Дмитрий Старицкий - Путанабус. Лишние Земли лишних

Вот и пойми этих женщин.

«Диннер» был аналогом «Макдональдса», только не московских его ресторанов, а типичных американских забегаловок с красными виниловыми сиденьями и белыми пластиковыми столами, сгруппированными в этакие купе на шесть человек. И длинной стойкой с поварами, работающими при вас же.

На этот раз Фред был с нами и, не сказав нам ничего, кроме «доброе утро», увлеченно намазывал джем на тосты.

Мы с Ингеборге были одеты уже в американскую «цифру» [299], с черными беретами, фасонисто заправленными под левый погон.

На черные береты Инга утром прикрепила оригинальные серебряные кокарды в виде геральдического французского щита, наложенного на перекрещенные якоря с тросами. На верхней перекладине щита лежал горящий факел. Огонь факела был сделан золотым. На моем щитке косыми полосами шел российский триколор, на ее – литовский.

– Я для всех такие сделала, – призналась Ингеборге в очередной растрате, когда прицепляла на мой берет кокарду, – очень символично получилось.

– А щитки у всех разные? – Мне был интересен выверт ее мысли.

– Нет, только у меня, Синевич и Лупу. У остальных – российские цвета.

Вот так вот. Фиксация развала СССР на символическом уровне в пределах одного гарема.

– А факел сверху что означает?

– Название нашего отряда, глупый, – широко улыбнулась девушка.

– Весьма символично, – согласился я, усмехаясь. – Когда ты только это успела?

– Вчера заказала, – поведала Ингеборге об этом, как о чем-то обыденном, – местный ювелир их всю ночь клепал. Он так был доволен этим заказом – ты не поверишь. Мне показалось, что он тут больше ломбард держит, чем мастерскую. А мастер он хороший.

Новая Земля. Территория Ордена, База по приему

переселенцев и грузов «Северная Америка».

22 год, 26 число 5 месяца, пятница, 9:00

К девяти часам, устроившись в колонну конвоя до Порто-Франко и распаковав на КПП свое оружие, мы наконец-то тронулись, сопровождаемые двумя патрульными «хамви» с крупнокалиберными пулеметами. Всего в колонне было не больше двух десятков машин.

В этот раз Ингеборге держала под рукой, постоянно поглаживая, свой «ругер». На сиденье, в пределах досягаемости другой руки, рядом с тючком униформы, лежал подсумок с пятью магазинами, туго набитыми патронами. Мы с Фредом было вооружены по-старому. Я даже наган на лламовский кольт не стал менять.

В третий раз эта дорога мне показалась скучной. Большая колонна отгоняла от себя любого зверя, заранее предупреждая поднятым над дорогой огромным облаком пыли. А окружающий ландшафт разнообразием так и не отличался: все одно и то же вокруг. Фреда отвлекать от дороги и особенно – от дистанции как-то не хотелось: не дай бог врежемся еще во впередиидущий грузовик. Поэтому поискал в зеркальце заднего вида глаза Ингеборге и спросил то, что меня давно подмывало спросить:

– Инга, ты как вообще перенесла наше попаданство сюда?

– Нормально, – ответила девушка, – где-то даже забавно. Но я – не показатель. В последние годы я только и делаю, что переезжаю из страны в страну. Так что я привыкшая. А то, что вернуться назад не можем, то это еще как следует не осозналось. Бродит пока периферией. А ты это к чему завел?

– Сам не знаю. Но чую, он нужен, этот разговор, – отвечаю ей, – и не только с тобой. Как сама думаешь, нам долго осталось ждать очередного выкидона с закидоном? И от кого? Меня это подспудно беспокоит.

– Если ты хотел узнать, попрется ли кто-то еще самовольно на панель, то с уверенностью могу сказать, что здесь, в Порто-Франко, этого не будет. Урок с хохлушками всеми усвоен. За будущее, в спокойной обстановке, не поручусь ни за что. А сейчас все сидят тихо. А что ты хочешь знать конкретно?

Немного подумав, все же спросил:

– Хотел у тебя узнать, как настроение у девочек? О чем говорят между собой?

– Я тебе что – комиссар? – возмутилась литовка.

– Раз старшая жена – то и баталер, и комиссар в одном лице, – спокойными словами нагружал я на нее обязанности.

– Нет уж, нет уж, – возражает, – на комиссара я не согласна. Комиссаром пусть Шицгал будет, у нее генетическая предрасположенность к этому.

– Ты так считаешь только потому, что она – еврейка?

– Нет. Потому, что она как-то проболталась, что ее прадед работал в Киевской ЧК в Гражданскую войну.

– Тогда она генетический особист, а не комиссар, – расставил я термины по полочкам.

– Это еще что за зверь?

– Особист-то? – поймал ее глаза в зеркале, на предмет посмотреть – не разыгрывает ли она меня. – Нормальный зверь. В народе чекистом зовется.

– Я литовка, а не латышка. У меня в роду чекистов не было, как и латышских стрелков. Я вообще рабочая девушка из семьи рыбаков.

Последнюю фразу она чуть не выкрикнула.

– А ты это к чему? – удивился странным дрейфом темы.

– К тому, что кровавой гебней я работать у тебя не буду, – и отвернулась к окну, так что в зеркало видел только ее щеку.

– Ну мне же легче, – выдохнул я, – тогда все воспитание личного состава жен ложится только на тебя. А я должен быть спокоен за их настроение и психологическое состояние.

– Об этом можешь пока не беспокоиться, милый, – ответила спокойно, без истерики, – насколько я поняла Доннермана, он их так загоняет, что им будет хотеться, как ты говоришь, только на горшок и в люлю.

– Еще вопрос. На твой опытный взгляд, кто их них – путана по жизни?

– Что ты вкладываешь в это определение?

– Кто не откажется от этой профессии, даже если мы благополучно прибудем в Одессу.

– Сложно сказать. – Ингеборге задумалась, потом предположила: – Все будет зависеть от самой Одессы. От клиентов. От антуража. От заработков, в конце концов. Если можно будет столько же заработать без риска, если не будет красивой жизни… Да мало ли условий.

– Поставлю вопрос по-другому, – продолжил я добывать из нее информацию, – кто из них завяжет с проституцией?

– Ну, Жора, ты и вопросы задаешь. Кто ж тебе на такое ответит. Да еще за других.

– Понимаешь, – поделился я с ней сомнениями, – не все у меня укладывается в кассу. К примеру, кроме украинок, из вас никто не курит, хотя проститутки смолят поголовно.

– Просто, Жора, ты отстал от жизни. Курить – немодно теперь. И богатый клиент нынче привередливый пошел. Каждая вредная привычка идет в минус тарифу и сужает клиентскую базу. А тут еще на этой Новой Земле цены на табак просто запретительные по сравнению со староземельными. Даже те, кто баловался сигареткой время от времени, тут бросили. По деньгам. Да и проститутка проститутке рознь. Среди них классовое общество, если можно так выразиться. Штирлиц с Бандерой приподнялись с плинтуса лишь благодаря красоте, но они долго бы на этом уровне не удержались. Слишком вульгарные. Даже чеченка наша, уж на что дикая, и та обтесалась – давно знает, что можно, а что нельзя. Когда можно борзеть, а когда и сократиться не грех.