Павел Сормов - Летняя вьюга

«Утрата смысла чётко наметилась в конце шестидесятых. Для этого называлось много причин, экономических, социальных, политических. Даже мистических, но в дате все примерно сходились — после первой высадки на Луне, когда, казалось бы — вот, затравка для продолжения яростной схватки систем за космос, 2:1, русские пока ведут, но американцы, как в анекдоте, «вырвали очко»… прогресс непостижимым образом сломался. Не только в космосе. В большинстве отраслей науки, которые связаны друг с другом, обеспечивая дерево технологий. Нет термояда — нет высадки на планеты, стоим, тупим. Так что же произошло? Как не странно это звучит, но примитивный, с точки зрения продвинутой философии, концепт Чекана неожиданно позволяет ответить на этот вопрос, обойдя понизу сложную геополитическую конспирологию и даже любую мистику.

Если, действительно, рассмотреть наш мир, как информационное содержимое некоей Сверхмашины? Где каждая элементарная частица является структурой данных, которая хранит её тип, текущие координаты, скорость, и-те-де и-те-пе. Поэтому они, сволочи, так похожи друг на друга — как отличить два протона? Вот то-то. Плюс связи с другими частицами. Более крупные объекты, состоящие из множества частиц, описываются, не поверите, объектами. В программистском смысле. Объектно-ориентированное программирование, короче. Внимание, вопрос — а из чего состоят байты? Смешно, да. Особенно смешно пытаться расколотить друг о друга записи БД, и считать полученное. Но мы продолжаем это делать со звериной серьёзностью, и строим далеко идущие выводы из полученной информационной дичи.

А теперь страшненькое. Мощность этой машины МОЖЕТ быть ограниченной. В своё время прекраснодушный Гуревич, в своей «Функции Шорина» рассказывал про структурную бесконечность вселенной. Там у него цивилизации даже мерялись, кто глубже нырнёт — мы знаем семнадцать этажей вниз! А мы — восемнадцать! Агащаз. Биты пополам не делятся. Не буду рассказывать совсем уж страшных сказок, что Луна могла оказаться из зелёного сыра — на правдоподобную «прорисовку», до последнего электрона, всей видимой Вселенной, мощи Большой Машины вполне могло хватить. Хотя здесь тоже есть простор для фантазии, пока не потрогаем, последовательно Плутон, экзопланетки, и далее до других галактик. Космические исследования ведь неспроста тормознулись. Но всё это укладывается в один сценарий…

СССР, на этапе шестидесятых, был наукоцентричным обществом. Он производил в промышленных количествах умников, которые, как любопытные дети, пытались расковырять всё, до чего дотянутся очумелые ручки. Лезли не только в космос — лезли вглубь. И уже мог найтись тот, кто бы ни просто догадался, а посчитал и показал бы всем эту Тайну. Это, по видимому, стало бы катастрофой для БМ, аналогичной прерыванию «ошибка нарушения защиты» для процессора компьютера. Чтобы не допустить такого конфуза, пришлось бы строить новые этажи вниз, переделывать все базы… началась бы стремительная «утечка памяти». СССР стал бы потреблять слишком много ресурсов машины.

И тогда на главной консоли загорелось: «Программа «Советский Союз» выполнила недопустимую операцию и будет закрыта». Для этого закрытия, без явного сверхвмешательства, нужно было сбить наступательный рывок русских. В первую очередь — космический. Сломать их, психологически. Лунной афёры не было, американцы действительно туда слетали. Вот только… на невозможных двигателях. Камеры сгорания «Сатурна-5» должны были прогорать. Теория, для получения нужных жаростойких покрытий — дико сложных, многослойных — появилась намного позже. Этот вопрос американские разработчики до сих пор обходят скромным молчанием. Это не заговор — они на самом деле не поймут, как у них это получилось. Вероятность счастливой случайности, в ходе экспериментов с покрытиями, отвергать нельзя, но она слишком мала — у обезьяны, сидящей за печатной машинкой, скорее получился бы сонет Шекспира. Невозможная удача, чудо. А на нашей ракете, Н-1 — всё было по честному. «Своим — всё, чужим — закон». Разумеется, сами авторы проекта «Аполлон» этого не знали, хотя наиболее умные догадывались, что им подыграли.

Дальше — проще. Термояд не покорился людям. Прогресс тихо съехал в область связи и информатики — и это понятно, цифровой машине эмулировать саму себя — проще простого. СССР оказался информационно неудобен, в отличие от общества потребления западного типа. Но, как сказал один умный человек «ни одно сопротивление не бывает бесполезным». Для торжества теперешней мировой Айфонии пришлось изрядно подправить квантовую механику, и ещё несколько смежных «баз данных» вселенной, сделать возможным огромные мощности и скорости компьютеров, на весьма простенькой, по сути, полупроводниковой базе. В результате, в руках массы людей, оказались штуки, которые навели некоторых продвинутых юзверей на ОЧЕНЬ НЕХОРОШИЕ МЫСЛИ. Правленая Вселенная, в свою очередь, оказалась с глюками, ошибками и просто несбалансированной. И КТО-ТО это таки заметил. Конец фильма был немного предсказуем.

«Прилетела Вьюга, и всё опошлила»

Последние три слова были перечёркнуты. Мыша обдало жаром, хотя духовку пока никто не открывал. Это было, если говорить словами морских артиллеристов, накрытие. БВЧ и Вьюга оказались упомянуты вместе, и хотя незнакомый автор, без сомнения, стрелял вслепую, предчувствие беды вновь зазвенело у Димы в голове во всю дурь, как пожарная сигнализация. Слишком много «знаков» накопилось. Мыш честно говорил о себе, что является «альтернативно суеверным» человеком. В смысле, что он имел собственную систему хороших и плохих примет, оставаясь равнодушным к перебегающим дорогу чёрным кошкам и прочим «общим местам». Это был набор едва уловимых признаков, по которым Дима всегда мог сказать, заладится ли день, удастся ли что-то сделать. Сейчас же, помимо ревущего сигнала тревоги, у Мыша засела в голове ещё одна мысль, на которую его навёл текст Паши-назгула.

Выйдя из кухни в холл, Дима подошёл к сидящему на своём любимом месте, у журнального столика, профессору.

— Борис Викентьевич… второе уравнение — это же самоподобие, как я понял?

— Упрощая — да.

— Тогда… — Мыш нашёл чистый лист бумаги, и записал длинное выражение, — так ведь можно развернуть?

— Грубо. Но для мгновенных срезов сойдёт. Зачем это тебе?

— Есть идея.

— Если я правильно понял… но не на чем делать такое. Элементной базы нет.

— Я знаю того, кто сделает.

— Понятно… а объяснить-то ей сумеешь?

— Юльку подключу. Они с Дарьей уже телепатически общаются, по сути. А математику Терция лучше меня в сто раз чует.

— Попробуй. Действительно интересно. Светку тоже сагитируй.