль, получила срочный вызов на свой линк и, извинившись, умчалась. Мы остались вдвоем с Торквемадой. Мне стало немного не по себе: скажу честно, я ожидал всего, чего угодно, – допроса, угроз, возможно, даже пыток. Но действительность, как это у нее водится, обманула мои ожидания.

Мы вступили в кабинет Торквемады. Описание кабинета: все очень мрачно – темные панели, низкая тяжелая мебель, по углам какие-то изогнутые черные фигуры – то ли африканская деревянная скульптура, то ли изыски современных неосюрреалистов. Хозяин предложил садиться, извлек из бара бутылку «Isle of Jura» и наполнил бокалы. Внимание, сказал я себе, внимание, вот из этого кабинета трезвым уйти будет непросто. К счастью, виски действительно оказалось очень хорошим, так что я с полным правом мог изображать из себя знатока и смаковать напиток крохотными глоточками. Закуски полковник не предложил, если не считать таковой не слишком впечатляющие обломки какой-то каменной кладки – при желании их можно было принять за археологические экспонаты, хотя Торквемада уверял, будто это и есть остатки полумифической Первой Стены, запертой двадцать два года назад на темпоральный замок. Я напомнил ему о видеозаписи, и он, к немалому моему удивлению, немедленно включил визор.