Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2013 (сборник)

Во-вторых, Агата обожала парки. Роскошь, совершенно немыслимая в тесных марсианских куполах. Яркие благоухающие клумбы, тенистые аллеи, нежный шелест листьев над головой, пляска теней и пятен света, сверкающая солнечная мозаика. И редкие гуляющие – неизменно с рассеянной и счастливой улыбкой, фигуры и лица, будто сотканные из ветра, солнца, случайного движения листьев. Агата замирала, присев на край скамейки, и жадно впитывала в себя эти улыбки, свет и покой. Кажется, она чувствовала примерно то же, что тогда, когда с Карлом смотрела на марсианские пустыни…

– Привет, девочка с Марса, – сказал он совершенно так, как в письме, и уселся на скамейку рядом с Агатой. – Дай-ка сюда руку.

Агата успела только ахнуть, когда её ладонь оказалась в твёрдой хватке, а палец обожгла на секунду гладкая холодная пластинка.

– Что? – возмутилась она, выдёргивая руку. – Что это вы делаете?

– Вот тебе первый ответ, – сказал, улыбаясь с довольным видом, незнакомец. Выглядел он странно. Узкоплечий и тощий, бесцветные брови, серые, металлического оттенка глаза, веснушки на остром носу. Некрасивый – поняла Агата, почему-то заворожённо его рассматривая. Она никогда раньше не видела некрасивых людей. Только в фильмах, на ролях неудачников и мелких злодеев.

– Какой… ответ? – опомнившись, переспросила она.

– Отпечатки. У них нет отпечатков, знаешь? Вот тебе ответ, как их отличить. Раньше можно было на глаз. По лицу, движениям, разговору. А в последнем поколении только это и осталось.

– Вы… ты… ты проверял, человек я или нет? – возмутилась Агата.

– Посмотри на них. Посмотри вокруг.

Агата послушно огляделась.

На скамейке напротив сидел старик – аккуратная белая бородка, загорелое доброе лицо. Он читал книгу, но иногда отводил экран в сторону и смотрел с весёлым прищуром на чирикающую серую птаху на ближайшем дереве.

На следующей скамейке, шагов через двадцать, обнималась парочка. По аллее девушка медленно катила летящую колыбель, одной рукой придерживала платформу, второй – поправляла солнечный козырек и, наклоняясь, напевала что-то нежное в тихий кружевной сумрак.

– Что? – изумилась Агата. – Что, они все…

– Я их всех чую, – сообщил незнакомец, быстро тронув пальцем кончик острого веснушчатого носа. – Научился. Ну, почти всех. Последних уже почти не отличить.

– А зачем…

Агата ошарашенно переводила взгляд. Девушка с коляской, старик, парочка. Зачем?…

– А это ты спроси у тех, кто их сделал.

Его звали Овод. Он умещался в эту колючую кусачую кличку целиком и полностью, с неприветливыми металлическими глазами, острым подозрительным взглядом, обманчиво неторопливыми, только иногда стремительными движениями.

– Сама идея оказалась гнилой. Заместители. Не помощники, а заместители. Чуешь разницу?

Он опять тронул кончик носа, будто предлагая Агате по запаху определить спрятанный в словах смысл.

– Я читала, как всё начиналось, – кивнула она.

– Чушь! Уже всё вычистили. Из общей Сети – точно. Историю пишут победители, слыхала?

– А они что, победители? – дрогнув, спросила Агата.

– А кто ещё? Знаешь, сколько сейчас осталось живых людей?

– Нет.

– Вот и я – нет. – От его взгляда Агате стало холодно. – Мало, очень мало. Может, вот только я и ты, а?

– Как…

– Заместители. Сперва их делали просто так. Мы так всегда – сперва что-то изобретём, а потом думаем о последствиях. Вот, скажем, водородная бомба… Или эти ИО. Тоже бомба. Персональная, для каждого. Искушение. Не решить проблему, а переложить её на заместителя. Сперва заменить себя самого, скажем, на нелюбимой работе. В гостях, куда не хочется, но надо идти, чтобы не обидеть родственников. Знаешь, что десять лет назад было целое движение о сохранении прав оригиналов при использовании ИО на рабочих контрактах владельцев? А знаешь, что потом была почти официальная мода на спутников-ИО? Считалось неприличным, ну как бы нестатусным, если твой друг, подруга, муж, жена – просто человек. И потом, это так здорово, когда ты, наконец, можешь запрограммировать в своём спутнике именно те черты, которые тебе нужны для счастья…

– Моя тётя…

– Что?

– Моя тётя с ним счастлива. Кажется. Он и правда хороший…

– Вот. Об этом я и говорю. Победители. Чуешь? И знаешь, когда-нибудь они ещё перепишут историю так, что людям в ней просто не останется места…

– Почему ты так долго не отвечал? – спросила Агата, сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

– Что случилось?

– Моя тётя…

– Да?

– И мальчик с нижнего этажа, который гуляет с собакой. И…

– А я говорил.

– Что мне делать?

– Знаешь… – Овод смотрел на Агату внимательно и осторожно, будто боялся сказать ей что-нибудь не то. – Я подумал, может, всё так и должно быть.

– Что?

– Я говорил, что они победители, да? Только, может, так и надо, а? Ты ведь, девочка с Марса, знаешь, что было раньше, да? Преступность, коррупция, воровство, убийства, болезни, нищета. Где-то больше, где-то – меньше. Но в целом везде одинаково. Знаешь, почему, когда наши писатели пытались придумать светлое будущее, получались невозможные утопии? Почему, когда идеалисты пытались это светлое будущее построить, получался мрак и ужас?

– Почему?

– Да потому что прежде совершенного будущего нужно построить совершенного человека. И вот теперь – мы построили. Мы заложили в них самое лучшее. Физическое совершенство. Верность, честность, преданность. Разве не это любовь? Запрет насилия. Стремление помочь другому. Разве не это доброта? Как ты думаешь, девочка с Марса? Тебе ведь нравится мир сейчас? Гармоничный, прекрасный, совершенный. Нет убийств, преступлений, не уничтожаются леса и животные, не загрязняется вода. Может быть, это была наша задача? Создать совершенное существо? А теперь нам неловко, страшно, неуютно рядом с ними – потому что мы чувствуем свою ущербность. Свою слабость, уродство. Может, поэтому мы уходим один за другим? Потому что мы больше не нужны?

– Я не знаю, – пробормотала Агата. Ей вдруг стало страшно под пристальным задумчивым взглядом Овода.

– Знаешь, я тут узнал про самое последнее поколение. Способность чувствовать, а не имитировать эмоции. Анализ памяти и впечатлений. Способность к саморазвитию. Но для этого нужен толчок, эмоциональная встряска. Поэтому в их программы закладывают такие ситуации… Чуешь суть, девочка с Марса? Я тут подумал, странно, как это ловко у тебя получилось – улететь с одной планеты, прилететь на другую абсолютно самостоятельно, так, что этого почти никто не заметил…

– О чём вы… – пролепетала Агата.

– И с отпечатками пальцев у них всё в порядке. А значит, полные гражданские права. Не по доверенности оригинала. А сами по себе. Чуешь разницу? Уже не имитация. Окончательная замена. Только вот говорят, по ладони их можно отличить. Нет у них линии жизни. Ты не хочешь показать мне свою руку, девочка с Марса?