Павел Сормов - Летняя вьюга

Открыв свою дверь, феечка выкинула наружу отвесы с кронштейнами, и, управляя молекулами воздушной капсулы, быстро укрепила их на бампере. Терция примерилась к высоте, прямо ладонями измерив изгиб громадной чаши Земли, плюс-минус лапоть. Отвесы, изогнув абы как свои нити, продемонстрировали полную невесомость.

— Пора уже.

— Молитва?

— Да, — значительно ответила Юлька. Девчонки отчаянно игрались, применяя на новый лад термины лётчиков и ракетчиков, и воспринимая происходящее, как самый восхитительный «модуль» в своей жизни. — Выход на курс, грубо.

Небо дёрнулось, и подвинуло скромную безымянную звезду третьей величины в центр лобового стекла, примерно в семи угловых градусах от цели полёта — яркой, почти полной Луны. Курс на неё, с учётом изгиба планируемой гиперболической траектории полёта, и надлежало держать феечке, разгоняя космический автомобильчик.

— Есть. — Отрывисто доложила Дарья.

— Опора!

— Есть! — доложила феечка через секунду, сформировав газовый «хвостик» воздушной капсулы для установки «движка».

— Экран!

— Есть! — Дашка выставила аварийную нематериальную отсечку любой радиации вокруг салона.

— Поле!

— Есть! — бешено закрутились электроны в обмотке.

— Топливный буфер!

Рыжая, открыв горловину полного, под завязку, бака «Таврии», нацедила первый мерный стаканчик, на двести кубиков, огненной микстуры, и отфильтровала собственно горючее. После чего аккуратно подвесила всё это в «камере сгорания» своей термоядерной «арфы».

— Есть!

— Предварительная!

— Есть! — Заметалась в невидимых волшебных ладошках сотня быстрых, прилетевших от солнца дейтронов.

— Промежуточная!

— Есть! — Лавина слияний зазвенела, обжатая трубкой электромагнита.

— Основная!

За спиной космонавтов полыхнуло, Юлька, зажмурившись и ругнувшись, свернула в сторону зеркало заднего вида. «Таврия» как будто бы вновь задралась на дыбы, перед глазами девушек заметались отвесы, подсвеченные яростным огнём сзади.

— Есть!

Феечка мягко притормозила оба маятника воздушной волной, не дожидаясь команды.

— Коррекция!

Дашка прицелилась в курсовую звезду по своему отвесу. Сила тяжести была невелика, что означало небольшую пока тягу.

— Есть! Набираю ускорение?

— Да, пока шесть с половиной. Надо двадцать.

Мягко навалилась перегрузка.

— Ещё?

Юлька, уже с некоторым усилием, зацепила нетбук на держатели.

— Да, семнадцать… ещё чуть… стоп! Двадцать! Так держать. Сорок три минуты.

Минуту прижатые к спинкам космонавты молчали. За спиной полыхал белый огонь, заслоняя тёмную громаду ночной Земли.

— Какой расход? — очнулась Терция.

— Пока первый не вышел…

Расход замеряли по второму стаканчику, он «ушёл» за две минуты сорок секунд. Дарья отметила, что Мыш опасался зря, с таким расходом горючего и рабочего тела на весь полёт потребуется меньше полбака космической машины. Скорость истечения, достигнутая феечкой, была явно намного выше расчётной.

— Между первой и второй… — подал голос Серёга.

Равнодушный к двойной перегрузке, «космонавт-бездельник»… флегматично читал книгу, один из томов длинной фэнтезийно-исторической эпопеи, найденной на чекановской даче. Юлька на мгновение даже утратила дар речи, от возмущения.

— Серый… ну… ёбаный же стыд!!! Мы в космосе! Летим на Луну!

— А на что тут глядеть-то? — Не понял возмущения подруги Серёга. — Луну я вижу. Земля тёмная. Если какой движняк начнётся, я всегда готов.

— И какой тут движняк? — усмехнулась сосредоточенная Дашка. — Метеориты я тоже чую. Снесу воздухом, если не очень большой.

— Если что начнётся, мы и мяукнуть не успеем. — Мрачно возразила Терция. — Меня больше импульс напрягал, но его, вроде, хоть до Сатурна.

— А если бы не хватило? — спокойно спросил парень.

— Остались бы болтаться на околосолнечной… как… ну…

— Как птице-рыбо-дура. — равнодушно перевернул страницу Серый.

— Это ты мне? — угрожающе обернулась рыжая.

— Я чё… я ничё… — притворно испугался «космонавт-бездельник».

Страшное космическое солнце, похожее на синюшную ртутную лампу, полыхнуло слева, разом выскочив из-за земного бока. В дневном светиле не было ничего от ласкового жёлтого шарика над Крымом, греющего через мягкое синее покрывало атмосферы — злой стальной огонь даже напугал впечатлительных девчонок.

— Съехали с темы. Коррекция. — Преодолела себя Юлька.

— Вижу. — Дашка чуть довернула вектор тяги, снова придя к нужной звезде.

Земля, бессильная остановить волшебный полёт, ревниво гнула своим притяжением в дугу орбиту маленького кораблика, но чем дальше, тем меньше. Терция, сверившись со своей программой, достала секстант, и, определившись, удовлетворённо щёлкнула пальцами — всё шло примерно по плану. Луна пока, с виду, оставалась такой же по размеру, но непривычно чёткой и яркой. В салоне было светло, Солнце и созданная феечкой звезда двигателя ощутимо припекали через стёкла. Против потока света Дашка была бессильна и просто отгоняла быстрые молекулы в «хвост», удерживая комфортный микроклимат.

— Через десять секунд выключаемся… пять, четыре, три, два, один… стоп!

Перегрузка пропала, пламя за задним стеклом погасло. Набрав относительно Земли скорость в тридцать три километра в секунду, «оболочка из света звёзд» (и, заодно, из донецкой стали) уносилась к Луне.

— Два часа сорок семь минут курим бамбук! — Юлька снова достала секстант, сверилась, и довольно рассмеялась. Сувенирный прибор неторопливо поплыл по салону — невесомость. Терция была возбуждена и, будучи пристёгнутой, сидела как на иголках, постоянно вертясь и рассматривая звёзды. Возможно, виной тому было сочетание отсутствия тяжести и перенасыщенная кислородом атмосфера — феечка чуть ошиблась с концентрацией, очищая прихваченный с собой воздух.

Пока Дарья была занята под самую завязку, разгоняя кораблик, ей было не до космических рефлексий. Теперь у неё появилось свободное «машинное» время, жизнеобеспечение своей экспедиции она поддерживала в автоматическом режиме, ощущая его уже почти как собственное дыхание. И снова, как тогда, в Сибири, она ощутила свою ничтожность перед лицом окружающего пространства. Но если тогда вокруг была верная и могучая помощница, земная атмосфера, то сейчас… космос не был враждебен. Он был просто пуст, огромен и равнодушен. Считанные частицы проскакивали через шарик ноосферы, слишком редкие, чтобы на них опереться, изменить свою предопределённую траекторию. Только то, что с собой… и если с собой взяли бы недостаточно рабочего тела или горючего, волшебница с друзьями сгинула бы в чёрной пустоте навсегда. Вся мощь феи Максвелла никак не изменила бы её судьбы — вечного полёта вокруг Солнца по вытянутому эллипсу, и миллионы лет останки космонавтов в красном жестяном гробу наматывали бы эту безнадёжную петлю… Дашка поёжилась. Приключение уже как-то не ощущалось весёлым и безопасным. Сейчас лицеистке казалось, что она сдаёт экзамен, причём преподавателю ещё более безжалостному, чем физичка, Софья Генриховна. Вот только двойка у этой «училки», неподвластной дашкиному волшебству Гравитации, будет означать мучительную смерть для всех троих космонавтов.