Кирилл Бенедиктов - Война за «Асгард»

А в том, что он все-таки появится, Джеймс не сомневался. Он чуял Басманова, как фокстерьер чует затаившуюся в извилистой норе лису. Враг прятался во тьме, в невидимом лабиринте, готовый в любую минуту нанести смертельный удар. Но Ки-Брас был уверен, что сумеет опередить его. На этот раз он обязан ударить первым.

Особые надежды он возлагал на криокамеру, превратившуюся в настороженный капкан. С помощью Танаки Джилзу удалось заблокировать оставшиеся контейнеры – теперь вскрыть их можно было только с помощью электронного ключа, который доктор спрятал в свой личный сейф. Джеймс предполагал, что кто-то из террористов – сам Басманов или его помощник – обязательно придет сюда, чтобы разбудить погруженных в ледяной сон бойцов. Подходы к подземному хранилищу контролировал с помощью своих электронных глаз и ушей Эндрю Лоренс, а в самой криокамере террористов поджидал Деймон Джилз с двумя сотрудниками службы безопасности «Асгарда». Контейнер с оружием, также запертый электронным замком, переправили на грузовом лифте наверх, в Центр генетических исследований.

Все эти подготовительные мероприятия заняли гораздо меньше времени, чем мог представить себе человек, плохо знакомый со стилем и методами АБТ. Но работа Джеймса на этом не закончилась – наоборот, самое сложное ждало его впереди.

Чтобы поймать крысу, нужно думать, как крыса, гласит золотое правило Агентства. Ки-Брас постарался увидеть мишени возможной террористической акции глазами Басманова. Вот титаническая башня «Иггдрасиль» вышиной в полторы тысячи футов и венчающая ее серебристая сфера «Асгарда», возвышающаяся над самой Стеной. Вот бронированные трубы силовых кабелей, уходящие глубоко под землю, словно корни, привязывающие огромное древо «Иггдрасиля» к прогибающейся под весом Стены земной тверди. Вот прозрачное ожерелье Хрустального Кольца, сияющая корона Стены, ожидающая потока энергии, накопленной в силовых установках под «Иггдрасилем». Удар по каждой из этих целей мог вызвать катастрофу чудовищных масштабов. Крах Большого Хэллоуина. Поражение цивилизации, построившей изолят «Толлан». Конец гегемонии Белого Возрождения. Армагеддон.

При одном лишь условии: удар должен быть нанесен предельно точно и в течение очень ограниченного периода времени.

В состоянии покоя Хрустальное Кольцо представляло собой всего-навсего сложное переплетение световодов, резервуаров с гелием и магнитных ловушек. Любое его повреждение устранялось бригадой высокопрофессиональных техников за несколько дней и грозило администрации проекта «Толлан» разве что дополнительными расходами. Точно так же диверсия, направленная против башни «Иггдрасиль» и базы «Асгард», могла привести к более или менее крупным разрушениям, но не в состоянии была помешать осуществлению самого проекта. Но в момент подачи энергии на контур Хрустального Кольца, на несколько минут становящегося замкнутым вместилищем слепых космических сил, миниатюрным подобием выгорающей изнутри звезды, средоточием почти божественной мощи – в это и только в это время точно рассчитанный удар мог уничтожить не только «Асгард», но и саму Стену. Ки-Брас не сомневался, что Зеро запланировал свою диверсию именно на тот краткий период Большого Хэллоуина, когда силовые установки «Иггдрасиля» будут работать на полную мощность. Во всяком случае, лично он на месте Басманова поступил бы именно так.

Но если со временем все было более или менее понятно, то с местом, куда Зеро собирался нанести удар, все обстояло значительно сложнее. Джеймсу пришлось потратить несколько часов, чтобы разобраться в сложной топографии «Иггдрасиля» и «Асгарда» и нащупать основные уязвимые точки их энергетической системы. Утешением – да и то весьма относительным – служило ему лишь то, что Басманов, в отличие от него, не имел доступа к базам данных «Асгарда». Впрочем, и в этом Ки-Брас не мог быть уверен до конца. Фирменный стиль Зеро предусматривал детальную разработку плана акции и скрупулезное изучение объекта. Джеймс сомневался в том, что такой опытный диверсант, как Басманов, мог взяться за выполнение сложнейшей задачи, не изучив предварительно места, где ему предстояло работать. Но даже если он действовал вслепую, в его распоряжении все равно оставалось слишком много вариантов.

Именно это имел в виду Ки-Брас, говоря Каррингтону-младшему о том, что исход операции уже не зависит от времени, потраченного на изучение возможных мишеней террористов. В странной шахматной партии, которую Джеймс вел с Басмановым, ему удавалось пока сохранять тактическое преимущество: он контролировал криокамеру и датчики следящих систем «Асгарда». Но все это эфемерное превосходство могло в один миг обратиться в ничто, если Зеро по каким-то причинам выбрал бы для достижения своей цели путь, который казался наиболее естественным Ки-Брасу.

Джеймс смотрел в расширившиеся глаза Питера Каррингтона (что он чувствовал сейчас – страх? гнев? обиду?) и думал о том, чем он может утешить мальчика, не погрешив при этом против истины. Как ни крути, выбор был невелик.

– Знаешь, что в нашей работе самое важное? – спросил он наконец. – Удача. Везение. Успех. По сравнению с профессионализмом, умением добиваться своего, способностью шевелить мозгами, тяжелым трудом и прочими радостями доля удачи совсем невелика – от силы процента два. Но без этих двух процентов удачи все остальное не имеет смысла и никогда не принесет плодов. Вот и сейчас мы будем надеяться на невероятное везение, ясно? Ну, а если ясно, то мы отправляемся в «Небеса» есть утку по-пекински.

Линк у него на запястье пронзительно запищал, передавая сигнал «Срочно! Очень важно!». Ки-Брас махнул Питеру рукой в сторону двери.

– Будь добр, подожди минуту в коридоре. Я сейчас к тебе присоединюсь.

Каррингтон-младший понимающе кивнул и исчез за дверью. Джеймс, включив на всякий случай «белый шум», активировал голопроекцию.

– Привет, босс, – сказала голографическая Аннабель Флетчер (очень похожая на настоящую). – Простите, что отвлекаю от важных дел. Тут нечто вроде ЧП...

– Всегда рад тебя слышать, Анни, – ответил Ки-Брас, начиная подозревать, что ужинать ему сегодня придется все теми же крекерами. – Докладывай.

– Я работала с Тоби, – проговорила Аннабель не свойственным ей извиняющимся тоном. – По варианту, который мы с вами обсуждали еще в Лондоне. Издалека, не вмешиваясь...

– Я помню, – подбодрил ее Джеймс. Тоби был псевдонимом Янечковой. – И что же произошло?

– Ее пасут, босс. Один из людей Кабилы. Я подозреваю, что он меня засек.

Флетчер запнулась. Ки-Брас молча смотрел на нее. Проекция Аннабель, разумеется, не могла чувствовать его взгляд, но тяжелого молчания было вполне достаточно.