Артур Кларк - Не дай наступить ночи

Зал Совета немного изменился со времени последнего посещения его Алвином, поскольку редко используемая аппаратура для проекции была столь незаметной, что трудно было обратить на нее внимание. Два кресла у большого стола пустовали, одно из них принадлежало Джезераку. Однако, даже находясь в Лисе, Джезерак все же наблюдал за этой встречей, так же как и весь мир.

Если Рорден и вспомнил прошлый визит в эту комнату, то по крайней мере, не подал виду. Однако члены Совета явно помнили, о чем говорили взгляды, бросаемые ими на Алвина. — Интересно, — размышлял Алвин, — что будет, когда они услышат рассказ Рордена. Всего за несколько месяцев неузнаваемо изменилось настоящее, а теперь им предстоит утратить и свое прошлое.

Рорден заговорил. Широкие улицы Диспара сейчас пустовали, город замер. Подобное лишь раз случалось в жизни Алвина. Город ждал, ждал, когда будет поднята вуаль, скрывающая прошлое, если прав был Калитракс, более пятнадцати сотен миллионов лет.

Очень коротко Рорден повторил известную версию истории человечества, версию, которую и Диспар, и Лис всегда безоговорочно принимали. Он говорил о неизвестных людях древних цивилизаций, не оставивших после себя ничего, кроме нескольких великих имен и туманных легенд об империи. С самого начала, — утверждала история, — человек стремился к звездам и наконец достиг их. Миллионы лет длилась его экспансия Галактики, он покорял систему за системой. Затем из тьмы, за краем Вселенной, ударили пришельцы и отобрали все его завоевания.

Возвращение в Солнечную систему было тяжелым и длилось многие века. Сама Земля была спасена в знаменитых сражениях, шедших вокруг Шалмираны. Когда все кончилось, человеку остались лишь воспоминания о Земле, на которой он родился.

Рорден остановился и оглянулся, слегка улыбнувшись Алвину.

— Так говорят рассказы, в которые мы верили со времени начала наших записей. И сейчас я должен сказать вам, что они были фальшивы, фальшивы в каждой своей детали.

Он подождал, пока до присутствующих дошло полное значение сказанного. Затем, медленно и осторожно подбирая слова, рассказал сведения, полученные от Ванамонда.

Неправдой было даже то, что человек достиг звезд. Вся его маленькая империя ограничивалась орбитой Презерпины, потому что межзвездные расстояния создавали препятствие, которое он не в силах был преодолеть. Вся человеческая цивилизация теснилась у Солнца.

Потрясение, должно было, быть сильнейшим. Несмотря на свои неудачи, человек никогда не сомневался, что однажды он покорит глубины космоса. Он верил также, что даже если во Вселенной и есть существа, равные ему, то во всяком случае, не превосходящие его. Теперь он понял, что ошибался и в том, и в другом случае, и что среди звезд существовал разум, во много раз превосходящий его. Много столетий, сначала на кораблях других рас, а позднее и на машинах, построенных с помощью полученных знаний, человек исследовал Галактику. Повсюду он встречал культуры, которые мог понять, но с которыми не мог сравниться, и тут, и там он встречал разум, находящийся за пределами его понимания.

Шок был огромным, но он утвердил человечество как расу. Человек вернулся в Солнечную систему несколько грустнее и бесконечно мудрее, принося с собой накопленные знания. Он принял вызов и постепенно выработал план, дававший надежду на будущее.

Некогда основным увлечением человека были физические науки. Теперь он еще яростнее принялся за генетику и изучение возможностей людей. Чего бы это ни стоило, он должен был достичь предела эволюции.

Великий эксперимент потребовал всю энергию расы в течение миллионов лет. Всей борьбе, жертвам и упорному труду Рорден посвятил всего несколько часов в своем рассказе. Наконец человек достиг величайшей победы. Он победил болезни и мог теперь при желании жить вечно, он овладел телепатией и получил самую утонченную из всех сил.

Теперь он был готов вновь, основываясь уже на собственных силах, отправиться в огромные просторы Галактики. Он мог на равных встретиться с расами, населяющими другие миры и в полной мере участвовать в жизни Вселенной.

И он сделал это. Именно к этому периоду относятся, очевидно, большинство легенд об империи. Это была империя многих рас, но она была забыта в последовавшей драме, способствовавшей ее разрушению.

Империя существовала по крайней мере миллион лет. Она должна была пережить множество кризисов, может быть даже войн, но все это затерялось в союзе великих рас, вместе направлявшихся к зрелости.

— Мы можем гордиться, — продолжал Рорден, — той ролью, которую наши предки сыграли в этой истории. Даже достигнув пика развития, они не утратили своей предприимчивости. Сейчас это скорее догадка, чем точный факт, но точно, что эксперимент, предшествовавший падению империи, был предложен и претворялся человеком.

Исходя в основном из опыта, накопленного в процессе собственной перестройки, человек предложил предпринять попытку создания подобного существа. Это был величайший вызов, брошенный всем разумным существам во Вселенной, и после веков споров он был принят. Все расы Галактики объединились для его осуществления.

Полмиллиона лет отделяли мечту от ее реализации. Цивилизации развивались, погибали, вековые труды целых миров оказывались напрасными, но цель была достигнута. Когда-нибудь мы узнаем все об этом величайшем в истории эксперименте. Сейчас нам известно только то, что результатом его была катастрофа, чуть не уничтожившая Галактику. Об этом периоде Ванамонд не может дать никаких сведений, этот узкий промежуток времени заблокирован у него, но мы надеемся, что всего лишь его собственными страхами. В его начале мы видим империю в расцвете могущества, исполненную ожидания грядущих успехов. В конце, всего несколько тысяч лет спустя, империя пошатнулась, и сами звезды потемнели, как будто исчерпав энергию. Над Галактикой нависла тень страха, который связывают с именем Безумный.

Безумного нельзя было уничтожить, поскольку он был бессмертен. Его доставили на границу Галактики и там оставили в заточении. Как это было проделано, мы понять не в состоянии. Его тюрьмой стала странная, искусственная звезда, известная, как Черное Солнце, и там он остается по сей день. Когда Черное Солнце прекратит существование, он снова получит свободу. Однако, когда наступит этот день, сказать невозможно.

Алвин оглядел притихший зал. Члены Совета большей частью неподвижно сидели в креслах, ошеломленно глядя на Рордена. Даже Алвина, который уже слышал историю по частям, рассказ Рордена не оставил равнодушным. Для членов Совета удар должен был быть ошеломляющим.