И. Даль - Коэффициент интеллекта (сборник)

Чтобы стать визуализатором, нужен редкий талант – представлять в голове нереально яркую и четкую картину происходящего. Но главное – на протяжении фильма держать зрителя в потоке своих эмоций, подавляя при этом его собственное сознание.

Если визуализатор работает с чужим сценарием, полного эффекта достичь невозможно. Поэтому нужно самому и придумывать сюжет, и воплощать его в виде образов в голове. А еще важен сильный эмоциональный посыл, особенно в кульминационных сценах. И вот в этом со мной никто не может сравниться. Умею обрушить на зрителя шквал эмоций, чтобы они захватили и держали его, не отпуская, до самого конца фильма.

– Вставай, соня… – теребит меня Марина, – забыл, что ли? У тебя сегодня приемная комиссия. Судьба решается. Просмотр твоего первого короткометражного эмофильма. А я, может быть, всю жизнь мечтала стать женой визуализатора.

Она лукаво смотрит на меня, выдерживает паузу и добавляет:

– Ну, или просто – твоей женой. Пусть даже ты так и останешься никому не известным автором маленьких рассказов.

Маришка слегка опрометчиво наклоняется, чтобы поцеловать меня. Хватаю ее за талию и легким рывком укладываю рядом на кровать.

Без завтрака вполне можно обойтись, но вот без Маришки… А время до выхода у меня еще есть.

До чего же я ее люблю…

Выхожу на балкон – и толпа на площади опускается на колени. Тысячи голов склонены, тысячи сердец полнятся верой в мое безграничное могущество. Первый после Бога, его помазанник.

– Слава новому Королю! – выкрикивает заранее подкупленный простолюдин, и все подхватывают:

– Слава Королю! Слава!

Поднимаются с колен, смотрят на меня горящими от восторга глазами. С таким же фанатичным упоением они волокли на эшафот моего старшего брата. Ничего, вам это еще аукнется.

Поднимаю руку в знак приветствия – и народ отвечает рукоплесканием и восторженным ревом. На балкон летят сотни букетов. Полощутся на ветру флаги с гербом королевства – два грифона на ало-золотом поле.

По левую руку – капитан моей личной гвардии. По правую – архиепископ, благословивший меня на правление.

Мантия тяжела, давит на плечи. По спине течет пот. Парадная корона, украшенная драгоценными камнями и жемчугом, стискивает голову. Но я ждал этого дня слишком долго, чтобы обращать внимание на мелкие неудобства.

Архиепископ обращается ко мне с вопросом, но его голос тонет в воплях толпы. Наклоняюсь к нему, чтобы расслышать слова…

В тот же миг в стену за моей спиной впивается арбалетный болт. Как раз в то место, где еще мгновение назад была моя голова.

Капитан гвардии заслоняет меня своим телом. Второй болт пронзает его нагрудник.

– Стража, оцепить площадь! – кричит капитан, не обращая внимания на рану. – Живым никого не впускать и не выпускать!

Охранники скрывают меня за частоколом бронированных тел и уводят с балкона…

Вдоль забора в прошлом году высадил несколько молодых елочек. Сейчас они стоят, припорошенные выпавшим вчера снежком. Жаль, не увижу их взрослыми, высоченными елями. Мне не сложно это представить, может, и вставлю такой кадр в следующий фильм. Но заставить поверить в реальность образов, возникающих в голове, я могу кого угодно. Кроме самого себя. Создать такой эмофильм, который у тебя самого вызвал бы ощущение полной реальности происходящего, – известный пример принципиально неразрешимой задачи. Так называемый Парадокс Визуализатора. Мне по силам навязать свои эмоции и чувства кому угодно. Только себя не обманешь…

Прудик покрылся тонкой коркой первого льда. Маленькие золотые рыбки давно переехали из него на зиму в аквариум. Интересно, они ощущают разницу или им все равно?

На лужайке – первый невесомый снежок, но под деревьями местами еще зеленая трава. Возвращаюсь обратно к дому. Его окна так уютно и маняще светятся невдалеке. И на секунду возникает ощущение, что в этом доме меня сейчас кто-то ждет.

Старый дом на краю леса. Отец очень любил это место. Поэтому и для меня оно – почти святое. Когда, как сейчас, неспешно брожу по участку, то иной раз чувствую рядом присутствие отца и понимаю, что он мне хочет сказать… оттуда, Сверху.

Но теперь все чаще и чаще возникает ощущение, что мне нечего ответить ему в свое оправдание…

Раз-два, раз-два. Я выбрасываю руки вперед, бой с тенью, привычное упражнение боксера. Только в каждой руке у меня по десятикилограммовой гантеле. Нельзя максимально реалистично представить себе ощущение мышечной силы, если у тебя ее нет. Раз-два, раз-два.

Марина неслышно подходит ко мне сзади, целует в шею. Оборачиваюсь, кладу гантели на пол, беру ее под локотки и начинаю методично поднимать-опускать. Мартыша хохочет, забавно дрыгает ногами, отрываясь от пола. Раз-два, раз-два.

– Хватит, хватит, а то надорвешься. Лучше скажи, тебе прислали сценарий для нового эмофильма? Раз уговорил меня уволиться с работы, то и зарабатывай теперь за двоих. Мартышке – на орешки-бананчики, на бусики-трусики.

Аккуратно опускаю Марину на пол, утыкаюсь носом в аромат ее волос.

– Нет, не прислали. И никогда больше не пришлют. Мой контракт аннулирован.

– Что случилось? – обеспокоенно спрашивает Маришка. В ее глазах легкий испуг, испуг за меня. – Им так не понравился твой последний эмофильм?

Прижимаю Маришку к себе, смотрю в ее огромные серые глаза, на которые вдруг наворачиваются две слезинки…

– Мартыша, не успел тебе вчера сказать. Мой прежний контракт аннулирован. Заключили новый. Никаких чужих сценариев. Теперь – только мои собственные фильмы. Визуализатор высшего уровня.

Огромные глаза Марины распахиваются еще больше. От удивления она по-детски приоткрывает рот. И не воспользоваться этим моментом было бы крайне глупо с моей стороны.

До чего же я ее люблю…

Пленница красива. Высокая, стройная, как нимфа. Длинные золотистые волосы ниспадают до самых бедер и скрывают наготу. Пронзительно-бирюзовые глаза полыхают яростью. Белоснежная кожа напоминает лепестки лилии, едва заметно искрясь в полумраке.

Медленно встаю с подушек и подхожу к девушке. Она следит за мной, не отрываясь, словно за опасным хищником. Но я и на самом деле таков. В мягких движениях тела явственно просматривается грация гепарда, вертикальные зрачки выдают оборотня.

Беру золотоволосую за подбородок и поднимаю ее голову. Девушка кривится и пытается вырваться, но безуспешно. Чувствую, как ее трясет, но от холода, страха или ненависти – неизвестно. Ноздри ощущают тонкий аромат ее кожи, сладкий и… да, это запах не человека. Подобного мне встречать не приходилось. Втягиваю ноздрями воздух – от пряной сладости кружится голова, словно в облаке дурмана.