Галина Полынская - Местечко под солнцем

Жилище Рэма оказалось высоким, просторным домом с парой летних навесов-веранд, лишенном каких-либо внутренних перегородок и комнат. Встречать нас вышло все семейство кентавров - уже знакомый мне Рэм с ослепительной улыбкой, Марта - изящная, вся светленькая, будто выточенная из слоновой кости, и сынишка Никита, примерно возраста Дениски, с копной каштановых кудрей. Ребята бурно обрадовались друг другу и тут же сбежали от взрослых.

Я чинно представился Марте, с блаженной улыбкой глядя на нежное создание в необычном сарафанчике, оставляющем открытыми тонкие стройные ножки с коричневыми копытцами.

Под ближайшим навесом дымил самодельный мангал, у него стоял известный мне Розик, а так же еще пара человек. Божедар повел меня знакомиться. Высокий худощавый молодой человек лет тридцати пяти, с волосами до плеч и очечками в тонкой оправе, оказался музыкантом Дмитрием; квадратный, жилистый, все время улыбающийся Степан, являлся, кажется, корейцем, невесть как попавшим в эти края. По-русски он знал слов пять, кои немедленно мне и перечислил: "Холосё, Пускин, ськоко мозно и купаца буим". Тем не менее, меня заверили, что хоть он и не говорит на великом могучем, но все прекрасно понимает, и проживает в лесном сообществе уже второй год.

Третий - наголо бритый юноша с четками звался Кириллом, и вероисповедание имел буддистское. Больше пока никто не подошел. Все, кроме Кирилла, и Розика угостились моими сигаретами; при помощи специального приспособления, Кирилл свернул себе папироску и выдохнул струйку ароматного, сладко-цветочного дыма. Розик же оказался некурящим.

- Ну, как вам здесь? - поинтересовался Дима, ловко устраивая сигарету в углу рта и продолжая нанизывать на шампуры крупные куски мяса, вперемешку с овощами.

- Не однозначно, знаете ли, - развел я руками, Божедар тем временем принес легкие плетеные стулья. - Привыкаю пока что. А вы как себя чувствовали, когда сюда попали?

- Нормально, а что такого? Розик, поищи пластиковую бутыль с дырками, где-то я ее оставил.

- Ага, - он живенько снялся со стульчика и унесся в дом, откуда доносилась негромкая музыка и женский смех.

- Пива принести? - спросил Кирилл, туша папироску в консервной банке.

- А то! - усмехнулся Дима.

- Послушайте, - продолжал я гнуть свое, - и что, вас совсем ничего не удивило? То есть, совсем никто?

- А чего такого удивительного? Подайте пепелярку, если не трудно.

- Да, конечно, - приподнявшись, я протянул ему банку. Божедар, вытянув ноги, мечтательно рассматривал первые звезды, лениво отмахиваясь от редких мошек.

- Чему, в сущности-то удивляться? - Дмитрий закончил нанизывать мясо и разложил шампура на мангале, - можно подумать, никто никогда не слышал о кентаврах или крылатых людях. Можно говорить, что это сказки, там мифы, но ничто на лысом месте-то не произрастает. Что мы, в сущности, вообще знаем о народонаселении нашей планеты? Да ничего особенного, вон, в пампасах чуть ли не небоскребы находят, а кто их построил, какие такие туземцы? Столько на свете уголков, которые цивилизацию эту постороннюю к себе не пустили, и пускать не собираются, у них свое мироисповедание. Ну, где Розик с бутылем?

- Ро-о-озик!!! - набрав воздуха, крикнул Божедар.

- Бегу, бегу!! - раздалось из дома.

Кирилл принес запотевшие бутылки пива, Степан отказался, он снялся с места, покружил и вернулся с какой-то чурочкой. Вытащив из кармана брюк перочинный ножичек, он самозабвенно принялся что-то вырезать. Розик доставил тусклую мятую бутыль с дырками.

Чудесный получился шашлык! сочный, ароматный, словно из молочного поросенка! Немного удивило меня то, что Кирилл уплетал мясо наравне со всеми.

- А разве это не противоречит вашей религии? - опять полез я, куда меня не просили, и получил неохотный ответ:

- Я задавал этот вопрос своему учителю, спросил, можно ли употреблять в пищу мясо птерозавра, на что он ответил - на здоровье, если где найдешь.

Видимо буддисту не особо хотелось со мной дискутировать, да и я никак не мог найти общих тем, поэтому просто продолжил трапезу. Под ароматное мясо с тонкими колечками лука и печеными овощами сказочно шло ледяное яблочное вино!

- Кстати, Божедар, машину-то мою вытаскивайте, да продавайте куда подальше, хоть и небольшие, всё-тки денежки в копилку, у меня там еще и карманный компьютер, подключенный к Интернету есть - сколько-то и за него выручить можно.

- Вы... уверены?..

- На двести тридцать, - отмахнулся я.

- Нет, компьютер продавать не станем, полезная вещь, особенно для вас, как для писателя, тем более если к Интернету подключен... кстати, а что это такое?

Тем временем Рэм с семейством расположились за специально оборудованными под их физические потребности стойками, мы же вальяжно заблаженствовали в плетеных креслах. Стемнело, у крыльца зажглись медовые фонари, из маленького магнитофончика мурлыкала музыка, я смотрел на небо и не мог найти ни единого знакомого созвездия...

Ароматное яблочное вино оказалось невероятно коварным - быстро же я захмелел! Я успел уже продемонстрировать себя истеричной плаксой, не способной наладить контакты ни с одним буддистом, теперь этим милым людям предстоит увидать меня еще и крепко выпившим...

Пьяным я себя не любил, и расслабляться предпочитал в одиночестве, потому как, стоило мне, хорошенько поддать в компании, как я впадал в плюшевую сентиментальность и неизбежно принимался вспомнить свое, никому, даже мне самому уже не интересное, детство.

Ощущая себя отчаянно глупым и некрасивым, я улыбнулся, и что-то залепетал насчет "речушки" и "освежиться бы". Первым мою бессвязную просьбу понял китаец-кореец Степан, он быстро закивал, улыбаясь и повторяя:

- Купаца буим, буим!

Но я хотел "купаца" сам, в одиночестве поплескаться в прохладной водичке, засунуть голову в песок... чтобы из нее вышел хмель, как электрический ток из тела... я даже не хотел, чтобы меня провожали, я был абсолютно твердо, твердо до тупости уверен, что все уже здесь знаю, и ни за что не заблужусь.

Мне объяснили дорогу к ближайшему водоему, и я, заплетаясь, отправился в путь.

Блуждая меж гладких, облитых каким-то особым торжественным лунным блеском стволов, я зачем-то пытался размышлять путанными, тусклыми урывками. Из головы упрямо не выходила Луната с изящно вылепленной, гордо посаженной головкой, увенчанной упрямо кудрявым роскошеством... и я, как мог, гнал всякие, по моему мнению, преступные мысли о жене своего друга!

Луна светила огромным театральным фонарем, мне казалось, что я нахожусь не на природе, а в помещении, и бреду по изумительно декорированной сцене... Деревья расступились, и я очутился у идеально круглого озера. Слышался корабельный плеск воды, это горная речка торопилась в озеро и так же поспешно покидала его, исчезая где-то в беспросветной полуночной чаще. На озерном берегу виднелась небольшая набережная, мостик со скамеечкой под зонтиком, а над водой, в местечке, где река вливалась в озеро, дремал домик на сваях. Очарованный до слез этим пейзажем, я спустился по тропинке ближе. Пресыщенная луной горная вода, тягучими ртутными струями переливалась с камня на камень. Ни звука, ни птичьего вскрика, только вода, дремотные травы, да громадный прожектор луны, неопознанным летающим объектом зависший над озером...