Александр Шпильман - Путь в надвремени. Книга 2

Через мгновение компьютер восстановил виртуальный мяч, Тим все еще пытался разобрать материал, из которого его сотворил тренажер. «Нет, не резина. Эх, зря я сегодня обедал. На голодный желудок вкус, поди, лучше ощущался бы», — подосадовал циркач и вслух спросил:

— А вкус мяча можешь изменить?

— Что-что?! — все больше удивлялся Павел.

Не дожидаясь ответа, Тим создал виртуальные уши. Он не стал ограничиваться размерами слуховых раковин слона, он сотворил плоскости, пересекающиеся перед ним и уходящие далеко-далеко…

— Ты его съел!? — услышал в своей голове Тим громовые раскаты удивленного голоса Павла. Звук пришел сверху и чуть сзади. «Вдоль плоскости виртуальных ушей», — определил направление Тим.

При невольном повороте головы одна из поверхностей виртуальных ушей пронизала Павла, который стоял перед экраном своего компьютера, и на Тима обрушился водопад эмоций коллеги: растерянное удивление перемешивалось с досадой, восхищение Тимом — с недовольством собой и одновременно с азартом исследователя. Все это окрашивалось коричневым голодом и сопровождалось звуками урчащего желудка. «Хм, а были ли уши виртуальными? И почему голод кажется коричневым?» — думал Тим. «Почему же стенки «яйца» тренажера не смогли воспрепятствовать этому восприятию?»

Потрясенный, Тим скомандовал компьютеру выпустить его. Половинки тренажера разошлись, и он увидел, как Павел быстро шагает из угла в угол комнаты. На его лице играла гамма непрерывно изменяющихся эмоций. Понаблюдав за ним пару секунд, Тимур спросил:

— Слушай, виртуальный мяч — это нечто эфемерное в недрах компьютера?

— В тренажере — это сгусток материи вневремени определенного качества, который размещается в толще спинового стекла стенок «яйца»…

Павел остановил свой бег по лаборатории и с непередаваемым удивлением посмотрел на Тимура.

— Качества, качества… — непрестанно бормотал он.

Тимур понял, что эксперимент на сегодня закончен. Он сделал несколько шагов к двери, с удивлением обнаружил, что вынес хобот из тренажера. Точнее, это был не хобот, а чувствительный шарик на привязи множества нитей, которые тянулись из головы и других частей тела. Этим шариком Тим «прощупал» связку ключей в одном кармане, скомканный носовой платок в другом, и вышел в коридор. Неожиданно его поразила мысль: «Я и раньше так мог, но не замечал, или это появилось только сейчас?»

После недель напряженной работы Серж решил устроить всем большой выходной. Его жены и Тим отправились купаться на песчаный откос озера, окаймленного с двух сторон камышами. От ветров маленький водный оазис ограждал лес и небольшие скалистые горы. Женщины плескались в мелкой воде, но вместо привычного щебета голосов слышались только шум воды. Тим подметил эту деталь и в который раз удивился — он никак не мог привыкнуть к мысленному общению жен Сержа. Циркач и старый друг загорали на берегу.

Тимур растянулся на мягком полотенце с яркими пальмами и смотрел на небо с медленно плывущими облаками. Он наслаждался не жарким теплом солнца и думал о своем (точнее, ни о чем). Вдруг его взгляд остановился на маленьких прозрачных пузырьках. Они были едва заметны на фоне яркого голубого неба и хаотично суетились перед глазами. Впрочем, стоило Тимуру немного перефокусировать взгляд, как непонятные образования исчезли. «Что это?» — подумал он. — «Если мне в глаз попали соринки, то они двигаются слишком быстро. А если это что-то, витающее в воздухе, то почему не заметно влияние ветра?» Не разрешив свои сомнения, Тим спросил Сергея, который сидел недалеко на песке, скрестив под собой ноги:

— Серж, ты видишь, на фоне неба суетящиеся прозрачные пузырьки?

— Естественно, вижу, — ответил Серж, не поднимая головы от мини-экрана переносного компьютера, на котором он что-то рассматривал.

— Это «что-то» в нашем мозгу или в воздухе? — уточнил Тимур.

— Не то, и не другое. Это, так сказать, «планктон» из «резонансных миров». Иногда его отчетливо видно в ярком свете, особенно на природе или на большой высоте. Некоторые люди, правда, при особом освещении могут видеть и движение лейкоцитов в сетчатке собственного глаза, но там картина несколько другая. И на их наблюдение не влияет фокусировка глаза…

— Хм, я почему-то об этом явлении нигде не слышал, — засомневался Тим.

— А часто ли люди обращают внимание на то, что видят или слышат? Например, в тишине почти все люди слышат звон в ушах, но кто из них задумывался о его природе? — немного саркастично подметил Серж.

— Я лично обращал внимание, но от этого не узнал, что у меня звенит. Может, это электрические импульсы в нашем мозгу? — предложил свою гипотезу Тимур.

— От собственных электрических сигналов наш мозг отстроился бы, приспособился, так сказать. Тогда мы не услышали бы «звон в ушах», как не слышим давно известные альфа, тета и другие ритмы функционирования головного мозга. «Звон в ушах» — это сигнал внешний по отношению к нему. Это дрожь твоей ауры, твоей души. И чем сложнее структура последних, тем богаче спектр звона в ушах. Сейчас мы начали изготавливать портативный прибор, который, используя этот принцип, сможет сообщить, что за человек стоит перед тобой.

Тимур помолчал пару минут, рассматривая солнечное небо и прислушиваясь к себе. Серж опять что-то читал на маленьком экране.

— А еще, если я смотрю на яркое небо и концентрирую взгляд, то иногда вижу еле заметную призрачную рябь, — произнес циркач. — Она сбегается к центру взгляда и как бы уносится вдаль. Что это?

— Это ты видишь взаимодействие своего взгляда с миром призраков… — немного рассеянно проговорил Сергей. — Ты довольно наблюдательный и пытливый, — поднял он голову от экрана компьютера. — Обычно люди над такими мелочами не задумываются. Например, никто не задается вопросом, почему многие боятся щекотки?

— Ну и почему? — Тим приподнялся на одном локте и посмотрел на друга.

— Я думаю, это врожденный рефлекс, призванный почувствовать насекомых на коже человека. Бурная реакция должна помочь сбросить их с тела. Кстати, вспомни, когда люди в шутку пытаются напугать друг друга щекоткой, то они часто руками изображают паука…

— И правда… — удивленно произнес Тимур.

Тим хотел бы продолжить разговор, но Серж был занят чем-то своим, поэтому циркач поднялся и пошел окунуться несколько в стороне от женщин. Тим сделал несколько шагов по мелкой воде, рассматривая белесо-желтое дно озера. Яркие лучи света пронизывали невзмутненную толщу воды и освещали небольшие участки водорослей. Только самая поверхность водной глади колыхалась в легкой ряби и сверкала солнечными бликами. Между всплесками света Тим разглядел стайки мальков, которые грелись в лучах солнца.